Очерки по истории Казанского ханства. Становление, развитие и падение феодального государства в Среднем Поволжье, 1438–1552 гг. - Михаил Георгиевич Худяков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С большими затруднениями поддается определению местоположение прочих ворот. Сбойливые ворота Писцовая книга помещает на Кремлевском бугре, когда говорит: «В городе же [то есть кремле] у Збойливых ворот, что ныне Дмитриевские ворота»[446], тогда как «Казанский летописец» помещает их на Старом городище, допуская выражение «от нижних ворот, от старого городища, сиречь от Збойливых ворот, ид еже ныне храм Никола Чудотворец [Пятницкая церковь]»[447]. Как бы то ни было, местоположение Сбойливых ворот определяется в ложбине Поганых озер близ современной Пятницкой церкви, и существующее противоречие обоих источников не нарушает такого определения, которое объясняет и причину наименования ворот Сбойливыми: они были расположены в низине и представляли слабый пункт оборонительной линии. Местоположение Кабацких или Кебековых ворот не поддается определению, так как самая линия стен на этом участке нам неизвестна. Можно указать два пункта, где могли бы быть расположены эти ворота, — либо над спуском к Казанке, существующим близ Евдокиинской церкви (Поперечно-Казанская улица), либо в районе Поганого озера (Бассейная улица), в последнем случае они были обращены в сторону Арского поля. Арские ворота определяются пересечением линии стен и Арской дороги; Арская дорога — современная Грузинская улица, а Покровская улица еще в XVIII веке называлась Арскою улицей[448]. Они были расположены в районе Театральной площади, примерно на перекрестке Грузинской и Пушкинской улицы. Ханские или Царевы ворота представляли собою главные крепостные ворота татарской Казани. Эти ворота находились неподалеку от Арских ворот, так как источники нередко упоминают их вместе[449]. На коротком участке от Арских ворот до Рыбнорядского оврага можно указать лишь одно место, удобное для ворот, — район Николаевской площади, у подошвы Клинической горы и при начале оврага, по которому, по-видимому, пролегал, как и в настоящее время, наиболее отлогий подъем из нижней части города в верхнюю. Крымские и Аталыковы ворота были расположены на западном склоне Воскресенского бугра. На этой линии можно указать лишь два пункта с более отлогими спусками, которые могли служить для проезда в ворота. Эти спуски находятся на Гостинодворской и Воскресенской горе (Поперечно-Воскресенская улица); прочие спуски (Петропавловский, Судейский и Университетский) имеют сравнительно недавнее происхождение и слабо еще спланированы; спуск с Воскресенской горы (Поперечно-Воскресенская улица) был вполне упорядочен также лишь в XIX веке, и становится понятным, почему главный въезд в крепость снизу вел не по этому спуску, а по Рыбнорядскому оврагу через Ханские (Царевы) ворота. Касаясь более точного размещения ворот, следует приурочивать Крымские к Воскресенской горе (район университетской обсерватории), Аталыковы же ворота — к Гостинодворскому спуску, так как эти ворота были ближайшими к Тюменским воротам, и минный подкоп под стены Казани был заложен на участке стены между этими воротами[450].
П. Заринский на плане стен татарской Казани поместил Сбойливые ворота в ложбине Поганых озер, Кабацкие ворота — над Евдокиинским спуском к реке Казанке, Арские ворота — в конце Покровской улицы (дом Персон), Царевы — на Клинической горе (сад Ушковых), Ногайские и Крымские — на университетском дворе, Аталыковы — у подножия Воскресенской горы (дом Шамиль на Проломной улице). Пункты расхождения между Заринским и нами обусловлены различным определением линии стен. Из девяти ворот целых шесть мы помещаем в том же районе, что и Заринский. Ханские (Царевы) ворота мы помещаем на Николаевской площади, у подножия Клинической горы, Ногайские ворота отождествляются нами с Крымскими и помещаются на Воскресенском спуске (у подножия которого Заринский ставит Аталыковы ворота), Аталыковы же ворота мы переносим ближе к Кремлевскому бугру, на Гостинодворскую гору. Таким образом, существенных расхождений между Заринским и нами не имеется, и местоположение ворот татарской Казани можно считать достаточно твердо определенным.
Превосходно укрепленная природою, Казань была защищена искусством татар, вызывавшим похвальные отзывы даже от врагов: «Казанский летописец» сообщает, что при объезде Ивана IV вокруг стен Казани царь «смотряще стенные высоты и мест преступных и увидев удивися необычной красоте стен крепости града»[451]. Особенно неприступной Казанская крепость была со стороны реки Казанки, где стена шла по гребню высокой обрывистой горы (Нагорная улица, над Засыпкиной и Нижне-Федоровской). Князь А. М. Курбский, во время осады стоявший за рекой Казанкой, писал: «И случилось нам стояти на месте в равнине, на лугу, между великими блаты, граду же с нашей стороне на превеликой горе стоящу, и сего ради зело нам, паче всех нужно [то есть трудно] было от огненные стрельбы с града»[452]. «Казанский летописец» описывал казанские укрепления в следующих выражениях: «Град же Казань зело крепок, вельми, стоит на месте высоце, промеж двою рек Казани и Булака, и согражден в седмь стен, в велицех и толстых древесех дубовых: в стенах же сыпан внутри хрящ и песок и мелкое каменье, толстина же градная от рек, от Казани и от Булака, трех сажен, и те бо места ратным неприступные… и яко крепкими стенами и водами в круг обведен бе град, и токмо со единыя града с поля Арского приступ мал, но туда стена градная была в толстоту 7 сажен и прскопана около ея стремнина велия, глубока. И от сего казанцы немалу себе притяжаша крепость, не бояхуся никого же, аще и вси царства окольняя совокуплыпася восстанут и подвигнутся на них, крепок бо бе град их»[453]. Устройство стен в виде городен, наполненных землей и камнями, подтверждается «Царственной книгой», которая говорит: «Стена городная обгоре, и земля из города сыпася: бе бо весь град насыпан землею и хрящем»[454].
С западной и юго-восточной сторон, где стена была обращена к Булаку и к Арскому полю, казанская крепость была опоясана, сверх того, рвом. Ров шел параллельно стене по косогору с западного склона Воскресенского бугра, а между Рыбнорядским оврагом и рекой Казанкой он шел по ровному месту. Писцовая книга 1566 года сообщает, что «где острог без крепостей и по ровному месту, в тех местах по-за острогу рвы невеликие копаны подле острога»[455]. В «Царственной книге» упоминаются рвы перед Тюменскими,
