Мотылек - Анри Шарьер

Однажды мне крупно повезло. Я пришел к ней в дом в десять утра с богатым уловом: принес шестьдесят крабов. Мадам Пруйе сидела в кресле в белом халате, а за спиной у нее стояла молодая женщина и завивала ей волосы. Я поздоровался и предложил дюжину крабов.

– Нет, отдашь весь улов, – сказала она, впервые обратившись ко мне на «ты». – Сколько поймал?

– Шестьдесят.

– Прекрасно. Положи их там, пожалуйста. Сколько нужно тебе с твоими друзьями?

– Восемь.

– Хорошо. Возьми восемь, а остальные отдай мальчику по дому, чтобы он положил их в холодильник.

Я не знал, что сказать. Никогда она не разговаривала со мной таким образом, напирая на фамильярное «ты», да еще в присутствии другой женщины, которая наверняка не удержится от сплетен. Я засобирался уходить, чувствуя себя страшно неловко, но она предупредила:

– Садись. Останься и выпей аперитив. Тебе, должно быть, жарко.

Ее безапелляционный тон настолько поразил меня, что я от неожиданности сел. Медленно отхлебывая аперитив из стакана небольшими глотками и покуривая сигарету, я принялся наблюдать за молодой женщиной, занятой прической комендантши. Не отрываясь от работы, она время от времени поглядывала в мою сторону. У Жюльетты в руках было зеркало, и она заметила это.

– Мой дружочек красив, правда, Симона? Поди, все женщины сгорают от ревности ко мне, разве не так?

И они обе весело рассмеялись. Я не знал, куда отвести глаза, и сморозил глупость:

– К счастью, ваш дружочек, как вы сами его назвали, не может быть очень опасным. То положение, в котором он находится, не позволяет ему быть чьим бы то ни было дружочком.

– Ты же не хочешь сказать, что не желаешь быть моим дружочком? – продолжала Жюльетта. – Ты один из тех львов, которого никто не смог приручить, а я тебя обведу вокруг своего мизинца. На это, должно быть, есть причина, как ты думаешь, Симона?

– Не знаю, какая причина тут кроется, – отвечала Симона. – Но вы, Папийон, настоящий медведь, которого вряд ли кто обломает, кроме жены коменданта. На самом деле это так. Такой медведь, что отказались на прошлой неделе дать жене старшего надзирателя две каких-то несчастных рыбешки. А сами, говорят, несли больше пятнадцати килограммов. Она вас так умоляла продать ей рыбу, поскольку в мясной лавке не было мяса.

– Ха-ха! Для меня это новость, Симона! – сказала Жюльетта.

– А вы знаете, что он ответил мадам Каргере на днях? – продолжала Симона. – Она увидела, как он идет с крабами и большой муреной, и стала уговаривать его продать ей мурену или хотя бы половину. «Мы, бретонцы, знаем, как хорошо приготовить этого угря», – заверяла мадам Каргере. «Не только бретонцы могут оценить его по достоинству, – ответил ей Папийон. – Многим известно, включая и тех, кто проживает в Ардеше, что еще древние римляне готовили из мурены первоклассные блюда». И пошел дальше, так и не продав ей ни кусочка.

Женщины долго и весело смеялись.

Я возвращался в лагерь в плохом расположении духа и в тот же вечер обо всем рассказал своим друзьям.

– Дело серьезное, – заметил Карбоньери. – Эта краля ставит тебя в опасное положение. Ходи туда как можно реже, и только тогда, когда убедишься, что комендант дома.

Все с ним согласились. Я тоже решил придерживаться этой линии поведения.

В плане осуществления побега я вышел на столяра из Валанса, который почти что был моим земляком и отбывал срок за убийство лесничего из государственного заповедника. Он оказался заядлым игроком и постоянно ходил в долгах как в шелках. Днем он работал как одержимый, чтобы ухватить деньжат, а вечером спускал их в карты до последней монеты. Под бременем долгов он вынужден был выполнять ту или иную работу по заказу кредиторов. Например, сделает шкатулку из палисандрового дерева, которая стоит все триста франков, а ему заплатят только полтораста или двести от силы. В общем, кредиторы пользовались его зависимым положением к собственной выгоде. Я решил энергично заняться обработкой этого парня.

Однажды в умывальнике я сказал:

– Хочу потолковать с тобой вечерком, буду ждать в сортире. Кивну, когда надо.

Итак, в тот вечер мы уединились для тихого и спокойного разговора.

Я начал:

– Ты знаешь, Бурсе, мы ведь с тобой земляки.

– Нет, не знаю. А каким образом?

– Ты ведь из Валанса?

– Да.

– А я из Ардеша. Значит, земляки.

– И что из того?

– А вот что: надоело смотреть, как они на тебе ездят! Ты задолжал им деньги, а они платят тебе только половину того, что стоит твой товар. Неси мне и получишь полную цену. Вот и все.

– Спасибо, – сказал Бурсе.

И я стал помогать ему то здесь, то там, сглаживая натянутые отношения между Бурсе и его кредиторами. Все шло хорошо, пока он не задолжал крупную сумму Вичиоли, бандиту-корсиканцу, с которым я поддерживал тесные дружеские отношения. Бурсе первым мне признался, что ему угрожает расправой Вичиоли, если он не вернет долг в семьсот франков. У Бурсе нет таких денег, но он сейчас варганит письменный стол, а когда закончит, не знает. Нужно сказать, что мебель по индивидуальному заказу делать в лагере не разрешалось – на это уходило много древесины, и поэтому кустари-одиночки работали тайком. Я успокоил Бурсе, пообещав уладить дело, а сам договорился с Вичиоли совершенно о другом.

Вичиоли должен был поднажать на Бурсе, чтобы тот почувствовал, что запахло жареным, а я вовремя появлюсь и разряжу обстановку. Так и произошло. Бурсе после этого случая четко сидел у меня в кармане и не высовывался оттуда. Мне этого только и надо было! Он полностью доверился мне и абсолютно не сомневался, что если бы не я, то ему конец. Впервые за свою каторжную жизнь Бурсе вздохнул свободно. И тут я решил рискнуть.

Однажды вечером я заявил:

– У меня для тебя припасено две тысячи франков, если сделаешь то, что скажу. Мне нужен плот, достаточно большой, чтобы выдержать двоих. Его надо делать секциями, чтобы потом можно было собрать.

– Послушай, Папийон, никому бы не согласился делать, а тебе сделаю, пусть даже получу за это два года одиночки. Но вся гадость в том, что мне не вынести столько дерева из столярки.

– Найдутся, кто сможет.

– Кто?

– «Колясочники». Нарик и Квенье. Как ты думаешь, с чего начать?

– Сначала надо сделать масштабный чертеж плота в целом и по секциям. Потом приступить к изготовлению каждой детали в отдельности со всеми необходимыми пазами, гнездами, подогнать все части. Это все ясно. А вот где взять легкую плавающую древесину? Здесь, на островах, можно достать только материал твердых и тяжелых пород, а он тонет.

– Когда дашь знать?

– Дня через три.

– Пойдешь со мной?

– Нет.

– Почему?

– Боюсь акул и утонуть.

– Обещаешь помогать мне до конца?

– Клянусь жизнью своих детей. Только на это уйдет много времени.

– Послушай меня внимательно: с сегодняшнего дня я буду принимать все меры предосторожности, чтобы отмазать тебя на случай какой-либо неприятности. Я сам сниму копию с чертежа плота, перенесу его на лист из тетради и внизу напишу: «Бурсе, если не хочешь, чтобы тебя убили, делай плот, как показано выше». После этого ты будешь получать от меня письменные задания на изготовление каждой секции. И как только секция будет готова, ты будешь оставлять ее в условленном месте, откуда ее заберут. Не пытайся выяснить, кто это сделал и когда (эта идея, казалось, его успокоила). Таким образом, если тебя и схватят, то не станут пытать и дадут от силы шесть месяцев.

– А что, если ты попадешься?

– На этот случай есть свой вариант. Я признаюсь, что записки писал я. Ты, конечно, сохранишь все мои задания. Договорились?

– Да.

– Не боишься?

– Нет. Теперь не боюсь и буду рад тебе помочь.

О своем разговоре я никому ничего не сказал. Ждал окончательного и определенного ответа от Бурсе. Потянулись томительные дни ожидания, которым, казалось, не будет конца. В итоге, лишь неделю спустя утром в воскресенье нам представилась возможность встретиться в библиотеке и поговорить наедине. В библиотеке, кроме нас, никого не было. Внизу, во дворе под умывальником, вовсю шла игра. Собралось там до восьмидесяти игроков и столько же зевак.

От первых слов Бурсе сердце мое радостно затрепетало.

– Задачка оказалась дико сложной! Я говорю о том, что надо иметь под рукой необходимый запас сухого легкого дерева. Но я ее решил таким образом: сначала я делаю деревянный каркас, а затем полость плота нужно плотно набить сухими кокосовыми орехами. Легче материала не придумаешь, к тому же скорлупа прочна и водонепроницаема. Когда плот будет готов, тебе остается только запастись орехами. Завтра я приступаю к работе над первой секцией. Закончу через три дня. В любое время после четверга кто-нибудь из свояков-«колясочников» может забрать ее. Желательно во время сиесты. И пока ее не вынесут из столярки, я не начну новую секцию. Вот тебе чертеж, сними копию и напиши, как обещал. Ты уже говорил с «колясочниками»?