Условный рефлекс - Ксения Мартьянова

Чувствовать её дыхание было так приятно, что все остальные мысли тут же отошли на задний план.

– Ездила по делам…

– По каким?

– По личным…

– А именно? – Не унимался Брендон, ощущая, как всё его естество начинает знакомо реагировать на её близость. Он вспомнил, как целовал её вчера у машины, а затем двадцатью минутами позже раздевал у себя дома. Вспомнил, как вкусно она пахла. Цветами, как сейчас. А ещё красным вином: насыщенным, выдержанным, терпким, чуть горьковатым. Тем, которое больше всего ей подходило.

– Вы, кажется, собирались обсудить что-то по проекту? – Очень тихо напомнила ему Натали, и Брендон, придвинувшись ближе, почти коснулся её губ своими.

– Снова это «вы»?

– Мы на работе, – прошептала она.

– Мы наедине, – поправил он, – локация для меня не важна.

Вдохнув аромат её духов, Брендон приблизился к уху, коснулся губами шеи, ощущая, как от его прикосновения Натали замерла. Когда его пальцы коснулись края строгой черной юбки и потянули его вверх, он услышал, как она втянула в себя воздух.

– Сюда могут войти.

Потянувшись к ручке, Брендон отщелкнул дверной замок.

– Так лучше? – Спросил он, вновь возвращаясь ближе к её губам и заглядывая в глаза.

– Есть ещё вторая дверь.

Он не смог сдержать легкой улыбки.

– Ты так боишься, что нас увидят?

– А ты нет?

Что-то внутри отозвалось на её вопрос. Но важно было не столько то, каким он находил ответ, сколько то, как именно этот вопрос был задан. «Ты». Она сказала ему «ты». Реакция мальчишки, ей Богу.

– Так что за дела у тебя были?

Мужская ладонь легла на поверхность двери, тем самым отрезая любые пути к отступлению или, вернее сказать, побегу. Побегу, именно. Это слово лучше всего характеризовало находящуюся в его руках безумную маленькую стихию.

– Небольшие сложности дома. Но я уже всё решила. – Будто бы нехотя ответила она. – А что за спешка с собранием? Что-то случилось?

Быстрая смена темы и некоторая напряженность во взгляде и в голосе Натали насторожили Брендона, но устраивать допрос он не стал. Если сложности превысят норму «нормальности», ему непременно станет об этом известно.

– Скоро узнаешь, – ответил, а затем, отстранившись, открыл дверь и в мгновение затвердевшим взглядом пригласил её войти. В неуверенности Натали помедлила всего секунду, после чего, сделав вдох, прошла мимо него в конференц-зал и заняла место рядом с Лорен.

– Роджер Коуч передвинул сроки презентации, – с порога заявил Брендон, решив не тратить время на долгие вступительные речи, – она состоится через два дня.

Каждый за столом понял, чем чреваты подобные изменения в графике Коуча. Ну, почти каждый.

– Джордж Эмерсон улетает через три, а это означает, что с вероятностью в 99% он попытается посетить мероприятие Коуча, – заключил Маркус, а затем добавил тише, – и хорошо, если всего лишь посетить.

– Вряд ли всего лишь посетить, ведь там будет Билли Маланга. – Подытожил Абрахам. – Это слишком очевидно.

– И слишком плохо, – за всех остальных закончила Лорен, а затем качнула головой, – сомневаюсь, что Эмерсон даст презентации Маланга состояться.

– Кто такие эти Эмерсон и Маланга? – Совершенно ничего не понимая, спросила Натали, и все тут же повернулись к ней. На короткое мгновение она даже пожалела, что не промолчала. Чувствуя себя немного глупо, она взволнованно прикусила нижнюю губу. – Кто-то очень важный, да?

– Девочка, неужто ты никогда не слышала о вражде Джорджа Эмересона и Билли Маланга? – Мягко, но удивленно поинтересовался Абрахам. Натали неуверенно завертела головой и будто бы извиняясь пожала плечами. – О, в своё время об этом писали все газеты. Я застал тот день мальчишкой, но так и не смог его забыть. Джордж Эмерсон с детства был моим кумиром, я всегда следил за его открытиями и, честно признаться, слежу до сих пор. Он был великим ученым. В свои двадцать пять достиг того, чего многие не добиваются и в пятьдесят. Билли Маланга был его другом, почти что братом, но очень ему завидовал. И именно зависть подтолкнула его на предательство.

– Неужели между ними такая серьезная вражда? – От спокойного тона Абрахама Натали немного полегчало. – Будет настолько плохо, если они встретятся?

– О, если бы просто плохо, – качнув головой, заметила Лорен, – боюсь, их встреча будет подобна взрыву атомной бомбы. Я сама никогда не видела их вместе, но бабушка рассказывала мне достаточно. Семьи Маланга и Эмерсон враждуют уже сорок девять лет. И, судя по тому, что периодически они говорят друг о друге, это никогда не кончится.

– Как Маланга предал Эмерсона? – Пытливо спросила Натали, понимая, что какой бы печальной и болезненной эта история не была для двух семей, она затягивает её всё сильнее.

– Ученый ты или же простой офисный работник, если в тебе есть амбиции, ты всегда будешь стремиться быть лучше тех, кто трудится рядом с тобой. Это называется соперничество, и это нормально. Но один тип людей достигает вершин честными путями, а другой в достижении своих целей ступает на кривую дорожку и избирает для этого не самые добропорядочные способы.

– Неужели Маланга украл разработки Эмересона? – Ахнув, предположила Натали и оказалась права.

Лорен кивнула.

– По крайней мере, так говорят. Но доказать вину Билли Маланга Джорджу Эмерсону так и не удалось.

– И это убивает его до сих пор, – закончил Абрахам.

– Вот и представь, что будет, когда они встретятся.

Натали так и сделала. И перспектива оказалась не из приятных.

Собрание продлилось ещё около часа. Задания были розданы, цели и задачи на предстоящую презентацию определены. Остаток рабочего времени Брендон провел в своем кабинете, сосредоточившись на новых договорах и не замечая, как летит время. До самого вечера из головы никак не выходила вражда между Эмерсоном и Маланга и, по всей видимости, не только лишь у него.

– Что ты думаешь об этом? – Спросила Натали, когда практически последними они покидали здание офиса. – О такой давней вражде между двумя семьями? Нужна ли она? Так ли необходима?

– Эмерсон никогда не простит того, что сделал Маланга.

– Почти пол века – это ведь целая жизнь. Думаешь, правильно растрачивать её на неприязнь друг к другу? И нарочно воспитывать её в своих детях? Внуках?

– Это их выбор, Натали. И их жизни. Мы не вправе вмешиваться.

Ответом ему стал отрицательный кивок.

– Возможно, если бы однажды во вражду между Монтекки и Капулетти кто-то вмешался, их история не обернулась бы такой большой трагедией.

– Возможно, – просто ответил Брендон.

– Жизнь во имя мести – какой в этом смысл? – Продолжала не понимать она.

– У каждого он свой.

– Разве ты бы хотел так жить? – Внезапно спросила Натали, останавливаясь и