Чисто семейное дело - Юлия Федотова

— За каким троллем вам столько книг, если вы их один демон не читаете?! — в сердцах спросила Энка у короля, заглянувшего их навестить и пожелать удачи в нелегком труде.

Меридит больно ткнула боевую подругу в бок: могла бы и повежливее обращаться с монархами! Но король Робер был чужд аристократических условностей. Он добродушно усмехнулся в ответ:

— Для потомков, это же ослу сехальскому ясно! Жизнь-то меняется, на месте не стоит! Сама суди: вот мы с женой вовсе темные, как и родители наши, и деды с прадедами. Зато сын, Рагнар, грамоте худо-бедно, да разумеет. А его сын, глядишь, и вовсе ученым станет. Вот и скажет спасибо предкам своим, что позаботились о пище духовной! Верно я мыслю?

— Верно! — признала дочь сенатора Валериания. — Но разобраться в меню ему будет ох как непросто!

…Поиски шли медленно. Крайне медленно. И не только неразбериха в библиотеке была тому виной. Время от времени то один, то другой натыкался на что-то интересное для него лично, но никакого отношения к делу не имеющее, и самым бессовестным образом погружался в чтение. Его ловили на месте преступления, взывали к совести, возвращали на путь истинный — но драгоценное время оказывалось безвозвратно упущенным. И так раз за разом.

За три дня едва ли была сделана десятая часть работы.

— Я чувствую себя Авгием, который должен чистить конюшни, — жаловался Хельги, беспомощно озирая уходящие ввысь стеллажи.

— Тьма бескультурная! — отругала его Энка. — Помалкивал бы лучше, чем позориться! Конюшни чистил древний аполидийский герой Геракл, а царь Авгий был их хозяином.

— Сама ослица! — огрызнулся демон. — Нечего цепляться к словам! Авгий был хозяином конюшен и чистил их, сам или посредством аполидийского героя Геракла — не суть важно. Главное, работы было слишком много… И вообще, мне непонятно: Карол Освободитель — такая заметная личность, почему о гибели его толком ничего неизвестно?

— Как — неизвестно? — возразил Аолен. — Карол Освободитель был предательски убит ближайшим своим сторонником и единственным другом Алариком Р'Равом по прозвищу Вепрь, не то в конце пять тысяч пятьсот тридцать второго года, не то в самом начале тридцать третьего, о дне история умалчивает. Каролу тогда уже исполнилось семьдесят лет от роду, но возраст еще не брал свое, король был здоров и крепок, как дуб, и выпускать власть из рук совершенно не собирался. Боги не дали ему наследника-сына, жены его рождали только дочерей. Аларик Вепрь, будучи моложе на двадцать лет, рассчитывал после смерти Карола занять его престол, поскольку они были братьями по оружию. Но год шел за годом, король никак не помирал, а Аларик моложе не становился, здоровье начинало подводить его, ждать дольше он не мог.

И тогда вероломный родич решил взять судьбу в свои руки, ускорить печальное событие. Под покровом ночи он собственной рукой пронзил сердце брата отравленным аттаханским кинжалом. Но мечтам его о власти не суждено было сбыться. Старшая дочь Карола, принцесса Дейдра, характером и хваткой пошла вся в отца. За предателем стояла придворная стража, но за Дейдрой — армия людей и нелюдей. Спустя семь дней после гибели короля убийца его был казнен на рыночной площади путем медленного сожжения, и пепел его был смешан с нечистотами в выгребной яме, а сущность его маги скормили голодным демонам. Такова была расплата за предательство. Вот и вся история. Разве вы ее не знали?

— Знали! — ответили девицы.

— Нет! — честно признался ученый магистр Ингрем. — В смысле слышал что-то похожее, но без подробностей…

— Что значит, без подробностей?! — возмутилась сестра по оружию. — Нам на первом курсе целую лекцию прочитали! Ты же со мной рядом сидел, как сейчас помню!

— Значит, я думал о чем-то другом, более важном, — отвечал Хельги с достоинством. Но потом честно добавил: — Или спал.

— Как же ты ухитрился экзамены сдавать? — искренне заинтересовалась Энка, на первом курсе ее в Уэллендорфе еще не было. — Ведь ни демона не знаешь!

— Загадочный дух Халява всегда мне благоволил! — очаровательно улыбнулся подменный сын ярла и чихнул три раза подряд. В библиотечном воздухе висела такая пылища, что солнце расходилось от окна косыми лучами, и мириады искр медленно кружились, мерцали в них. — Вот! Правду сказал! А толку от вашей истории все равно нет. Потому что про могилу в ней ни слова… Пожалуй, ее надо искать в Альгальде.

— Почему в Альгальде? — не понял эльф.

— А где же? Ведь Карол был королем Альгальда, убили его в тамошнем замке, значит, и похоронили где-то неподалеку. Люди всегда так поступают.

Право, лучше бы Хельги помалкивал — избежал бы новых упреков в невежестве.

Оказывается — и этот факт тоже был известен каждому школяру — в последние десятилетия жизни Карол впал в подозрительность, боялся заговоров, никому (кроме дорогого друга Аларика) не доверял, на одном месте подолгу не задерживался и на родине не показывался годами. Империя его в те времена охватывала большую часть человечьего Староземья, простиралась от Безрудных гор до самых Арвеев — можно было путешествовать месяцами, не пересекая ее границ. Ворота всех дворцов и замков Приморских герцогств, Срединных земель и Прилесья были распахнуты для Карола Освободителя. В каком из них настиг его коварный удар судьбы и где нашло последний приют тело его, историки и летописцы, столь красочно повествующие о жизни и смерти величайшего из правителей, почему-то решили умолчать. Или их заставили?

Но ведь не может такого быть, чтобы всех до единого? Наверняка хоть один да устоял пред чарами и запретами, не убоялся поведать миру правду. Значит, надо искать, искать — вдруг повезет?..

Из дневника Хельги Ингрема

Просто удивительно, до чего может довести смертных стремление к власти!

Убить собственного брата по оружию — это просто в голове не укладывается! Ведь когда заключаешь братский союз, возникает связь прочнее кровной. О супружеской и говорить нечего, она в сравнение не идет.

Как обычно бывает: муж с женой поживут вместе год-другой, потом разойдутся на все четыре стороны, а то и искалечат друг друга, не поделив имущество. Некоторые боги не разрешают своим поклонникам разрывать брачные узы. Хотя казалось бы, какая им разница? Наверное, это не сами боги, а жрецы, из вредности, от имени своих богов сочиняют глупые запреты. Это еще хуже. Потому что тогда мужья забивают жен до смерти, а женам приходится травить мужей погаными грибами. Такое сплошь и рядом случается.

Помню, в нашем фьорде помер кормчий Сьельв Длиннорукий. Туда ему, кстати, и дорога — редкий был скотина. Обзывал меня «волчьим выродком» и кидал камнями в голову. Впрочем, доставалось от него не мне одному, а любому фьордингскому детенышу, случайно оказавшемуся рядом с его домом. Наверное, Сьельв страдал паранойей, ему постоянно казалось, что окружающие только и мечтают его обокрасть. Хотя у него и брать-то было нечего, сам все пропивал.