Седьмая жертва - Алан Джекобсон

А ведь купить ее проще простого, достаточно зайти в любой магазин. Обычный парень, покупающий камкордер, типичный американец, желающий запечатлеть своих детишек, внуков, племянников, сучек.

Итак, решено: он будет снимать своих сучек. Мертвых и живых.

Мертвых окончательно и навсегда. Не подлежащих воскрешению.

…пятьдесят шестая

Ознакомительная экскурсия по дому престарелых «Серебряные луга» затянулась намного дольше, чем рассчитывала Карен. На нее свалилось слишком много забот, и потому навязчивая реклама, превозносившая достоинства и скрывавшая недостатки, была ей сейчас нужна меньше всего. Особенно учитывая, что альтернативы у нее не было. Но, по крайней мере, она могла поместить сюда мать и не опасаться за качество обслуживания, которое здесь предоставят. Единственное, что вызывало у нее некоторую озабоченность, – это сумма ежемесячного платежа. Но, как сказала однажды ее мать, «это всего лишь деньги».

Карен поблагодарила женщину, которая обнажила в улыбке такое количество здоровых зубов, что ей позавидовала бы и акула, и уже направлялась к своему автомобилю, когда подал голос ее телефон. В последнее время его вибрация заставляла сердце Карен учащенно биться: с равной долей вероятности это могли быть новости о Джонатане или известия об очередном трупе, оставленном Окулистом.

Текстовое сообщение принадлежало Бледсоу. Она должна была встретиться с ним в оперативном центре через пятнадцать минут, чтобы обсудить возможность «решительного прорыва» в ходе расследования. Карен подъехала к тротуару на целую минуту раньше срока, и Бледсоу приветствовал ее прямо на улице. Вслед за ней к штаб-квартире подкатила машина Робби, из дома вышли Манетт, Синклер и Дель Монако, и вся группа устроила импровизированное совещание на лужайке перед особняком.

– Похоже, Окулисту надоело рассылать сообщения по электронной почте. Очевидно, он не дождался от нас той реакции, на которую рассчитывал, – начал Бледсоу. – Сегодня утром Ричард Рей Синглетери в исправительной тюрьме Рокридж получил письмо. Это имя никому ничего не говорит?

– Синглетери? Ну как же, серийный убийца из Северной Каролины, – отозвался Дель Монако. – Рубака из Могаука. Завалил семерых товарищей-первокурсников по колледжу, прежде чем его удалось схватить. Это было одно из первых дел, над которым paботал Томас Андервуд, составляя психологический портрет убийцы. Он несколько раз встречался с Синглетери в рамках реализации программы, цель которой заключалась в том, чтобы понять, почему серийные убийцы делают то, что сделали.

Карен добавила:

– Многое из того, что удалось выяснить в ходе этих допросов, заложило фундамент нашего нынешнего подхода и понимания проблемы. Эта работа оказалась настолько свежей и новой, и точной вдобавок, что впоследствии стала легендарной. Причем настолько, что кое-кто в ОПА до сих пор боится отойти от нее хотя бы на шаг или привнести в нее нечто новое, поскольку открытия Андервуда и его коллег считаются незыблемыми.

Ее комментарий заставил Дель Монако озабоченно нахмуриться. Карен с вызовом посмотрела на него, и он вынужден был отвести глаза. Остальные, заметив их молчаливую дуэль, хранили молчание. Наконец Робби подал голос:

– Тюремные власти изъяли письмо?

– Да. Теперь оно находится у них. Поначалу Синглетери не желал отдавать его. Утверждал, что это его билет. Но куда, никто не знает.

– Разменная монета. Козырь на переговорах, – уверенно заключила Манетт. – Очевидно, других тузов в рукаве у него нет. И он рассчитывает с помощью этого письма выторговать себе какие-нибудь привилегии.

– О каких привилегиях идет речь? – спросил Бледсоу. – Его приговорили к смертной казни. Приговор будет приведен в исполнение через пять дней.

– Казнь путем смертельной инъекции?

– Похоже на то. Во всяком случае, это все, что мне известно. Долгий сон. Точка, конец времен.

Дель Монако пожал плечами.

– Тогда, может быть, он рассчитывает подсластить свои последние пять дней.

Робби поинтересовался:

– И каков же план, босс? Как ты намерен разыграть эту карту?

Бледсоу задумчиво потер подбородок своей огромной лапищей.

– Вейл и Дель Монако отправятся вместе со мной на встречу с этим парнем. Специальный курьер сейчас везет письмо в лабораторию ФБР. Как только в тюрьме поняли, с чем имеют дело сразу же запечатали письмо в пластиковый пакет для вещественных доказательств. Не знаю, правда, будет ли из этого какой-нибудь толк, потому что его держали в руках уже несколько человек. Но мы все равно должны поговорить с Синглетери и послушать, что он имеет предложить нам.

Карен удивленно приподняла брови.

– Один вопрос у меня возник прямо сейчас: почему он? Почему Окулист прислал письмо именно Синглетери?

– Я знаю, что у каждого из вас своей работы выше головы, – заметил Бледсоу, – но нам нужен список лиц, совершивших тяжкие насильственные преступления и отбывавших срок вместе с Синглетери.

Манетт подняла руку.

– Я займусь этим.

– Отлично. Манни, приступай немедленно. Я хочу получить этот список как можно быстрее. Итак, в этом и заключается наш план.

– У нас есть разрешение на встречу с Синглетери? – поинтересовался Синклер.

– Дай мне несколько минут, – ответил Бледсоу, – нужно позвонить кое-кому.

Перелет оказался нелегким и изрядно вымотал Карен. Не то чтобы она не любила летать самолетом, просто сама идея казалась ей абсурдной. Она так и не смогла уразуметь, каким образом железная махина размером с динозавра могла подняться в воздух, пролететь определенное расстояние и благополучно приземлиться. Карен предпочитала разбираться в хитросплетениях извращенного ума серийных убийц, где чувствовала себя намного увереннее, чем ломать голову над законами аэродинамики.

Когда они вошли в зал, на экранах телевизоров вспыхнуло срочное сообщение от службы новостей Си-эн-эн.

– Приговоренный к смертной казни серийный убийца Ричард Рей Синглетери утверждает, что получил письмо от другого серийного убийцы, Окулиста, который, как полагают, причастен к гибели сенатора штата Вирджиния Элеоноры Линвуд, равно как и к смерти еще шести молодых женщин…

– Значит, Синглетери открыл свою великую тайну, – сказал Дель Монако. – И ради чего? Ради пятнадцати минут славы? Он и так их получит, когда его казнят.

– Да, но сейчас он заполучит хорошую прессу. Казнь все-таки таит в себе… отрицательное отношение, – саркастически заметила Карен.

В аэропорту Дель Монако, Бледсоу и Карен поджидал сотрудник исправительного учреждения, который и отвез их в тюрьму. Они прибыли туда в три часа пополудни, причем правила встречи были оговорены самим заключенным, который отказался от юридического представителя. После того как они сдали свое оружие, автобус доставил их в здание особо строгого режима с максимальной изоляцией.

Получасом позже они оказались в комнате для допросов размерами восемь на десять, в которой из мебели наличествовали лишь металлический стол, ножки которого были прикручены к бетонному полу, и два стула – один для заключенного, другой для посетителя. Карен заняла место на стуле, она хотела выступить на авансцене, задавая вопросы, тогда как Дель Монако, скрестив руки на груди, отступил в тень. Ему предстояло анализировать поведение Синглетери, его мимику и язык тела. Бледсоу же стоял в соседней комнате по другую сторону огромного, во всю стену, зеркала с односторонней проницаемостью.

Синглетери вошел в сопровождении двух охранников в форме. Запястья и лодыжки заключенного, невысокого человека с коротко остриженными волосами цвета соли с перцем и приятными чертами лица, украшали кандалы. Кожа его была бледной – отличительная черта человека, который постоянно проводит время в камере или которого какое-то время держали в штрафном изоляторе. Несмотря на кандалы на руках и ногах, Синглетери передвигался легко и даже грациозно. Агенты наблюдали за тем, как охранники разомкнули цепь наручников и приковали их к металлическому штырю в центре стола.

– Он ваш, мэм, – обратился один из тюремщиков к Карен. – Мы будем наблюдать за вами. Если начнутся неприятности, просто крикните, и мы придем на помощь.

Карен поблагодарила их, про себя удивляясь тому, почему, если начнутся неприятности, она должна кричать, если, по их же собственным словам, охранники будут наблюдать за ними. Но она тут же выбросила эту мысль из головы и сосредоточила все внимание на человеке, который сидел перед ней.

– Мистер Синглетери, меня зовут Карен Вейл. Я – специальный агент ФБР, а это – агент Франк Дель Монако.

Разумеется, Синглетери уже предупредили о том, с кем он будет встречаться, но такое представление могло сломать ледок недоверия.