Сиам Майами - Моррис Ренек

— А вы меня — своим оживлением, — встревоженно откликнулся Зигги. — К вам не заглядывал Барни?

— Мы как раз сейчас вместе пьем чай.

— Звучит очень безобидно. Мне это симпатично.

— Это потому, что мы еще толком не познакомились.

— В платонических отношениях тоже есть своя прелесть, — напомнил Зигги.

— Мы понимаем друг друга. — Она оглянулась на Барни. — Отлично понимаем. Но, боюсь, мы не поладим.

Барни улыбнулся, уважая ее за искренность.

— Он у нас такой, — угрюмо ответил Мотли. — Будьте так добры, передайте ему трубочку. У меня для него важное сообщение.

— Вы не станете на него орать?

— Я сам решу, когда мне его уволить. Пока что он мне полезен.

— Барни! — Она помахала ему трубкой. — Это вас. Гордитесь: вам звонят повсюду, где бы вы ни появились.

Он ответил, обращаясь одновременно и к ней, и к Зигги:

— Я не питаю иллюзий. Когда я перестану приносить прибыль, дверца мышеловки распахнется, и я снова окажусь на улице.

Она сочувственно дотронулась до его руки. Ему понравилась ее реакция.

— Хэлло.

— Фокусник! — мрачно проговорил Зигги. — Надеюсь, это твоя последняя попытка.

— Все вполне безобидно.

— Не испытывай судьбу. Лучше слушай: поезжай в мою контору и забери там сверток для Сиам. Побыстрее сматывайся из этого дома.

— Я как раз собирался, но тут позвонил ты. — Он положил трубку. — Мне пора.

— Мужчины всегда напускают на себя важность. — Она встала вместе с ним. — Когда женщина говорит: «Мне пора», это значит, что просто настало время припудрить нос.

Он улыбнулся ее шутке, но тут же вспомнил, что она обязана своим счастливым настроением его ответам. Беспричинно желая нанести ему оскорбление — разве что с целью лучше врезаться ему в память, — она проводила его только до порога гостиной, где сказала:

— Вы сами найдете дорогу.

— Спасибо за чай.

Он оставлял ее в лучшем расположении духа, чем до своего прихода. Невероятно вежливая и утонченная черствость, с которой он только что столкнулся, навела его на мысль: Сиам оставался единственный выход — бежать из этого бизнеса без оглядки.

Глава 27

Понурая Сиам сидела на пластмассовой скамеечке в углу людной вашингтонской конторы по прокату автомобилей. Вчерашнее успешное выступление не подняло ей настроения. Голова клонилась на руки, сложенные на голых коленях. В конторе толпились бизнесмены в летних костюмах, ожидающие ключей от машин. Они бесстыдно рассматривали ее, и Сиам тошнило от мысли, что, подняв голову, она увидит их выпученные глаза, полные эротической летаргии.

Сиам не находила себе места; напрасно она пришла сюда, чтобы дождаться Барни. Не натворил ли он непоправимых бед, пытаясь расчистить для нее путь? Она знала от Зигги, что вроде все обошлось: Барни так ничего и не рассказал. Но Сиам терзал страх, что Барни посмотрит на нее теперь другими глазами. Ей очень хотелось избавиться от внимания окруживших ее мужчин. Дверь то и дело распахивалась, выпуская одних и впуская других. Она чувствовала себя брошенной.

Перед ней стоял мужчина, от которого исходил смутно знакомый запах. Прежде чем она успела опомниться, мужчина поцеловал ее в шею. Она подпрыгнула, как распрямившаяся пружина. В следующее мгновение ее лицо расплылось в улыбке. Однако уныние покинуло ее не до конца, о чем свидетельствовал потухший взгляд. Барни нашел свою подопечную какой-то увядшей. Она прижала его к стойке. Желая исправить первое впечатление, наградила пылким поцелуем. Они вышли из конторы, держась за руки, описали круг по Дюпон-Серкл и побрели по Коннектикут-авеню в южном направлении.

— Ночью я не сомкнула глаз, — призналась она. — В кровати некуда было деваться.

Он обнял ее за плечи; просунув ладонь ей под мышку, привлек к себе и поцеловал. Она прижала его ладонь плечом, чтобы он не убирал ее. Гуляя по широкой авеню, они любовались современными кинотеатрами, книжными магазинами, магазинами грампластинок, поражаясь окружавшей роскошью. От витрины аудиоаппаратуры было невозможно оторвать взгляд. От такого изобилия становилось не по себе.

— А в каком смысле тебе не хватало меня? — осведомилась она.

— В смысле тепла.

Она осталась довольна ответом.

— Вчера, без тебя, я перестала узнавать окружающий мир.

Он крепче прижал ее к себе.

— Как прошло вчерашнее выступление?

— Двадцать минут вызовов на «бис».

— Потрясающе! А у меня для тебя сверток. Зигги велел захватить его из конторы.

Они по очереди попытались разорвать тесемку, но не добились успеха. Ему пришлось перепилить ее о край бордюрного камня. Сиам развернула обертку.

— Гляди, это я!

Это была афиша Сиам Майами — фотография в полный рост на белом фоне. Развевающиеся волосы закрывали лоб и одну щеку, она слегка подогнула колени, погруженная в пение.

— Глаз не оторвешь! — одобрил Барни. Фотография щедро демонстрировала ее стройные ноги; туловище было слегка повернуто, руки воздеты.

Вверху большими черными буквами было выведено ее имя. На уровне пояса через всю афишу шла надпись: «Секс… успех… очарование». Больше на афише ничего не было, не считая небольшого белого поля снизу, где впоследствии должны были появиться дата выступления, цена билетов и название стадиона. Афиша передавала сам дух ее исполнения; Барни и Сиам застыли в восхищении.

— Если по какой-то причине нам придется снова разлучиться, — сказала она, беря его за руку, — то давай условимся, чтобы разлука длилась не больше одной ночи. — Зашагав дальше, она задумчиво вскинула голову. — Если мы окажемся поблизости от Нью-Йорка, встречаемся в семь вечера в кондитерской возле моста Джорджа Вашингтона, где ты угощал меня яичным кремом.

Они поцеловались, скрепляя договоренность.

— Что тут еще?

В свертке оказалось много плотно сложенной бумаги.

— Это полотно анонса. Давай вернемся в твой номер и развернем его.

— Давай, — согласилась она.

— Что-то ты не очень радуешься.

— Что ты делал в Нью-Йорке? — тихо спросила она.

— Миссис Додж восхищается тобой.

— Зачем ты туда ездил? — Теперь она не отрывала глаза от тротуара.

— Чтобы помешать ее психованному супругу преградить тебе дорогу.

— Привлекать к этому ее несправедливо.

— Неважно. Что бы я ей ни наплел, с нее все как с гуся вода.