Одна отвергнутая ночь - Джоди Малпас

— Я всегда буду тебе благодарен, Оливия Тейлор, — он повторяет мои слова и целует в лоб. — Всегда.

— А я тебе.

— Рад, что мы это выяснили. Теперь, не желаешь снять с меня джинсы?

Позволяю себе опустить глаза к его бедрам, глупый поступок, потому как только напомнила себе, насколько потрясающе Миллер смотрится в джинсах.

— Нет, иди, — толкаю его к примерочной, силясь отвести глаза от потрясающего зрелища, особенно сейчас, когда стало очевидным то, что больше я такого не увижу. — Я подожду здесь.

Довольная собой, занимаю место, чувствуя на себе миллионы глаз. Отовсюду. Но я не отвечаю ни одному из зевак, вместо этого достаю телефон из сумки… два пропущенных звонка и сообщение от Уильяма. Сутулюсь, издав отчаянный стон. Встретиться с заинтересованными взглядами теперь кажется весьма привлекательным.

Ты бесишься, Оливия. Сегодня вечером я пошлю за тобой машину. 19.00. Полагаю, ты будешь у Жозефины. Уильям.

Шея дергается, как будто если я уберу глаза подальше от экрана, это изменит то, что там написано. Не изменилось. Меня накрывает злость, большой палец автоматически стучит по сенсорному экрану.

Я занята.

Вот. Он отправит машину? Черта с два, и я, в любом случае, не собираюсь там быть. Что побуждает меня отправить еще одно сообщение.

Меня там не будет.

Мне совсем не нужно шпионство Нан за занавесами и ее пытливый нос у окна. Она слетит с катушек, если узнает Уильяма. Ответ от него приходит мгновенно.

Не вынуждай меня, Оливия. Нам нужно поговорить о твоей тени.

Я выдыхаю, вспомнив его клятву, когда он уходил вчера из квартиры Миллера. Как он узнал? Верчу в руках телефон, думая о том, что это, возможно, информация, которая нужна ему, чтобы исполнить свои угрозы. Я не соглашаюсь, несмотря на отчаянную потребность понять, откуда он узнал. Как только я прихожу к такому решению, телефон в руках начинает звонить. Замираю и автоматически сбрасываю звонок, прежде чем отправить ему сообщение, сказав, что перезвоню позже, в надежде выиграть хоть сколько-нибудь времени. Звоню Нан и говорю, что мой телефон садится, и я перезвоню ей от Миллера, заработав ворчание о бесполезности мобильных телефонов. А потом я отключаю телефон.

— Оливия?

Поднимаю взгляд, и вся злость и паника покидают мое тело при виде Миллера, вернувшегося к нормальному, идеальному, облаченному в костюм себе.

— Телефон разрядился, — говорю ему, небрежно бросив его в сумку, и встаю. — Ланч?

— Да, давай поедим, — он накрывает ладонью мою шею, и мы тут же уходим, оставив позади повседневную одежду, которую я люблю, и кучу женщин, восхищающихся Миллером теперь, когда он стал собой. Им по-прежнему нравится то, что они видят, и это написано на их лицах. — Итак, полчаса нашей жизни вместе, которые мы никогда уже не вернем.

Мурлычу согласно, не позволяя себе тонуть в своих мыслях слишком глубоко, и продолжаю думать о том, что Уильям Андерсон никуда не исчезнет, особенно зная о моем преследователе, неважно, как долго я буду умолять.

— Хорошо, что мы больше не ограничены одной ночью.

Выдыхаю и поворачиваю голову, глядя на него. Он безучастно смотрит вперед, на лице ни капли иронии.

— Я хочу больше часов, — шепчу и вижу, как он смотрит на меня своими синими, полными осознания, глазами.

Он наклоняется и оставляет на кончике носа легкий поцелуй, выпрямляется и идет дальше.

— Моя сладкая девочка, в твоем распоряжении целая жизнь.

Меня охватывает счастье, я обнимаю его за талию и чувствую, как его рука прижимается к моему позвоночнику, так что он продолжает вести меня и при этом удовлетворяет мою потребность в близости. Меня больше не заботит суета Харродс. Ничто, кроме воспоминаний о предложении одной ночи и всех тех событий, что привели нас сюда. Мое влюбленное сердце счастливо колотится в груди.

Глава 21

Я достаю флисовое одеяло и расстилаю его на траве, проверяю, чтобы каждый уголок лежал как можно ровнее, пытаясь избежать любого недостатка, который заставил бы Миллера все переделывать.

— Садись, — командую, попутно указывая рукой.

—Чем был плох ресторан? — спрашивает он, ставя бумажный пакет с логотипом «M&S»13 на землю.

— Нельзя устраивать пикник в ресторане, — смотрю, как он неуклюже опускается на одеяло и, сев на полы пиджака, выдергивает его из-под себя. — Сними пиджак.

Он впивается в меня синими глазами, в которых плещется шок:

— Зачем?

— Тебе будет удобнее, — опускаюсь на колени и тяну пиджак с его плеч, побуждая вытащить руки из рукавов. Он не сопротивляется и не возражает, только с беспокойством смотрит на то, как я аккуратно, насколько могу, сворачиваю пиджак и кладу его на край одеяла. — Так лучше, — подытоживаю, взяв пакет. Я игнорирую едва заметную дрожь, исходящую от Миллера. Нет нужды реагировать, потому что спустя минуту он уже будет складывать пиджак по-своему, не имеет значения, обращу я на это внимание или нет. Я могла бы отпарить пиджак, и по-прежнему было бы не так. — Ты хочешь с креветками или с цыпленком? — поднимаю два контейнера с салатами, краем глаза уловив, как он поспешно отводит взгляд от пиджака.

Он изо всех сил старается выглядеть спокойным и безразличным, бросив на меня скучающий взгляд, а потом махнув рукой в сторону двух контейнеров.

— Мне правда без разницы.

— Я люблю с цыпленком.

— Значит, я буду с креветками.

Вижу, как взгляд синих глаз становится напряженным, встречаясь с пиджаком перед собой, когда я передаю ему салат.

— Вилка под крышкой, — открываю крышку своего контейнера и опускаюсь на пятую точку, наблюдая за тем, как он изучает свой контейнер.

— Пластиковая?

— Да, пластиковая! — смеюсь, ставлю свой контейнер на одеяло и забираю у Миллера. Открываю крышку, отрываю вилку и погружаю ее в смесь салата и креветок. — Наслаждайся.

Он забирает у меня контейнер и, поглубже воткнув вилку, осторожно наполняет рот, а затем медленно пережевывает. Какой-то научный эксперимент. Потребность следить за его действиями просто непреодолима. Как и он, я принимаюсь за свой салат, отправляя в рот полную вилку. Все это делается на автомате, желания продолжать свои всепоглощающие наблюдения за Миллером слишком велики, чтобы отказаться. Готова поклясться, Миллер Харт ни разу в жизни не сидел на земле в Гайд-парке. Готова поклясться, что он никогда не ел салат из пластикового контейнера, и я готова поклясться, что он никогда даже мысли не допускал об использовании одноразовой посуды. Все это очень пленительно — всегда было и, вероятно, всегда будет.