Древняя и средневековая Русь, IX–XVII вв. - Евгений Спицын

2) московский князь также признает двухгодичный долг перед Ордой в сумме 8 000 рублей и обязуется выплатить его в ближайшие три года;

3) в свою очередь ордынский хан, как верховный сюзерен, признает великокняжеский ярлык за московским княжеским домом, однако из системы великого княжения исключает Тверское княжество, правитель которого будет получать именной ярлык на свое княжение в Орде.

В апреле 1383 г., согласовав условия компромисса, Дмитрий Донской отправил в Орду новое посольство в составе старшего сына Василия и нескольких ближних бояр, которые, получив великокняжеский ярлык, вернулись в Москву. Юный княжич был оставлен в Сарае в качестве заложника и гаранта исполнения Дмитрием Донским взятых на себя обязательств. Причем, как справедливо заметил профессор А. Г. Кузьмин, в аналогичном качестве в Сарае пребывали и другие сыновья русских князей, в частности, суздальский князь Василий Дмитриевич, поскольку при хане Тохтамыше основой поддержания господства в русских землях стала новая система княжеских заложников. Правда, в 1385 г. князь Василий «прибеже из Орды в Подольскую землю в великие волохы к Петру Воеводе», откуда бежал в Литву, где удельный трокский князь Витовт при активной поддержке митрополита-исихаста Киприана, который из-за давнего конфликта с Дмитрием Донским находился в Киеве, а не в Москве, обручил единственную дочь, юную княжну Софью на наследнике московского престола. Лишь после совершения этого обряда, в январе 1388 г. Витовт отпустил Василия в Москву «с князи лятские и панове, и ляхове, и литва». Дмитрий Донской, прекрасно зная грандиозные планы своих давних политических соперников, обряд обручения не признал и не позволил старшему сыну и наследнику престолу жениться на литовской княжне. Вероятно, именно в отсутствие законного митрополита в Москве произошло его сближение с Сергием Радонежским, который в тот период стал фактическим главой русской митрополии в Северо-Восточной Руси.

В апреле 1389 г., всего за месяц до своей кончины и рождения пятого сына Константина, Дмитрий Донской в присутствии десяти старейших бояр и Сергия Радонежского составил «грамоту душевную целым своим умом», по которой:

1) приказал «отчину свою Москву детем своим, князю Василью, князю Юрью, князю Андрею и князю Петру»;

2) «князя Василья благословил на стариший путь в городе и в станех» и «своею отчиною, великим княженьем», что практически все историки (А. Насонов, Л. Черепнин, А. Кузьмин, Н. Борисов, А. Горский) справедливо расценили как одно из главных политических достижений всего его правления.

Кроме того, в своей «Духовной грамоте» Дмитрий Донской, будучи дальновидным государственным деятелем, выразил надежду, что его сын и наследник продолжит прежний политический курс и избавит Русь от ордынского владычества: «а переменит Бог Орду, дети мои не имут давати выхода в Орду, и который сын мой возмет дань на своем уделе, то тому и есть».

Несмотря на очень непростую политическую ситуацию, постоянные ордынские рати и княжеские распри, именно XIV век стал временем серьезных изменений в социально-экономическом развитии русских земель. В первую очередь это касалось восстановления института феодального землевладения, фактически разрушенного в годы первого монгольского нашествия. Как установили многие историки (Г. Вернадский, А. Зимин, В. Кобрин, А. Горский, Н. Горская), в этот период основной формой становления светского землевладения в Великом Владимирском и Московском княжествах стало пожалование земли из домениальных княжеских владений различным категориям служилых людей, входивших в состав великокняжеского двора. Самой узкой и привилегированной прослойкой великокняжеских слуг были ближние бояре — Вельяминовы, Плещеевы, Морозовы, Всеволожские, Бестужевы, Челядины и ряд других, из числа которых формировался состав великокняжеской Боярской думы. Затем шли слуги вольные и слуги дворские: первые, как и ближние бояре, получали землю в безусловное держание, то есть родовую вотчину, а вторые, будучи де-факто княжескими холопами, получали наделы земли в условное владение, то есть поместье.

С середины XIV века, после проведения митрополитом Алексеем знаменитой монастырской реформы, в результате которой все монастыри перешли с келиотского на общежитийный устав, в крупного земельного собственника начинает превращаться и Русская православная церковь. Как считают многие историки (И. Будовниц, А. Кузьмин, А. Зимин, В. Кобрин, Р. Скрынников), рост монастырского землевладения шел значительно быстрее, чем развитие светского землевладения, поскольку:

• православное духовенство, обладая привилегированными «тарханными» грамотами, не платило постылого «ордынского выхода» в Сарай, что способствовало притоку на монастырские земли большого количества крестьян;

• многие светские феодалы часть своих земельных владений традиционно завещали монастырям «на помин души»;

• часто собственностью монастырей становились земли тех светских феодалов, которые по разным причинам принимали монашеский постриг и становились членами монастырской братии.

Вместе с тем, как справедливо отметили те же историки, несмотря на быстрый рост феодального землевладения, вотчины светских и духовных феодалов все еще являлись небольшими островками в море свободных крестьянских общин. Основную массу населения по-прежнему составляли свободные смерды, или сироты, которые не были втянуты в систему феодальных отношений и платили только подать в пользу государства. Однако данная точка зрения разделяется далеко не всеми историками. В частности, сторонники известной теории «государственного феодализма» (Л. Черепнин, М. Свердлов, А. Горский) рассматривали эту подать в пользу государства не как простое налогообложение, а как форму феодальной ренты и поэтому считали всех крестьян, плативших «черную соху», феодальнозависимыми от государства.

Наряду с черносошными крестьянами существовала очень небольшая прослойка поземельно зависимого населения, напрямую втянутого в систему феодальных отношений. В XIV веке среди владельческих крестьян различались: 1) старожильцы, которые длительное время жили на земле своего феодала, 2) серебряники, бравшие денежную ссуду у феодала, и 3) половники, отдававшие своему феодалу определенную долю своего урожая.

Поскольку во всех русских землях господствовало полунатуральное хозяйство и товарно-денежные отношения были развиты крайне слабо, то все феодальнозависимые крестьяне платили в основном натуральную ренту или натуральный оброк, и лишь в отдельных вотчинных хозяйствах изредка встречалась отработочная рента, или барщина. Барскую запашку в основном обрабатывали домашние рабы, которых в источниках называли холопами-страдниками. Другие домашние рабы либо составляли личную дворню феодала, либо управляли отдельными отраслями его хозяйства (тиуны и ключники), либо составляли самую привилегированную прослойку рабов — военных холопов, которые вместе со своим господином участвовали в многочисленных походах и сражениях.

Сельское хозяйство по-прежнему развивалось экстенсивным путем за счет освоения новых территорий. В этот период, наряду с традиционной подсекой и перелогом, крестьяне все больше стали применять паровую систему земледелия с трехпольным севооборотом, что дало пусть незначительное, но все же увеличение урожайности зерновых хлебов. Основными сельскохозяйственными культурами в этот период становятся рожь и овес, которые постепенно вытеснят с полей пшеницу, поскольку ее производство требовало значительно больших финансовых и трудовых затрат.

Городское хозяйство, потерпевшее наибольший урон от монгольского нашествия, уступало в темпах развития аграрному сектору экономики. Однако и здесь произошли значительные перемены. Города все больше стали превращаться из чисто военно-административных центров в центры ремесла и торговли. В наиболее крупных городах, таких как Москва, Тверь, Рязань, Новгород и Псков, наподобие цеховых организаций Западной Европы стали возникать профессиональные ремесленные артели, составлявшие городской посад, который обслуживал на заказ как местных феодалов, так и областной или окружной рынки. Тогда же, по примеру европейских гильдий, в городах стали возникать первые купеческие (гостевые) корпорации, построенные по профессиональному или географическому признаку, например, «суконники» и «сурожане», которые обладали монопольным правом внешней торговли с Ордой, Византией и Западной Европой. Хотя, как верно заметил академик Б.А. Рыбаков, автор фундаментального работы «Ремесло Древней Руси» (1948), по уровню развития многих видов ремесла, каменного строительства и торговли средневековые русские города не шли ни в какое сравнение с городами Древней Руси.