Хогбены, гномы, демоны, а также роботы, инопланетяне и прочие захватывающие неприятности - Генри Каттнер

– Из этого должно выйти нечто интересное, – произнес тихий голос.

Это был кот. Красивый, толстый, с лоснящимся мехом, он сидел на стуле напротив репортера и гипнотизировал его таинственным взглядом. "Подвижная кошачья мордочка и язык, – подумал Трейси, – неплохо приспособлены для человеческой речи".

Кот шевельнулся.

– По-прежнему считаешь это чревовещанием? – спросил он. – Или галлюцинацией?

Трейси встал, пересек комнату и осторожно вытянул руку.

– Я бы хотел убедиться, что ты настоящий, – сказал он. – Можно?

– Только осторожно. И без фокусов. Когти у меня острые, а чары еще острее.

Удовлетворенный прикосновением к теплому меху, Трейси отступил и задумчиво посмотрел на животное.

– Ну, ладно, – сказал он. – По крайней мере, мы пришли к тому, что я разговариваю с тобой и верю в твое существование.

Кот кивнул.

– Превосходно. Я пришел поздравить тебя с тем, как ловко ты увернулся от дриады. Хочу также заверить, что отступать не собираюсь.

Трейси сел.

– От дриады? Я всегда думал, что дриады красивы. Как нимфы, например.

– Сказки, – коротко ответил кот. – Древнегреческий эквивалент репортерской утки. Сатиры, мой дорогой, занимались любовью только с молодыми легкомысленными дриадами. А те, что постарше… Не знаю, смог бы ты представить, как выглядит дриада калифорнийской секвойи.

– Пожалуй, смог бы.

– Ошибаешься. Чем старше антропоморфное существо, тем менее заметны различия. Ты обращал внимание на бесполость стариков? Разумеется, они умирают, прежде чем это зайдет слишком далеко. Стирается граница между человеком и богом, потом между человеком и животным, а затем между животным и растением. В конце концов остается только однородная чувствующая масса. Дальше нее лучше не заходить. Так вот, дриады секвойи зашли дальше.

Настороженные и непроницаемые кошачьи глаза внимательно следили за ним. Трейси чувствовал, что разговор этот имеет какую-то цель.

– Кстати, меня зовут Мег, – сообщил кот.

– Значит, ты кошка?

– Да, в этом воплощении. В естественной обстановке приживалы бесполы, но когда попадают на Землю, вынуждены подчиняться земным законам… по крайней мере, до некоторой степени. Ты, конечно, заметил, что никто, кроме тебя, не видел дриады.

– Рядом никого не было.

– Вот именно, – довольно заметила Мег.

Трейси задумался, отчетливо понимая, что ведет сейчас борьбу с этим созданием.

– Ну, хорошо, – он кивнул. – Перейдем к делу. Ты была этим… ну… приживалом Гвинна. Что из этого следует?

– Я служила ему. Приживал, Трейси, служит для мага катализатором.

– Ты не могла бы повторить?

– Катализ – это ускорение химической реакции при помощи вещества, не принимающего в ней непосредственного участия. Вместо слова "химической" поставь слово "магической". Возьми конфету, воду, добавь серной кислоты, и получишь глюкозу и фруктозу. Возьми пентаграмму, кровь вола, добавь меня и получишь демона по имени Фарнегар. Это демон-лозовик, – добавила Мег, – он помогает отыскать спрятанные сокровища, однако и у него есть свои ограничения.

Трейси продолжал размышлять. Все это звучало вполне логично. Веками в легендах упоминались приживалы колдунов, хотя использование этих существ всегда было вопросом спорным. Пресловутые слуги дьявола? Вздор! Катализатор – куда как проще, особенно для бедного, одурманенного алкоголем мозга Трейси.

– Может, мы договоримся? – сказал он, глядя на Мег. – Ты же сейчас без работы, верно? А мне бы не помешало немного колдовских знаний.

– Бред, – презрительно ответила кошка. – Думаешь, магией можно овладеть на курсах репортеров? Эта профессия требует высокой квалификации, умения использовать точные инструменты, развитой интуиции… Черт побери, Трейси, это больше, чем университетское образование. Нужно быть прирожденным лингвистом, чтобы справиться с заклинаниями. И обладать молниеносной реакцией, идеальным чувством времени. Гвинн учился двадцать три года, прежде чем получил козлиную шкуру. Ну и к тому же есть еще кое-какие формальности, касающиеся платы.

Трейси кашлянул.

– Но ведь ты знаешь колдовство. Почему бы тебе…

– Потому, – мягко прервала его Мег, – что ты убил Гвинна. Мне этого не пережить. А я надеялась провести на Земле еще лет десять-двадцать. Здесь я свободна от некоторых малоприятных обязанностей, которые ждут меня в другом месте.

– В аду?

– Выражаясь по-вашему, да. Но наши с тобой представления об Аде совершенно различны. Впрочем, это вполне естественно, поскольку в нормальном состоянии мои чувства отличаются от твоих.

Мег спрыгнула со стула и принялась расхаживать по комнате. Трейси нащупал в кармане книгу и крепко стиснул ее.

– Это будет интересно, – заявила кошка. – Книга поможет тебе, но и у меня есть кое-какие чары.

– Ты твердо решила меня… убить, – Трейси потянулся за плащом. Почему?

– Я уже говорила. Из мести.

– Так мы не договоримся?

– Нет, – ответила Мег. – Меня не интересует ничего из того, что ты можешь предложить. Я похожу вокруг, а потом вызову саламандру или кого-нибудь в этом роде, чтобы от тебя избавиться.

– А если я всажу в тебя пулю? – Трейси вынул из кармана пистолет и прицелился. – Ты ведь существо из плоти и крови. Что скажешь?

Кошка села и спокойно посмотрела на него.

– Попробуй, – сказала она.

Безо всякой разумной причины репортер вдруг почувствовал страх и опустил оружие.

– Я бы даже хотела, чтобы ты попытался меня убить, – заметила Мег.

– К черту, – буркнул Трейси и встал, не выпуская книгу из руки. Нужно еще выпить.

И вдруг остановился, пораженный внезапной мыслью.

– И все-таки ты можешь быть галлюцинацией. Алкогольной. В таком случае… – он усмехнулся. – Можно предложить тебе сливок?

– Спасибо, – ответила кошка. – С удовольствием.

Наливая сливки в блюдце, Трейси ухмыльнулся своему отражению в зеркале.

– Toujours gai[3], – сказал он сам себе. – Может быть, стоило добавить туда крысиного яда…

Мег лакала сливки, не сводя глаз с Трейси, который делил внимание между виски и книгой.

– Я все думаю над этой книгой, – сказал он. – Похоже, в ней нет ничего волшебного. Может, эти советы появляются, как… как предсказания ясновидца?

Кошка тихо фыркнула.

– Все не так, – объяснила она. – В этой книге пятьдесят страниц, и на них можно найти решение любой человеческой проблемы.

– Это смешно, – Трейси нахмурился.

– Вовсе нет! История любит повторяться, а люди живут жизнью отражений. Тебе не приходило в голову, что эталон жизни человечества можно выразить рядом уравнений? Пятьюдесятью уравнениями, если я не ошибаюсь. Если зайти достаточно далеко, можно найти наименьший общий знаменатель, но это уже превосходит человеческое понимание. Насколько я знаю, автор этой книги проанализировал историю жизни людей и сосредоточился на основных ее вариантах, после чего перевел уравнения в форму грамматических фраз. Это довольно простая семантическая проблема.