Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эта группа составилась из ряда представителей молодой эмиграции 60-х годов, среди которых видную роль играл Николай Утин, бывший член центра первой «Земли и воли». Печатным органом группы являлся журнал «Народное дело», издававшийся в Женеве. Он был основан в 1868 г. при ближайшем участии Бакунина, и его первый номер имел ярко выраженный анархистский характер. После выхода первого номера в редакции произошел раскол. Бакунин покинул «Народное дело», руководство которым осталось за Утиным и его ближайшими единомышленниками. К группе лиц, связанных с «Народным делом» и поддерживавших Утина, принадлежали Антон Трусов, Виктор и Екатерина Бартеневы, Елизавета Дмитриева (псевдоним Томановской, урожденной Кушелевой), Анна Корвин-Круковская и др.
Борьба против влияния Бакунина, против действовавшего совместно с Бакуниным Сергея Нечаева занимала большое место в работе группы издателей «Народного дела». И специфические приемы нечаевщины, и весь дух бакунинско-нечаевских воззваний к молодежи вызывали у «Народного дела» осуждение. В ноябрьском 1869 г. выпуске «Народного дела» была помещена статья «По поводу прокламаций…», содержавшая резкий протест против этих воззваний, которые расценивались как «непристойная игра с великим, святым делом революции»[839]. В том же номере, в статье «Русское социально-революционное дело в его соотношении с рабочим движением на Западе», «Народное дело» предостерегало молодежь от тех проповедников, которые считали, что «не нужны ни знания, ни свет, ни зрелая мысль о новых основах жизни, а нужно только поджигать народ к местным разбойничьим бунтам». «Народное дело» в противовес Бакунину и его последователям высказывалось против идеализации «традиций Разина и Пугачева», приписывая поражение руководимых последними народных восстаний органическому пороку: бессознательности и стихийности. Выступая против анархических лозунгов и тактики Бакунина, против мистификаторских приемов, применявшихся в России с благословения Бакунина Нечаевым, «Народное дело» не могло сочувствовать и бакунинским попыткам привить идеологию анархического бунта западноевропейскому рабочему движению. В конфликте между Марксом и Бакуниным оно решительно встало на сторону первого.
В начале 1870 г. группа «Народного дела» решила осуществить мысль (возникшую, по утверждению журнала, еще за год до того[840]) «о необходимости связать прочным образом с социально-революционным движением в Западной Европе движение, начинающееся теперь в России». Были выработаны программа и устав «Русской секции Международного товарищества рабочих», которые в марте 1870 г. были направлены на утверждение Генерального совета Интернационала. В письме к Марксу, подписанном Утиным, Бартеневым и Трусовым, целью Первой русской секции (предполагалось, что вслед за первой секцией должны возникнуть русские секции Интернационала в самой России) выставлялось: «Оказывать всемерную энергичную помощь активной пропаганде принципов Интернационала среди русских рабочих и объединять их во имя этих принципов»[841]. Тем же письмом основатели Русской секции просили Маркса принять на себя ее представительство в Генеральном сонете Интернационала. При этом авторы письма говорили о большом уважении, которым среди демократической студенческой молодежи России уже пользуется имя Маркса. «Русская демократическая молодежь, – говорилось в письме, – получила сегодня возможность устами своих изгнанных братьев (т.е. эмигрантов. – Ш.Л.) высказать Вам свою глубокую признательность за ту помощь, которую Вы оказали нашему делу Вашей теоретической и практической пропагандой». Авторы особо подчеркивали, что они не имеют «абсолютно ничего общего» с Бакуниным, и обещали публично выступить против него.
Маркс с готовностью взял на себя представительство новой секции, которая была утверждена Генеральным советом 22 марта 1870 г. В конфиденциальном сообщении, направленном против Бакунина, Маркс противопоставлял последнему обосновавшуюся в Женеве колонию молодых русских студентов-эмигрантов, которые, по его словам, действительно честно относятся к своим убеждениям, и с удовлетворением отмечал, что члены этой группы «в ближайшем будущем сорвут с Бакунина маску»[842]. Самой Русской секции Маркс ответил своим столь известным письмом от 24 марта 1870 г. (на ряд современников оно произвело большое впечатление)[843], извещавшим об утверждении программы и устава секции и принятии в Интернационал новой ветви, а также о согласии Маркса быть ее представителем. В этом же письме Маркс с большим сочувствием говорил о Чернышевском и Флеровском (по поводу полученной им незадолго до этого из Петербурга книги Флеровского «Положение рабочего класса в России»), труды которых делали, как он указывал, «действительную честь России».
В последующее время Русская секция (главным образом Утин) снабжала Маркса и Генеральный совет материалами, разоблачающими неблаговидные приемы Бакунина и Нечаева. Будучи редактором швейцарского органа Интернационала «Egalité», Утин боролся против засилия бакунистов в романской федерации Интернационала в Швейцарии. Члены секции принимали участие в международном рабочем движении[844]. Из среды деятелей Русской секции вышло несколько активных участников Парижской коммуны, например, Е. Дмитриева[845] и А. Корвин-Круковская.
Что касается революционного движения в самой России, то здесь влияние «Народного дела» и Русской секции было сравнительно слабым. Говорить о сколько-нибудь широких и прочных связях секции с постепенно развертывавшимся (с самого начала 70-х годов) кружковым движением молодой русской интеллигенции нет оснований. В частности, не получилось, судя по имеющимся данным, серьезного, делового контакта и сотрудничества между Русской секцией и влиятельной революционной группой, основанной Марком Натансоном и др. на рубеже 60 – 70-х годов в Петербурге (распространившей потом свою работу и на другие города), хотя секция пыталась установить связь с этой группой. Личный состав Русской секции возможно недостаточно импонировал русским кружкам. К руководству из-за границы отношение в то время было скептическое и настороженное; в возможность реальной связи с Интернационалом при достигнутом уровне революционного движения в России там не особенно верили[846], к тому же деятельность I Интернационала стала после 1871 г. клониться к упадку. Наконец, открытая и резкая враждебность Русской секции к Бакунину не встречала сочувствия не только среди элементов, все более склонявшихся к бунтарству, но и среди промежуточных, колеблющихся элементов, ибо большинство демократической молодежи в России испытывало к Бакунину чувства симпатии и уважения. Поскольку и сама Русская секция была малочисленна и достаточными средствами для осуществления
