Этика - Абдусалам Гусейнов

Аристотель. Никомахова этика. Кн. VII, IX // Указ. изд. С. 191–218, 244–266.

Фрейд 3. По ту сторону принципа удовольствия // Фрейд 3. Психология бессознательного: Сб. произведений. М., 1989. С. 382–424.

Оссовская М. Рыцарь и буржуа: Исследования по истории морали. М., 1987.

Фромм Э. Психоанализ и этика. М., 1993. С. 63–75, 135–153.

Тема 22

ПОЛЬЗА

Лишь малоискушенное сознание может наивно предполагать, что наслаждение действительно непосредственно, и уповать на полную осуществимость гедонических порывов. Увеличение времени досуга и повышение потребительских стандартов в постиндустриальном обществе как будто создают предпосылки для распространения гедонического идеала. Однако только в исключительных случаях наслаждение может становиться единственной и самодостаточной жизненной целью человека. Сориентированная же на непосредственные цели нравственность получает такое ценностное истолкование, при котором положительно значимой оказывается практичность, распорядительность, а добро понимается как польза. Это — утилитарная, или прагматическая[155], нравственность, которая представляет образ мысли и линию поведения, смысл которых задается стремлением к извлечению выгоды, достижению целей всеми достаточными (и даже любыми) средствами, пониманием добра как пользы. Иными словами, речь идет о принципе и этике пользы.

Понятие пользы

Польза представляет собой положительную ценность, в основе которой лежат интересы, т. е. отношения человека (или любого другого социального субъекта) к различным объектам, освоение которых позволяет ему сохранять и повышать свой социальный, экономический, политический, профессиональный, культурный статус. Как жизненный принцип полезность можно выразить в правиле: «Исходя из своего интереса, извлекай из всего пользу».

Поскольку интересы выражаются в целях, которые человек преследует в своей деятельности, то полезным считается то, что содействует достижению целей и, в частности, то, посредством чего цели достигаются. Полезность, таким образом, характеризует средства, годные для достижения заданной цели. Наряду с пользой, утилитарное мышление содержит и другие ценностные понятия, а именно: «успех», обозначающее достижение результатов, близких к запрограммированным в качестве цели, и «эффективность», обозначающее достижение результатов с наименьшими затратами. Так что нечто признается полезным, если: (а) отвечает чьим-то интересам, (б) обеспечивает достижение поставленных целей, (в) позволяет достичь результаты, близкие поставленным целям (способствует успешности действий), и (г) с наименьшими затратами (способствует эффективности действий).

Как и другие ценности практического сознания (успех, эффективность, целесообразность, преимущество и т. п.), польза представляет собой относительную ценность в отличие от высших ценностей (добра, прекрасного, истины, совершенства).

Сами по себе понятия и правила пользо-ориентированного сознания (как и гедонического) морально нейтральны. Они могут обнаруживаться как в алчности, потребительстве, приобретательстве, карьеризме, так и в предпринимательстве, вообще предприимчивости. Однако с этической точки зрения, как в одном, так и в другом случае сохраняется существенное различие между моралью как таковой и отношениями полезности. Мораль исторически возникает и функционирует в обществе как система ценностей, призванных компенсировать обусловленные цивилизацией обособленность, отчужденность индивидов. Польза и родственные ей понятия отражают ценности и нормы, адекватные именно отношениям обособленных, отчужденных, пользующихся друг другом (т. е. эксплуатирующих друг друга) индивидов.

В психологии эта система практического сознания передается, как мы видели, с помощью понятия «принцип реальности». Прагматизм, т. е. стремление к пользе, успеху, эффективности предполагает обращенность человека к реальности, учет им наличных обстоятельств, сложившегося порядка вещей. Прагматик может быть в своем мировоззрении циником, скептиком или романтиком; но в практической деятельности он реалист, он ставит перед собой достижимые цели, стремится использовать оптимальные средства, его успех покоится на опыте и расчете. Он учитывает условия, но при этом старается, насколько в его силах, управлять ситуацией, программировать результаты своих усилий. Иными словами, человек, исповедующий принцип полезности, проявляет себя преимущественно в сфере сущего, в сфере текущих задач и конъюнктурных решений, он не нуждается в идеале и выходящих за рамки ситуации ценностных основаниях своих действий. Поэтому, какими бы ни были результаты усилий прагматика, их моральная сторона, с этической точки зрения, не вызывает доверия.

Но не только с абстрактной этической точки зрения прагматизм вызывает критику. Принцип полезности сомнителен и с точки зрения гедонизма: полезность провоцирует меркантилизм, заставляет человека суетиться. С точки зрения чести, следование принципу полезности может порождать беспринципность и конформизм. С позиций трудовой морали в принципе пользы преобладает дух своекорыстия и эксплуатации. А для человека творчества стяжание успеха и предприимчивость одним из своих реальных результатов имеет бездуховность. Все эти аргументы, разные по содержанию, близки по своему внутреннему пафосу неприятия утилитаризма, и в целом все они моралистичны. В них очевидна оппозиция практичности и принципу реальности. И хотя в них нет прямой апелляции к высокой морали, они передают то опасение, что принятие полезности в качестве доминирующей ценностной ориентации может вести к серьезным нравственным противоречиям в случае, если польза трактуется как благо вообще или как моральное добро. Вот здесь и начинаются этические коллизии в собственном смысле этого слова.

Принцип пользы подвергался критике и с различных социально-нравственных позиций — патриархальной и аристократической, религиозной и пролетарской, революционной и богемной. С каких бы позиций ни проводилась эта критика, в ней так или иначе ставилась или предполагалась важная социально-этическая проблема: стремление к пользе своекорыстно, чрезмерная забота об успехе ведет к игнорированию обязательств; последовательно осуществленный принцип полезности не оставляет места человечности, а с точки зрения жизни сообщества, он косвенно подпитывает центробежные силы. Полезность как ценность отвечает интересам людей. Однако принятие полезности в качестве исключительного критерия поступков ведет к конфликту интересов.

В этом есть своя логика. В исторически раннем или неразвитом (т. е. внутренне недифференцированном) ценностном сознании понятие пользы исчерпывается значением удовлетворения жизненных потребностей. Во всех традиционных обществах стремление к пользе как к наживе осуждалось. Наиболее ценными признавались блага, доставшиеся в наследство, в результате дара или благодеяния, и даже по случаю. Иные ценностные ориентации начинают формироваться с развитием товарного производства и денежного хозяйства. В рамках экономических, вещных отношений полезность становится приоритетной ценностью, ключевым принципом деятельности. Мышление и деятельность по логике полезности рождаются в условиях обособления, атомизации социальных интересов; более того, ориентация на полезность закрепляет атомизированность интересов.

Наиболее типичным выражением пользо-ориентированной деятельности является предпринимательство как деятельность, направленная на достижение прибыли посредством производства товаров и предоставления услуг, которые, во-первых, необходимы обществу в лице различных частных потребителей и, во-вторых, способны конкурировать с аналогичными товарами и услугами, предлагаемыми другими производителями. Социально узнаваемые персонификации пользо-ориентированной деятельности — торговец, ростовщик, коммерсант, предприниматель. Как показывает история культуры, эти виды деятельности воспринимаются негативно (с насмешкой, с презрением, в крайнем случае с сомнением) сознанием, покоящемся на коллективистских ценностях. Патриархальная, традиционалистская, общинно-коммунитарная оппозиции принципу полезности апеллируют к общему (общественному) интересу. Однако ориентация на полезность при этом толкуется как своекорыстие, а сама полезность признается и высоко оценивается только как общеполезность, как общее благо.

Общий и частный интерес

Идеология общего блага имеет непосредственное отношение к принципу пользы. С одной стороны, она изначально возникает из неприятия своекорыстия и меркантилизма (к которым принцип пользы оказывается сведенным) и постоянно подпитывает себя этим пафосом. С другой стороны, в реальных условиях, когда возведенный на престол частно-групповой интерес не имеет никаких противовесов, а любые другие возможные интересы подавляются как ограниченные, антигосударственные или антинародные, критерии полезности как оценки средств для достижения поставленных целей вообще утрачиваются. Не случайно, что категория пользы исчезает из идеологии и общественной теории в обществах, экономика которых покоится на централизованно-плановых началах. Здесь, по существу, властвует «логика» бесполезности, непрактичности, нецелесообразности.