Затянутый узел. Этап второй. Принцип домино - Михаил Март

— На каком корабле, говоришь, шел в составе дивизиона? — спросил Дейкин.

— Сторожевой корабль «Восход». В честь него и наш колхоз назвал.

— А командиром кто был?

— Капитан-лейтенант Капустин.

— Боцманом?

— Захар Поликарпов.

— Капустин погиб. Поликарпов и Лабезников живы, лично их видел. И корабль твой цел. Вот только где он сейчас, не знаю. Ушел в море. Выжили немногие, но они в строю. Хлебнуть им пришлось почище твоего, Георгий. Считай, тебе повезло.

— Как же он мог уцелеть? Мне особист сводку показывал.

— «Восход» снесло в Охотское море, и он встал на рейд в бухте Тихая. Туда военные моряки не заходят, так и простоял сторожевик пять лет никем не замеченный. Даже льды его не попортили. Нашелся он случайно и тут же к делу был приспособлен.

— Вот это да! Ты точно знаешь?

— Точнее не бывает. Даже на борту бывал. Но это все, что могу сказать, мы больше двух месяцев в пути.

Выпили еще, доели рыбу, — настроение поднялось.

— Корабль мы твой нашли, морячок, может, ты наш самолет найдешь? — засмеялась захмелевшая Лиза.

— Я так и думал, что вы самолет ищете. Громадный серебряный бомбардировщик с четырьмя моторами. Так?

Все застыли. Повисла гробовая тишина. Никто не верил собственным ушам.

— Я видел, как он падал на макушку Оленьей холки. Так гора называется. С нашей стороны к ней не подобраться. Скалистый крутой склон, там нет тропы. Западная сторона, которую с этих мест не видно, покатая, лесистая, но идти туда нельзя, проклятое место. Адские врата называется.

— Взрыв видел? — спросил Шабанов.

— Взрыва не было, это я точно знаю. Пролетел тихо, как мышь. Я думал, врежется, нет, он только макушку сбрил и скрылся за вершиной.

— Сколько времени идти туда?

— Если в обход, то день потратите. Но в тех местах живет черное племя. Сейчас мы с ними не воюем, и я их не видел, а другие знают.

— Другие — это старик Мучамака? — поинтересовался Журавлев.

— Он все знает. Ему лет сто, если не больше.

— А как ты самолет заметил? — спросила Лиза.

— Люди закричали. Они же самолетов никогда не видели. Я выскочил из чума, а все на землю попадали. Глянул на небо и увидел. Летел очень низко, планировал. Такая штука вполне напугать может.

— Покажи нам эту гору, — попросил Дейкин.

— Поздно уже, темнеет, дождитесь утра. И надо бы посоветоваться со стариком, он дурного не посоветует. Но все утром. Сейчас пейте и отдыхайте.

— А проводника ты нам не дашь? — спросил Чалый.

— Люди скорее сдохнут, чем сделают шаг к Адским вратам, их с пеленок пугали страшными рассказами. Правда это или нет, но дыма без огня не бывает.

— Нам черти не страшны, — поднял пиалу Кострулев. — Мы сам черти. Давайте выпьем, а завтра разберемся!

6.

Всем полюбившийся китайчонок Ли пел веселенькие песенки в кают-компании. Малочисленная группа матросов в короткие мгновения, свободные от вахты, предпочитала слушать серебристый нежный голосок мальчишки, навевающий приятные воспоминания, нежели погружаться в короткий тяжелый сон, от которого устаешь еще больше. Китайчонок пел под гармонь боцмана так душевно и сладко, что многие прятали обветренные лица, скрывая слезы.

Ошалелый от бессонницы командир стоял на мостике и покачивался от слабости. Старпом доложил:

— Прямо по курсу айсберг. Расстояние два кабельтовых.

— Пять градусов вправо. Малый вперед. Так держать.

— Он здесь не один, командир. Льды идут от Берингова пролива с севера и растают только в теплых водах.

— Пройдем, лейтенант. Выходить на морские пути мы не можем. Мелкоту будем торпедировать, другие обходить. Далеко их вынесло, с ветрами нам не повезло.

На мостик поднялся майор Мустафин.

— Командир, вас вызывает генерал. И возьмите карту.

Моряки переглянулись. Штурман молча свернул карту и передал ее Кравченко. Через две минуты они вошли в каюту генерала.

— Где мы находимся, капитан? — спросил Белограй.

— Утюжим Берингово море. Кравченко разложил карту на столе.

— Сколько времени идти до острова Святого Лаврентия?

— На пути айсберги. Не берусь сказать. Может, неделю.

— Покажи мне ближайший остров.

— Остров Безымянный. Таких тут много.

— Там меня высадишь с моими пожитками. Бог даст, дождусь вашего возвращения. Со мной оставишь майора, радиста и шифровальщика. Постараемся выжить. Что за остров?

— Два километра в длину, полтора в ширину. Скалистый. Там лежбище котиков и гнездилище птиц, вокруг рифы, подойти к нему можно только на плотах.

— Значит, выживем.

— Я вас не понимаю, генерал.

— Поймешь. Кроме тебя мне не на кого положиться. Сумеешь вернуться к Курилам?

— Топлива осталось сорок бочек. Туда дойду, обратно вряд ли.

— Печально. Однако другого варианта нет. А теперь я введу тебя в курс дела, Богдан Максимыч. Виноват в авантюре только я один. Сам себя и заточу на птичьем острове. Возможно, навсегда. Если сумеешь сохранить жизнь ученым, можешь взять их с собой. Их жизнь дороже всех наших. Я не рассчитывал высадить их на наших берегах и не заготовил для них документов. Моя ошибка. Не предполагал я трудностей, с которыми нам пришлось столкнуться. Благодаря тебе и твоей бесстрашной команде, мы все еще живы. Ты доказал, что и один в море воин, для вас не существует невозможного. Тебе, капитан, придется исправлять мою очередную ошибку. Я взял в поход двух японцев, которых, как ты помнишь, мы высадили на острове Парамушир, самом северном в Курильской гряде. Я получил несколько секретных шифровок из Магадана. Эти японцы оказались нашими злейшими врагами. Что могут сделать два диверсанта? Что они могут сделать на острове с населением в три сотни человек? Смешно говорить. Но дела обстоят намного хуже, чем я мог себе представить. В горах Парамушира оборудованы склады с керамическими бомбами. Они не взрываются, они разбиваются и выпускают на волю миллионы бактерий чумы, холеры, сибирской язвы, желтой лихорадки, испанки. Погибнут сотни тысяч человек. Может, больше. Эти японцы — специалисты в области всякой заразы. Они фанатики. Если их не уничтожить, катастрофа неизбежна. Они не одни, на острове много японцев, живущих под видом рыбаков и ждущих часа, когда получат приказ и возьмутся за оружие.

— Каким образом они смогут метать бомбы? Травить оленеводов Камчатки смысла нет, а до материка тысяча километров.

— Воздушные шары. Все, что им нужно, — устойчивый северо-восточный ветер. Они могут запустить тысячу шаров, хотя достаточно одного, который смог бы достичь цели, остальные пусть падают в море.

— Значит, их нетрудно обнаружить. Воздушный шар поднимается строго вертикально, одним резким порывом, а потом его подхватывает ветер. Нужно лишь засечь место, из которого поднимается шар.