Мастер и Жаворонок - Бринн Уивер

улыбаюсь, затем произношу слова гимна, который всегда пою своим жертвам на последнем издыхании. Это мой прощальный подарок, который поможет их душам предстать перед судом.

— Останься со мной…

— Да как-то не хочется.

— …быстро наступает вечер…

— Если бы ты не накачал меня наркотиками, все шло бы немного медленнее, — невнятно произносит Этель.

— Темнота сгущается, да пребудет со мной Господь. Когда другие помощники терпят неудачу, а утешения нет, помоги беспомощному, о, пребудь со мной.

Я медленно вынимаю окровавленный платок из сжатого кулака Этель. Похоже на фокус. Это будет единственное материальное свидетельство нашей встречи, которое я унесу из этой комнаты. Напоминание о том, что магия — это иллюзия. Смерть — иллюзия. Жизнь — это миг в воле Божьей.

Я встречаюсь взглядом со старухой. Ее хриплые вздохи полны отчаяния, но она не выказывает страха. Только презрение.

— Тронешь мою Ларк, и он убьет тебя, — шепчет она.

Я улыбаюсь, складывая носовой платок и засовывая его в карман.

— Посмотрим на его попытки.

А потом я наблюдаю, как последний вздох слетает с ее губ, будто последняя, оставшаяся без ответа молитва.

23_ПОСЛЕДНИЙ РАЗ

ЛАРК

— Я рада за тебя, — говорит Роуз. Я поднимаю взгляд от двух тарелок с крошками от выпечки, которые стоят между нами, и улыбка Роуз становится шире под моим пристальным взглядом. — Я вижу, что все изменилось.

— В смысле?

— Ну, я про Лаклана. Ты выглядишь не так, как пару месяцев назад. На свадьбе Слоан у тебя был такой вид, будто ты хотела его убить. И посмотри на себя сейчас, — Роуз широко разводит руки и чуть не бьет кулаком в живот баристу, который проходит мимо нашего столика. — Раньше ты была жестокой, а теперь такая возбужденная и сияющая.

Я откашливаюсь, делая глоток кофе.

— Эм… да. Спасибо.

— Ну и как, хорош?

— Что «хорош»?

— Секс. Хах.

Мои щеки пылают, когда в голове вспыхивают воспоминания о прошлой ночи: лицо Лаклана у меня между ног, мой кулак, крепко вцепившийся в его волосы, и как сильно я прижимала его греховный рот к своей киске. Прошло всего две недели с тех пор, как наши жизни и желания наконец-то совпали, и теперь с каждым днем мы становимся все ближе друг к другу. Каждую ночь он трахает меня, пока я не отключаюсь, измученная, но удовлетворенная. С каждым утром я просыпаюсь, забывая, как жила до появления Лаклана в своей жизни и в постели. Иногда я думаю только о его прикосновениях. О его руках на своем теле. Его поцелуях на шее. Его члене во мне…

— Настолько хорош, что даже не можешь держать тебя в руках, да? — спрашивает Роуз, когда я ерзаю на стуле. Она улыбается, а мой румянец становится еще ярче. — Я рада за тебя, Ларк. Ты этого заслуживаешь.

Хотя я и выражаю ей свою благодарность, но делаю это с долей грусти. Я знаю, что не могу сказать того же Роуз. И по тому, как мы обе смотрим в стол, она тоже это понимает.

— Как я с тобой свяжусь? — спрашиваю я, когда Роуз допивает свой кофе и ставит пустую кружку на стол, откидываясь назад и глядя на меня с грустной улыбкой.

— У меня есть телефон. Возможно, в цирке «Сильверии» царит доисторическая атмосфера, но в нем также есть современные технологии.

— Я знаю, но ты будешь повсюду. Встретиться будет сложнее. Но я буду навещать тебя так часто, как смогу, когда ты будешь поблизости.

— Я буду рада. Тебе и Слоан, — Роуз качает головой и сглатывает, ее улыбка увядает. — Вы мои девочки. Мои балли-бабы19.

— Я все еще понятия не имею, что это значит, но мне нравится, — я улыбаюсь и делаю глоток кофе. — Когда ты уезжаешь?

Роуз бросает взгляд на часы и прикусывает губу.

— Примерно через час.

— А что Фионн?

— Он меня подвезет. И на этом, думаю, все, — Роуз пожимает плечами. Печаль все глубже проступает в ее чертах, хотя она и пытается это скрыть. Я тянусь через стол и беру ее за руку. Я знаю, каково это — пытаться сохранить мираж ради чьего-то блага, в то время как ты сам рушишься за этой иллюзией. Не проходит и секунды, как слезы наворачиваются на ее глаза.

Я не говорю ей, что все будет хорошо. Не знаю, правда ли это, и не хочу притворяться, что подобные комментарии — не банальны. Я больше не буду говорить пустые, обнадеживающие слова. Ни самой себе, ни другим. Поэтому вместо этого беру Роуз за руку через стол и говорю ей, что на самом деле чувствую.

— Я буду скучать по тебе.

Роуз кивает.

— Я тоже буду скучать по тебе, — шепчет она. Ее улыбка становится очень грустной, и у меня щемит в груди. — Ты знаешь, что говорят о цирке.

— Что, шоу должно продолжаться?

— Нет, — говорит она. — Шоу не начнется, пока ты не прыгнешь.

Я заворожена словами Роуз и ее мерцающими темными глазами, когда ее телефон вибрирует от сообщения, разрушающего чары между нами. Взглянув на экран, она убирает устройство со стола в карман.

— Док здесь. Думаю, еще увидимся. Не забывай меня.

Мы оба встаем и сжимаем друг друга в объятиях. Дрожь в плечах Роуз разбивает мне сердце и наполняет его болью. Я знаю, что бы ни происходило у них с Фионном, это не мое дело, и она, похоже, не хочет вдаваться в подробности, но я не могу удержаться.

— Видимо, Лаклан все-таки не был самым ярым засранцем из рода Кейнов, — шепчу я, и Роуз смеется в моих объятиях.

— Да. Видимо, нет, — говорит Роуз, целуя меня в щеку. — Береги себя, Главный конюх.

Слабо улыбнувшись на прощание, Роуз поворачивается и выходит из кафе. Я наблюдаю, как она открывает дверцу машины, ожидающей у тротуара, и исчезает внутри.

До дома рукой подать, и я иду, переписываясь со Слоан. Они с Роуэном проводят выходные на Мартас-Винъярд, наслаждаясь своим супружеским счастьем, и, думаю, я тоже начинаю наслаждаться, хотя у нас с Лакланом все было немного не так, как хотелось бы. Но разве это имеет значение? В жизни есть проторенный путь, по которому идет большинство людей, вступая в брак. Сначала влюбляются. А только потом произносят клятвы. Но, возможно, мне никогда не суждено было стать на этот путь. Меня удивляет больше то, что я счастлива там, где я есть.

Я думаю об этом прозрении, когда вхожу в квартиру и отправляю Лаклану сообщение, что вернулась домой. Откладываю мобильный, чтобы немного поиграть