Мир-фильтр. Как алгоритмы уплощают культуру - Кайл Чейка

это почти мгновенно. Благодаря ленте ТикТока вы быстро проходите путь от незнания о существовании видеороликов с выжиманием губок до погружения в десятки таких видео. Я ощутил это ускорение однажды утром, когда еще в постели приложение засыпало меня видеодневниками американцев, живущих в Дании; в них хвастались политикой страны в отношении отпусков по уходу за ребенком и уютными кофейнями. Вполне логично, что такие люди существуют, но я даже не подозревал, что они снимают удобоваримые минутные документальные фильмы о своей жизни. Я следил за некоторыми из этих аккаунтов, но они как нахлынули, так и исчезли, и я не смог найти обратную дорогу к этому специфическому жанру. Не было никакого хештега, связывающего их в явном виде; алгоритмическая лента отобрала их на основе модели вовлеченности контента, сопоставив с моей. То же самое происходит с конкретным жанром музыки на Spotify или спором в Твиттере. В конкретный момент контент кажется всеобъемлющим, но как только вы отвлекаетесь, он становится совершенно незначительным.

Более медленный и осторожный подход – искать эти стыки культур самому, прокладывать собственный путь, добавляя аккаунты в закладки, связываясь с другими людьми, интересующимися тем же самым, и сравнивая заметки; именно так я поступал на аниме-форумах или в первые дни существования Твиттера, пока он не стал слишком обширным, чтобы за ним можно было уследить. Это более осознанная и интенциональная форма потребления – форма, которая была обязательной до того, как ленты упростили дело, взяв на себя выбор, что нам потреблять в интернете. Это напоминает термин “коносьер”[89]. В истории искусства это слово появилось еще в XVIII веке; тогда так называли коллекционеров-любителей, которые могли определить, какой художник написал ту или иную картину, едва взглянув на нее. Они выискивали в картинах характерные особенности художников, изучали и каталогизировали эти признаки. Коносьеры накапливали экспертные знания, в основном благодаря акту потребления. Один из таких людей – немец Иоганн Иоахим Винкельман; хоть он и не родился дворянином и начал свою карьеру в качестве школьного учителя, он стал одним из самых выдающихся собирателей и исследователей греческого и римского искусства. Его труды помогли заложить фундамент искусствоведения.

Стать знатоком-коносьером в ТикТоке сложнее, потому что у вас мало шансов набраться опыта или сформировать контекст того, на что вы смотрите. Вы должны трудиться над этим, уходить с легких маршрутов ленты и постепенно уточнять то, что ищете. Преимущество более медленного и самостоятельного подхода к культуре заключается в том, что он может привести к глубокому пониманию контента, и вы сможете провести по этому пути другого человека, показав ему, как воспринимать те же самые вещи. Это более устойчивое и более уважительное отношение к культуре, оно рассматривает ее как нечто важное, а не эфемерное, не просто корм для коротких промежутков внимания. Для создания чего-то оригинального требуется масса человеческих усилий – независимо от предполагаемого результата. Как однажды сказала мне моя подруга-искусствовед Орит Гат, отчасти в шутку, отчасти всерьез, на картину нужно смотреть столько времени, сколько потребовалось художнику, чтобы ее написать. Пролистывая множество бессвязно собранного контента в наших лентах, мы лишаемся возможности усвоить его, изучить и понять, и уж тем более передать это понимание другим. Эта поощряемая ограниченность и поверхностность потребления способствует общей уплощенности культуры в Мире-фильтре.

Будучи подростком, я пытался стать знатоком аниме. От клишированного сериала Dragon Ball я перешел (благодаря рекомендациям на форуме) к настолько же вызывающим чувство неловкости романтико-комедийным аниме вроде “С любовью, Хина” и “Чобиты”. Эти аниме были в первую очередь намеренно приятны мужскому взору (другое название жанра – “гаремное аниме”), но тогда содержавшиеся в них межличностные драмы и научно-фантастические мотивы казались мне чем-то новым. Обсудить эти находки я мог только с зарождающимся онлайн-сообществом. Я осознал, какой долгий путь к знаниям мне еще предстоит, когда открыл для себя сериалы Ёситоси Абэ, такие как “Лэйн”. После интровертного киберпанковского повествования “Лэйн” Абэ создал еще более странное аниме под названием “Союз серокрылых”. В нем девочка по имени Ракка просыпается в незнакомом доме и обнаруживает, что возродилась из кокона, – и через некоторое время у нее прорезаются крылья на спине и появляется нимб. Как и другие такие же ангелоподобные существа, Ракка живет в окруженном стеной буколическом городе, вокруг которого раскинулись поля. Героиня поневоле становится членом своего рода культа. Серокрылые не могут владеть ничем новым, не могут пользоваться деньгами, должны выполнять работу в общине и не имеют права выйти за городские стены.

Несмотря на мрачный сценарий, сериал успокаивает. Если поначалу он кажется кошмаром, то затем перерастает в мифологическую сказку. Я не знал слова “элегический”, когда четырнадцатилетним подростком впервые посмотрел “Союз серокрылых”, но сейчас я бы употребил именно его – это грустный и запоминающийся, наделенный приятной меланхолией сериал. Атмосферу усиливали небрежные линии анимации и тусклая природная цветовая палитра. Спустя годы я узнал, что сериал был вдохновлен романом Харуки Мураками “Страна чудес без тормозов и конец света”, опубликованным в 1985 году. Одно произведение привело к другому, и я последовал за этой нитью. У романа и аниме общее настроение, лексика и философия – в обоих есть города, обнесенные стенами, определенная ламповая эстетика стимпанка и повествование о постижении своей жизни по-новому – через путешествие по другому миру, который может быть или не быть частью реального. “Союз серокрылых” стал одним из первых культурных открытий, которые действительно ощущались как мои собственные – нечто новое, с чем я столкнулся в тишине. Я интуитивно чувствовал, что большинству окружающих этот сериал не обязательно понравится или будет понятен, однако меня он глубоко затронул. Он был для меня личным.

Не будь тогда интернета, у меня отсутствовал бы доступ к такому искусству – не только потому, что именно там я его обнаружил, но и потому, что найти его можно было в принципе только там. Когда в 2002 году “Союз серокрылых” дебютировал в Японии, его не сразу перевели на английский. Поклонники аниме собирались в Сети и создавали “фансабы”[90] – собственные переводы с японского в виде субтитров к цифровым файлам сериала. Фансабы являлись плодом увлеченности. При всем своем несовершенстве (многие содержали ужасные текстовые ошибки) они давали первое представление об аниме, которые мы, завсегдатаи интернета, не знающие японского, иначе не смогли бы посмотреть. Это оказалось еще одним преимуществом онлайн-сообщества потребления.

В свою очередь, фансабы не получилось бы скачать, если бы не источник и бич ранней интернет-культуры – файловое пиратство. Стриминговых сервисов тогда еще не было, зато уже существовали такие инструменты, как