След костяных кораблей - Р. Дж. Баркер

– Вы вышвырнули ее вон, – сказал он, возмущенный жалостью этой женщины к самой себе. – Миас вырастила в морской пещере Жрица Старухи, которая ее ненавидела.

Тиртендарн встала, казалось, она призвала все свои силы, ее голос превратился в рев, как у супруги корабля в шторм.

– На моих плечах, Джорон Твайнер, лежит тысяча с лишним лет традиций! – Ее слова эхом разнеслись по залу. Она бросила на него яростный взгляд, громкий звук стихал медленно, словно акустика не хотела его потерять. Потом Тиртендарн села на трон, посмотрела в пол, словно пожалела о всплеске эмоций. – Жрицы требовали ее крови, однако она была моим ребенком. Океан ее вернул, но они не унимались. Джилбрин – старинная семья, сильная, могущественная и плодовитая, поэтому мы нашли компромисс. Ей предстояло вести самую суровую жизнь, и если она выживет – так тому и быть. Ну а если нет, Старуха получит желаемое. – Тиртендарн взглянула вверх, на небо, сквозь крышу. – Мой первый ребенок, я каждый день смотрела на город и знала, что она находится где-то там, но я, ее мать, не могла даже к ней прикоснуться.

– Вы могущественная женщина.

– Да, теперь, но не тогда, – сказала она. – Не тогда. В то время многие занимали более высокое положение. Таково проклятье молодых, Твайнер, смотреть на мир, какой он есть, и думать, что ничего не меняется. Я была девочкой, страдавшей из-за потерянного ребенка.

– Вы могли ей помочь, – сказал Джорон.

– Ты думаешь, я не помогала? Как, по-твоему, выжила девочка в морской пещере, если ее растила изгнанная Жрица Старухи, как смогла потом добраться до Великого Жилища? – Тиртендарн покачала головой. – Я ее любила, Твайнер. Матери не должны иметь любимиц, но я наблюдала, как она сражалась за все, что имела, следила, как получала одно звание за другим, я любила ее больше всех остальных. – Она тяжело вздохнула. – Ты здесь потому, что я тебе позволила, – продолжала она. – Ты думаешь, мы не можем охранять это здание? Думаешь, здесь должно быть пусто? Ты даже не представляешь, как долго я тебя ждала.

– Почему? Вы же понимаете, что я могу причинить вам лишь вред? – Она посмотрела на него. – Вы должны заплатить за боль, которую вы принесли своим подданным, вы создавали яд хийл для охоты на кейшанов из тел собственных людей и ветрогонов. Вы совершали массовые убийства.

Она не сводила с него ледяных голубых глаз – таких же, как у Миас. От ее голоса веяло далеким севером.

– Я делала то, что должна была, чтобы защитить Сто островов. Я не прошу о прощении или понимании.

– Я бы никогда…

– Не поступил так же? – Она коротко рассмеялась. – Ты лжешь, Джорон Твайнер. Ты устраивал рейды и убивал. Ты послал сюда труп существа, который, как ты знал, отнимет жизнь у половины города. Приговорил сотни – возможно даже больше, людей к смерти. Или это был хитрый ход, когда ты притворился, что готов сражаться за мертвого кейшана, вызвал панику у супруг кораблей, сделав вид, что отправился за подкреплением, и они испугались, что не смогут забрать тело аракесиана. Они были храбрыми, мои супруги кораблей, бросили стоп-камни на рейде, решив, что чем-то заболели, и умерли на своих кораблях, а остальные доставили кейшана в город. Наш первый аракесиан. Много костей для будущих кораблей. Мы готовились устроить грандиозный праздник. Называй меня безжалостной и жестокой, если считаешь нужным. Но не делай вид, что ты лучше. Ты видел, что сделал в Бернсхъюме.

На это ему было нечего ответить.

– Да, – спокойно сказал он. – Я видел.

Она кивнула.

– Я потеряла то, что любила больше всего, Твайнер, и, если смерть придет ко мне, так тому и быть. Но я хотела, чтобы ты сюда пришел, и я могла бы попросить тебя об одолжении.

– Одолжении? – Он не понял.

– Да, сделай то, что я попрошу, и я не стану звать охрану. Я позволю тебе покинуть здание, хотя сомневаюсь, что ты сумеешь выбраться с острова. – Она подняла голову и посмотрела ему в глаза, а затем улыбнулась. – Я вижу, что ты намерен меня убить, – продолжала Тиртендарн. – Но все равно тебя попрошу. – Она сделала глубокий вдох. – Моя дочь умерла за то, чтобы вывести свой флот из Слейтхъюма. Я слышала отчеты тех, кто воевал против нее, но пожалей старую женщину перед тем, как ты отправишь ее к Старухе, Джорон Твайнер, Черный Пират. Расскажи, как умерла Миас, расскажи с точки зрения того, кто сражался рядом с ней, а не против нее.

– Что? – переспросил он, внезапно потеряв чувство реальности.

– Расскажи мне, как она умерла, Пират. Мне говорили, что ее смерть была трусливой, она умоляла сохранить ей жизнь, но я не верю. Расскажи правду. Расскажи мне, что она героически сражалась до последнего ради своих людей.

– Рассказать вам о ее смерти? – спросил он, и мир вокруг него вдруг начал вращаться, как если бы все перевернулось с ног на голову, и, когда он заговорил, Джорон заикался. – Я не могу этого сделать.

– Ты мне не расскажешь? – Она вздохнула. – Я думала, ты выше мелкой жестокости. – Она потерла лоб. – Миас была бы выше, и она выбрала тебя. Неужели тебе так трудно проявить сострадание? Трудно рассказать мне правду перед тем, как ты меня прикончишь? Она бы этого хотела. – Тиртендарн наклонилась вперед, и он снова видел перед собой не правительницу, а обычную женщину. – Полагаю, ты научился командовать кораблем, но оказался неспособен проявить участие.

– Она не умерла, – прошептал он, потому что этого просто не могло быть.

Если Миас умерла, тогда все, что он делал, окажется бессмысленным. Боль, смерть и страдания – все напрасно. И кто он тогда после этого?

– Что ты сказал, Твайнер? – Вспышка в голубых глазах, потрясение. – Не умерла?

– Она у тебя.

– У меня? – Смятение. – Ты надо мной смеешься?

– Нет, – ответил Джорон. – Ты ее забрала. Ты послала за нами флотилию после того, как мы захватили Слейтхъюм, Миас осталась у них в руках.

– Все не так, – сказала Тиртендарн. – Вы развязали сражение и сумели выбраться из гавани Слейтхъюм. А моя дочь там умерла.

– Она там не умерла, – повторил он.

Тиртендарн встала, Джорон увидел смятение на ее лице и уже знал, что она ему поверила и его слова потрясли могущественную, сильную правительницу. Он не мог этого понять, и у него даже на миг возникли сомнения: неужели после боли и страданий, через которые он прошел во время взятия Слейтхъюма, он каким-то образом запомнил те события неправильно. Вдруг он только их вообразил и так хотел, чтобы Миас