Клинок ночи - Райан Кирк

хрустящему воздуху раннего вечера. Вдруг над полем воцарилась гробовая тишина – она означала, что отныне трава здесь будет расти над чьими-то могилами.

Мгновения тишины все тянулись, но никто не звал ее, никто не приходил за ней. Должно быть, прошло всего несколько мгновений, но с каждым вдохом Такако казалось, что она прожила целую жизнь. По-прежнему ничего. Она знала, что разумнее всего было бы спрятаться поглубже в траву, чтобы стать как можно более незаметной, но она не могла этого сделать. Она должна была узнать, что произошло, чем закончилась эта история.

Девушка пробралась к краю хижины, стараясь как можно меньше шуметь на случай, если кто-то из их врагов находился поблизости. Она низко пригнулась и высунула голову наружу. Почти сразу же она увидела Шигеру, стоящего рядом с противником. Хотя они никогда не встречались, Такако знала, что это – Орочи. Он был одним из самых крупных мужчин, которых она когда-либо видела, и телосложением напоминал скалу. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять – они обречены.

Со своего наблюдательного пункта она не могла разглядеть Рю. Девушка не видела никаких следов битвы и решила, что она случилась дальше от места дуэли Шигеру и Орочи. Ей пришлось бы отойти подальше от хижины, чтобы увидеть итог боя Рю и солдат.

Она боялась худшего. Если бы Рю победил, он был бы рядом с ней или с Шигеру, помогая ему сражаться с Орочи. Единственное объяснение, которое имело хоть какой-то смысл, заключалось в том, что он проиграл или не может двигаться. Может, он тяжело ранен. Такако не была уверена, что будет пытаться его вылечить. Кровь и кишки никогда не были ей по душе.

Мечи пришли в движение, и это вернуло ее в реальность. Даже наблюдая за поединками Шигеру и Рю, она никогда не могла поверить, насколько быстро двигаются эти мужчины.

Она не ожидала, что все закончится так внезапно. Во всех приключениях, о которых она читала, битва длилась, наверное, целую вечность. Возможно, для тех, кто сражался, так оно и было. Такако, наблюдавшей за сражением, казалось, что все произошло гораздо быстрее, чем она успела осознать происходящее. Шигеру и Орочи двигались так быстро, что она не могла сказать, кто побеждает, а кто проигрывает.

Она не сразу поняла, почему бой прекратился. Они двигались так плавно, так быстро, что трудно было понять, как все закончилось. Потребовался один, последний луч солнца, упавший на сцену, развернувшуюся перед ней, чтобы Такако все поняла. Она увидела блеск меча позади Шигеру – он пробил его насквозь, и острие клинка торчало у него из спины.

Мысли Такако метались, и она не могла ухватиться ни за одну из них. Ее потрясло его поражение. Время, проведенное с Шигеру и Рю, заставило ее поверить, что эти двое – самые сильные бойцы на свете. Но эту веру разрушил меч, пронзивший торс Шигеру. Остался лишь страх. Рю по-прежнему нигде не было видно.

Она решила, что его постигла та же участь, что и его наставника. Это означало, что она – следующая. Если Орочи был жив, он мог найти ее где угодно. От него невозможно было спрятаться, как невозможно было скрыться от любого, кто обладал даром.

Такако вздохнула, пытаясь удержать в голове хоть одну мысль, которую можно было бы обдумать и успокоить разум. Неожиданно в голове всплыло воспоминание о том, как она делилась конфетами с отцом в Нью-Хейвене. Тогда она еще не понимала, но он сделал самый сложный выбор в своей жизни. Она помнила печаль на его лице. Теперь она гадала, изменился ли он, расплатился ли с долгами и решил ли проблему азартных игр. Было приятно думать, что да.

Знакомая рука на ее плече вывела Такако из задумчивости. Это был Рю, подталкивающий ее к двум лошадям, которые остались без седоков. Мирные размышления Такако прервали так внезапно, что ей потребовалось мгновение, чтобы понять – Рю все еще жив. Хотя он был весь в крови, двигался он свободно, шел быстро. Судя по всему, он был невредим – по крайней мере, никаких серьезных ран не было.

Не в силах осмыслить происходящее, девушка пошла за Рю. Она бросила взгляд на Орочи, который наблюдал за ними, но не двигался. Она увидела блеск стали и поняла, что его тоже пронзили мечом. Она осмелилась надеяться, что он умрет, но поведение Рю наводило ее на мысль, что их участь еще не решена. Они сели на лошадей и тронулись в путь, прежде чем она успела задать хоть один вопрос.

Вечер был холодным, и Такако не была одета для верховой езды. Сухой ветер трепал ее тонкую одежду. Рю не останавливался, чтобы проверить, как она, погрузившись в свои мысли. Девушка не стала жаловаться и молча переносила долгую неприятную поездку. В конце концов они остановились в лесу.

Когда они разбивали лагерь, Такако впервые с фермы взглянула на Рю. По его лицу было видно, что он плакал, но изо всех сил старался держаться. Девушка решила не упоминать об этом и не выказывать явного сочувствия. Инстинктивно она понимала, что, хотя Рю больше всего нуждался в утешении, оно было тем, что сейчас он меньше всего готов принять.

Вскоре Рю развел небольшой костер, Такако села вплотную к нему. Она могла бы прыгнуть в огонь – боль иголками впивалась в ее конечности, близкие к обморожению, пока они согревались. Она не понимала, как Рю может быть тепло, но он держался на безопасном расстоянии от огня – или, может быть, на безопасном расстоянии от нее.

В мерцающем свете костра Такако вспомнила, как молод Рю. Ему было всего семнадцать циклов, и хотя он уже много раз убивал, ему все еще был незнаком ужас войны. Он был воспитан человеком, который пытался защитить его от всего мира. Она была ненамного старше, но уже лучше понимала, насколько этот мир грязен, и действия одного человека по отношению к другому больше не удивляли ее.

Костер продолжал гореть, Рю молчал. Такако подумала о том, чтобы подойти к нему и попытаться обнять, но его поведение не располагало к подобному, а она не была расположена проявлять доброту. Она поняла, что Шигеру был для нее скалой, щитом, защищающим ее от эмоций Рю. Как он поведет себя теперь, когда его мастер, его отец, мертв? Она не была уверена, что ей стоит это выяснять. Несмотря на сомнения, события прошедшего дня не прошли бесследно – Такако опустила голову и мгновенно уснула.