Огнём и сталью - Сергей Ким

— Но ведь любая семья с радостью приняла бы Гарри как родного сына…

— А ты уверена в этом, Минерва? Ты действительно считаешь, что он бы вырос нормальным ребёнком, а не живым идолом? Мало кто знает о том, кто именно нанёс Тому смертельный удар — Норд сам отказался от своей славы. Но зато вся страна знала, что Волдеморт пал благодаря маленькому мальчику. Его слава пришла к нему раньше, чем он научился ходить… Нет, Минерва, избалованный ребёнок был бы вариантом ничуть не лучшим, чем озлобленный одиночка. Поэтому я считаю — всё нормально и беспокоиться решительно не о чём. Да, у мистера Поттера… ммм… несколько обострённое чувство справедливости и, гм, весьма радикальный модус операнди… Но в остальном он — добрый и отзывчивый мальчик…

— Вашими бы устами, Альбус… — вздохнула МакГонагалл. — А мне это стихийное бедствие ещё семь лет учить, да ещё и приглядывать, как главе факультета… Мне на этой почве недавно даже Северус посочувствовал… Даже Северус!..

— Вот и учите, Минерва. Пусть такой бойкий и способный молодой человек после школы пустит всю свою энергию на благо общество — станет учёным или спортсменом… Хотя, он, кажется, мечтает стать аврором? Что ж, чудесно! Лично я, когда покину пост директора Хогвартса, буду спать намного спокойнее, зная, что мой покой будет охранять столь храбрый юноша…

— Знаешь, Альбус… Спасибо тебе. Вот поговорила сейчас и как-то спокойнее стало…

— Ну, право слово, Минерва… Ты просто навоображала себе всяких ужасов на совершенно пустом месте, и всё. Брось, у нас тут других — более важных проблем хватает… Вот, например, будем возрождать Дуэльный клуб на будущий год или нет? А то мы с Филеасом уже третий месяц спорим… Или вот, вводить ли между завтраком и обедом ещё и ланч…

— Директор!..

— Да, разумеется ты права, Минерва — такие сложные проблемы требуют длительного и всестороннего рассмотрения… Ох, да ты уже зеваешь! А ну-ка немедленно марш спать! Считайте это официальным приказом директора!

— Доброй ночи, сэр, — улыбнувшись, МакГонагалл покинула кабинет Дамблдора.

Оставшись один, старый волшебник тяжело вздохнул и устало потёр глаза:

— Надеюсь, я действительно не повторяю своей ошибки, и ты, Гарри, не станешь новым Тёмным Лордом…

Библиотека Хогвартса.

Огромное помещение, вряд ли уступающее по размерам даже Большому Залу. Огромные длинные стеллажи, забитые самыми разными книгами, в которых была собрана мудрость древних времён и современной магической науки.

Казалось, что она была всегда. Как сам Хогвартс. Как горы вокруг Хогвартса. Вечная и неизменная. Ещё один камешек стабильности и постоянства, из которых и состоял этот волшебный замок. Замок, что подобно кораблю плыл сквозь века. Замок — неизменный и вечный.

Она всегда любила библиотеку. Непередаваемое чувство, когда ты снимаешь с полки тяжёлый том и в предвкушении новых знаний открываешь тяжёлый переплёт. Запах древнего пергамента или новенькой типографской краски. Тёмная кожа древних фолиантов, отполированная тысячами прикосновений рук до совершенно особой гладкости. Или яркая обложка новенького томика в котором авторы торопились поделиться вновь открытыми знаниями…

Она всегда любила библиотеку. В общей гостиной всегда было шумно и весело, но ей больше по нраву был тихий шелест страниц и негромкие шаги строгой библиотекарши, приносящей студентам нужные книги. Иногда она даже завидовала этой суровой старой женщине, ведь она владела самой великой сокровищницей, которую только можно было представить…

Мало кто так же воспринимал огромное книгохранилище — здесь не любили задерживаться надолго. Получить нужный том, быстро написать в читательском зале требуемый доклад или конспект, а затем бегом прочь — к свежему воздуху и небу…

Но вот он был таким же, как и она. Он тоже любил библиотеку — пусть по-своему, но любил. Вместо квиддича или прогулок на улице — жадное погружение в бездну знаний… Но не академического, а прагматичного.

Он был на год старше её, да ещё и с не слишком хорошего факультета… Казалось, что может объединить примерную дочь богатых аристократов и бунтаря-полукровку, выросшего без родителей? Оказалось, что это смогли сделать книги…

Насмешливая первая фраза: «Гриффиндорцы интересуются астрологией? Я был о вас лучшего мнения».

Смутиться, огрызнуться в ответ, убирая книгу в сторону: «Обойдусь без твоих советов, змей!».

А ведь он тогда оказался прав — все эти прорицания оказались самым настоящим шарлатанством. Да и не хотелось верить, что ты — не хозяйка своей судьбы, а слепая марионетка в руках всемогущего кукловода. Страшно? Нет, над гриффиндорцами не властен страх!

«Я не боюсь!»

Звёзды и чаинки, как вы можете распоряжаться её судьбой? Она не страшится сама ответить за свои поступки, не кивая в сторону случая.

«Я не боюсь!»

Пламя и гром, спустившиеся с небес на землю. Крики людей и горящие дома. Вой крестов, ввинчивающихся в воздух, поющих реквием человеческим жизням. Страшные дары смерти, чёрным градом падающие с небес. Наверное, она даже в старости сможет отличить по звуку «мессершмитт» от «хейнкеля»…

«Я не боюсь!»

…За первой фразой будет вторая. Ещё одна. И ещё. Пока она не поймёт, что начинает ждать новой встречи и нового обмена немногочисленными фразами с жутковатым слизеринцем. А потом она впервые попробует с ним просто поговорить…

С ним было легко. С ним было интересно. С ним не нужно было носить маски, лезть в чужую душу или открывать свою.

Многие сторонились его, считая злым и жестоким. А он не был ни тем, ни другим — он просто был. Одинокий волк, который не принял стаю. Когда-нибудь в будущем он, возможно, изменится… Скорее всего изменится. И, скорее всего, к худшему.

У неё было всё с самого рождения, он с самого рождения терял то немногое, что имел. Перед ней после школы были открыты любые дороги, для него недоступны были почти все, даже несмотря на блестящие знания и оценки.

Почему? Ответ один — грязная кровь. Не обретённый, за которого уцепится любой знатный род, а мерзкий гибрид почти что двух разных видов…

Ей — восторги учителей знаниям и успехам, уважение других чистокровных, которое её род зарабатывал веками.

Ему — презрение за хоть аккуратно, но заштопанную старую мантию, и род, который растерял всё, включая собственную честь. Его били в прямом и переносном смысле — он отвечал. Всегда отвечал ударом на удар. Когда явным, когда исподтишка, оправдывая собственную факультетскую принадлежность. И он всё больше и больше озлоблялся, а она впервые не знала, что делать, ведь в верных друзьях-книгах не находилось ответа на вопрос «Что делать?». Не находился ответ, и перед её единственным другом всё чётче появлялась единственная дорога, по которой он только и мог пойти после школы.