Кто и как изобрел Страну Израиля - Шломо Занд

Локальная история Аль-Шейх Муниса имеет, в моих глазах, те же смысл и значение, что и знаменитые слова маленького ребенка в сказке-притче Ганса Христиана Андерсена — «Король-то голый!». Чтобы оправдать это категорическое и, скажем прямо, злое утверждение, я вынужден привлечь ваше внимание, читатели, к «политике памяти», нашедшей свое идеальное выражение в новейшей истории некогда принадлежавших жителям Аль-Шейх Муниса земель. В самом деле: к сегодняшнему дню на этих землях, в глубине построенных за десятилетия дорогих тель-авивских еврейских кварталов[670], возникло странное, беспримерное сосредоточение музеев — «мегаагентств» памяти: «Музей Эрец Исраэль», «Музей Пальмаха», «Израильский музей Центра Рабина» и, разумеется, «Музей еврейского народа — дом диаспоры»[671]. Назначение этих четырех «дворцов памяти» — беречь, охранять и документировать еврейское, сионистское и израильское прошлое.

«Музей Эрец Исраэль» — старейший из них. Он был основан в 1958 году на южном краю деревни вокруг начавшихся десятилетием раньше раскопок Тель-Касилы. Помимо археологических находок относящихся, согласно каталогу, к «ветхозаветному периоду», музей пытается представить в своих залах «историю страны и ее культуры»[672]. Среди его постоянных выставок — экспозиция «Страна барона», подробно рассказывающая в основном о действиях Эдмонда де Ротшильда, направленных на «укрепление еврейского поселенчества в Эрец Исраэль». Весьма символично, что павильон «Этнография и фольклор», посвященный памяти «еврейских обычаев и образов жизни, принятых в различных общинах мира», разместился в одном из немногих уцелевших зданий старого Аль-Шейх Муниса, и, разумеется, ничто в нем — ни единый экспонат! — не рассказывает о реальной истории здания и об «образах жизни» его предыдущих жильцов — и даже не упоминает о них.

В самом начале это место называлось «Музей страны». Однако после того, как в 1981 году председателем правления музея стал отставной генерал Рехавам Зеэви[673], он был переименован в «Музей Эрец Исраэль»[674]. В период «правления» Зеэви музей процветал; нежная любовь генерала к расширяющейся родине нашла свое выражение в оформлении музея и даже в содержании его экспозиций. Как известно, в 1988 году Зеэви создал политическую партию, названную им «Моледет» («Родина»), призывавшую к «трансферу», попросту, к изгнанию арабов — граждан Израиля. Это не помешало ему управлять музеем до 1991 года, когда он стал министром в правительстве Ицхака Шамира. В момент написания этих строк музей возглавляет другой бывший военный — отставной бригадный генерал Дов Тамари, имеющий заодно третью академическую степень по истории.

«Музей Пальмаха» находится чуть выше, на гребне известнякового холма. Он спроектирован как крепость. На его фасаде огромными буквами выбиты слова «Справедливый путь»[675], взятые из знаменитого стихотворения Натана Альтермана — того самого поэта, который в 1948 восхитился открытием «еврейской» Тель-Касилы, а в 1967 году стал одним из основателей движения за «цельную и неделимую Эрец Исраэль». Председателем ассоциации, управляющей музеем, в момент написания этих строк является отставной генерал Йешаяу Гавиш; само «заведение» находится под опекой Министерства обороны. Музей был основан в 2000 году, дабы увековечить историко-военное предприятие знаменитых «ударных отрядов» Хаганы. Как известно, Пальмах внес центральный вклад в достижение победы в 1948 году, к счастью, не на «Аль-Шейх Мунисовом» участке фронта. Многие из наиболее высокопоставленных командиров Цахала — регулярной израильской армии — в последующие десять-двадцать лет вышли из его рядов. Самый известный из них [в большом мире] — Ицхак Рабин[676].

«Центр Рабина» находится сразу за «Музеем Пальмаха». Он был создан в 1997 году с целью увековечить память убитого правым экстремистом главы правительства. В самом сердце Центра находится израильский музей, назначение которого, по словам его создателей, — представить «сионистский проект как успешное предприятие…». Основательницей музея и его попечительницей является профессор Анита Шапира, возглавляющая также Институт изучения сионизма при Тель-авивском университете[677]. Председателем Общественного совета, инициировавшего создание Центра, равно как самой яркой личностью в его составе, довольно долго был Яаков Перри, бывший глава Шабака[678], ставший несколькими годами позже председателем правления «Музея диаспоры» в соседнем Тель-авивском университете.

«Музей диаспоры (музей еврейского народа)», основанный в 1978 году, находится в самом центре кампуса Тель-авивского университета. Как отмечено выше, председателем его директората с 2009 года является Яаков Перри. Леонид Невзлин, удачливый российский бизнесмен, бежавший в Израиль в 2003 году после того как российские власти заподозрили его в заказе серии убийств и в уклонении от уплаты налогов на сумму в миллиарды долларов, стал главой его международного попечительского совета. Добрый приятель Невзлина, Ариэль Шарон, попросил миллиардера спасти дворец еврейской памяти от финансового краха. Невзлин, разумеется, не отказал — и, таким образом, за счет «сбережений», вывезенных им из России, находившийся на грани закрытия музей был спасен[679].

Вот официальное мотто музея: «Демонстрировать и представлять четырехтысячелетнюю историю еврейского народа», «пестовать ощущение принадлежности к нему среди посетителей-евреев и укреплять еврейскую идентичность», а также «помочь посетителям-неевреям понять и оценить еврейский народ и побудить их поддерживать государство Израиль в качестве еврейского государства». В этом музее создан, среди прочего, «центр еврейской генеалогии», в котором уже зарегистрировалось около трех миллионов евреев. Этот центр позволяет посетителям не только «отследить генеалогическое древо еврейских семей» посредством изучения имен и фамилий, но и воспользоваться для этой цели собственной ДНК. Генетический фонд музея содержит уже более трехсот тысяч «еврейских» проб, и их число продолжает расти, поскольку «генетическая генеалогия особенно важна для еврейского народа…»[680].

В международном попечительском совете музея, вместе с крупными бизнесменами и бывшими военными, заседают маститые историки, представляющие Иерусалимский и Тель-авивский университеты. В настоящий момент это профессоры Исраэль Барталь, Джереми Коэн, Итамар Рабинович и Реанан Рейн. Как и в остальных (упомянутых выше) музеях, налицо высококачественная социальная «смесь», характерная для всех значимых израильских культурных учреждений.

Огромное количество «еврейской памяти» выплеснулось на земли старого Аль-Шейх Муниса и затопило ее. Эта «память» поднимается, как цунами, из текущей в низине реки, с ревом взлетает по склону холма и достигает его вершины, сердца уничтоженной деревни. Она несет с собой тысячи предметов, аксессуаров, надписей и изображений. Огромные деньги тратятся на увековечение еврейских судеб, страданий и успехов. Сотни посетителей ежедневно приходят, чтобы познакомиться с ними: школьники, солдаты, обычные граждане и многочисленные туристы. Многие из них покидают музей с чувством глубокого удовлетворения — теперь они нисколько не сомневаются в том, что их понимание своего национального прошлого объективно, прочно и неоспоримо.

Разумеется, нет нужды добавлять, что ни один из перечисленных выше великолепных, огромных храмов памяти ни единым словом не упоминает историю места, в котором они воздвигнуты. Поскольку старая арабская деревня не относится к еврейскому прошлому, неважно, сионистскому или израильскому, нет ни малейшей причины уделить ей хотя бы один экспонат или памятный знак во всех этих святилищах просторного и бурлящего музейного городка.

Кампус Тель-авивского университета построен на вершине известнякового холма в ходе постепенного уничтожения домов Аль-Шейх Муниса. Официальная дата его основания относится к 1964 году, однако уже в 1955 году был заложен краеугольный камень первого академического здания, поднявшегося высоко в небо как бы назло стоявшим напротив него традиционно довольно низким деревенским домам. Выше уже отмечалось, что в эти дома уже в 1948 году были вселены бездомные, лишенные всего еврейские эмигранты. Уже через несколько лет началась затяжная война на истощение между университетом и беднейшими жителями района. Лишь в 2004 году, получив компенсацию в 108 миллионов шекелей, большинство из них наконец убрались восвояси, очистив, таким образом, драгоценную территорию, и «храм знания» получил возможность расширяться дальше на юг, систематически сметая стоящие на его пути последние дома[681]. Разумеется, и в этом случае никому не пришло в голову заплатить какую-либо компенсацию за повторно реквизируемую землю коренным местным жителям-неевреям[682].