Революция 1918 года в Финляндии и германская интервенция - Виктор Михайлович Холодковский

целых деревень, сопровождавшееся расстрелом их населения из пулеметов, ограбление населения — таковы были разбойничьи действия кайзеровской Германии на оккупированной ею территории Советской России.

Столь же вопиющими нарушениями международного права сопровождались и действия германских интервентов в Финляндии. «Гуманность» этих «защитников культуры» проявилась в использовании шеренг из пленных и из жен и детей рабочих для прикрытия своих войск во время боя, в зверском обращении с военнопленными и массовом уничтожении их, не исключая и женщин (например, только в один день немцы расстреляли в Лахти и другом населенном пункте 158 пленных женщин). Интервенты не сдерживали, а поощряли белофиннов, которые также попирали все нормы международного права: зверски истязали и массами расстреливали пленных, применяли разрывные и медные пули, вызывающие отравление, сжигали строения с людьми.

И эту-то интервенцию, сопровождавшуюся попранием международного права и осуществлявшуюся державой, для которой его нарушение стало обычаем, немецкий буржуазный юрист изображает как воплощение торжества международного права!

Если обратиться к курсу международного права буржуазного теоретика Л. Оппенгейма, то окажется, что среди семи случаев, в которых, по мнению автора, интервенция является допустимой, нет ни одного, к которому можно было бы отнести германскую интервенцию в Финляндии.

Книга Байера — один из примеров того, как история и право фальсифицируются адвокатами империализма и как вокруг некоторых реакционных и сопровождавшихся ужасными жестокостями действий создается задним числом ореол «справедливости» и «гуманности».

Итак, финляндская буржуазия добилась германской интервенции, хотя, как признают и буржуазные авторы, было заранее очевидно, что эта интервенция «с политической точки зрения являлась рискованной, если не сказать опасной. Финляндия рисковала быть вовлеченной в мировую войну на стороне Германии. В случае победы Антанты это означало бы, что Финляндия должна разделить участь побежденных. Если бы победили центральные державы, Финляндия, по всей вероятности, стала бы германским вассалом». (Не «по всей вероятности», а совершенно определенно, ибо будущее вассальное положение Финляндии было юридически закреплено в договорах почти за месяц до высадки германских войск в Финляндии.) Бедствие не только для трудящихся, но и для страны в целом при любом исходе мировой войны, — таковы должны были быть плоды классовой политики финляндской буржуазии, такой ценой должен был быть сохранен буржуазный строй в этой стране.

III. ОТНОШЕНИЕ РАБОЧИХ ПАРТИЙ ГЕРМАНИИ К ГОТОВЯЩЕЙСЯ ИНТЕРВЕНЦИИ

На нашей стране лежала и лежит главная ответственность за весь тот вред, который наносит мировая война интернациональному пролетариату, социализму. Вот почему так безмерно велика историческая вина германского «большинства»; поэтому его позорная коалиция с правительством Гогенцоллернов заслуживает самого сурового приговора истории...

Карл Либкнехт. Тактика и принцип. 1917 г.

Из Финляндии неслись не только призывы буржуазии о помощи, но и призывы революционных рабочих и пролетариату других стран о солидарности. В первые же дни революции было опубликовано воззвание к международному пролетариату. «Финляндский пролетариат надеется, — говорилось в нем, — что ни в одной стране классово сознательный пролетариат не ответит финляндской буржуазии посылкой военной помощи против финляндского рабочего класса». Этот призыв относился и к рабочему классу Германии — и к нему даже больше, чем к рабочему классу других стран, ибо именно на интервенцию Германии возлагала финляндская буржуазия главные надежды.

Но рабочий класс Германии находился в тяжелом положении. Социал-демократические вожди в самом начале войны изменили решениям Интернационала, перешли на позиции империалистической буржуазии, поставили ей на службу аппарат рабочих организаций — социал-демократической партии и профсоюзов — и стали проповедовать классовый мир со своей буржуазией.

Все же лучшие люди немецкого рабочего движения смогли правильно разобраться в событиях, устояли против шовинистического угара и сохранили верность марксизму и интернационализму. Этому содействовали антивоенные выступления Карла Либкнехта, заявившего, что «враг — в собственной стране», «Письма Спартака» и печатные органы интернационалистов «Интернационал» (запрещенный после первого же номера), «Кампф» (одним из руководящих сотрудников которого был В. Пик), «Социальдемократ», «Арбейтерполитик»: Но все они не были объединены в боевую революционную партию и в условиях военного режима имели крайне мало возможностей для пропаганды среди масс и для организации массового действия.

Как же отнеслись немецкие социалисты к намерению германского империализма задушить финляндскую революцию? Что они были бессильны помешать интервенции — этого нельзя сказать. Ведь правые (шейдемановцы) и центристы (независимые социалисты) были представлены в рейхстаге (который должен был ратифицировать договоры с белой Финляндией и ассигновать средства на отправку туда экспедиционного корпуса), а шейдемановцы — даже и в правительстве. Что до левых — спартаковцев, то в рейхстаге и правительстве их, конечно, не было, они были обильно представлены в казенных учреждениях другого рода — в тюрьмах: именно там находились Карл Либкнехт, Роза Люксембург, Клара Цеткин, Франц Меринг и многие другие интернационалисты. Правые и независимые имели легальную прессу. С социал-демократическим руководством была тесно связана верхушка профсоюзов. Таким образом, у правых и у центристов были даже и легальные возможности для борьбы против интервенции.

Такой борьбе благоприятствовали распространившиеся среди рабочих, а также в армии и флоте усталость от войны, желание мира, симпатии к революционной России. Требования быстрейшего заключения предложенного Советским правительством мира без аннексий и контрибуций, выдвигавшиеся во время многочисленных забастовок, в том числе и во время массовой январской стачки, начавшейся почти одновременно с революцией в Финляндии, свидетельствовали об осуждении рабочим классом Германии империалистической политики.

Хотя в выдвинутых во время январской стачки требованиях ничего не говорилось о Финляндии, где как раз началась революция, из самого духа этих требований с несомненностью явствует, что передовой части немецких рабочих были совершенно чужды те цели, которыми руководствовались германские империалисты, направляя войска в Финляндию. Передовые немецкие рабочие симпатизировали и революционной России, и революционной Финляндии. Сама январская стачка была попыткой рабочего класса Германии покончить с империалистической политикой, проявлением которой была и интервенция против революции. В феврале 1918 г., в то время, когда верховное командование обещало белофиннам прислать войска для подавления революции в Финляндии, оно вынуждено было принимать меры на случай революции в самой Германии. В распоряжении «о внутренних беспорядках» пехотным частям 3-го гвардейского корпуса, 4- и 5-го корпусов предписывалось по условной телеграмме «подготовиться к защите от стачки» привести части в мобилизационную готовность; по телеграмме «защита от стачки» — вооружить части по-походному; по телеграмме «подготовить окружение» части должны были прибыть в назначенные места; по телеграмме «окружение» 3-, 4- и 5-й корпуса должны были идти на Берлин до окружной железной дороги, в то время как гвардейский корпус должен был наступать на «мятежные массы» из центра города, тесня их к этой дороге. Указывалось, что в