A&B - Tais

чепуху, но ради тебя я готов. Обещаю верить в то, что ты жива, до того момента пока не отыщу твой труп.

— Так-то лучше, Лаэр! Сразу бы так.

— Хватит звать меня по фамилии. — Он, прищурившись, посмотрел на нее.

— А то что? — шутливо спросила она.

— Накажу.

— Да, накажи меня, мой господин. — Сказав это, она звонко засмеялась.

— Извращенка. — Он тоже не смог удержаться и засмеялся.

«26»

Себастьян не спускался вниз уже больше суток. Как бы ни хотелось Араки узнать, как он там, как бы он ни беспокоился, наверх он не забирался. Он сам толком не мог объяснить почему. Иногда ему в голову приходила мысль подняться, но он сразу отбрасывал ее как что-то постыдное. И пусть даже ему самому казалось это глупостью, он знал, пока белобрысый сам его туда не позовет, он ни в коем случае не поднимется наверх. И дело не в приличиях. Это его квартира, его дом, значит, ему решать, куда он может заходить, а куда нет. Потому шатался Араки только в пределах первого этажа.

Первые несколько часов, после того как белобрысый ушел, ему было чем заняться. Он приготовил еще еды. На этот раз он исхитрился приготовить запеченного лосося — блюдо даже для него невероятно сложное. Потом позалипал в телевизор, но ничего интересного по нему, как всегда, не шло, вновь взялся за игры, но так же быстро бросил и сам не заметил, как ненадолго задремал. Проснувшись, он понял, какая скука его одолевает. Он не мог выйти из дома, иначе он хотя бы за конспектами, зубной щеткой и сменной одеждой домой заскочил, но стоит ему выйти, зайти обратно он не сможет. Ключей-то ему никто не давал. Мало того, так еще на первом этаже был только туалет с раковиной. Ванна или душ, похоже, были на втором этаже. А принять душ ему очень хотелось, он несколько дней уже не мылся и даже не чистил зубы. Подушку с одеялом Себастьян убрал, и теперь Араки был вынужден спать без них. Он обыскал все шкафы в пределах досягаемости, но нашел только старый сильно потрепанный плед. Лежал он в чулане под лестницей, там же он нашел еще кучу всего: тряпки, швабры, пластиковые ведра, баночки с разными моющими средствами, брызгалки, запас хозяйственного мыла и туалетной бумаги, стопку старых газет, много другого самого разнородного хлама и револьвер. Он был заныкан на самую верхнюю полку в углу и прикрыт как раз тем самым пледом. Ни секунды он не сомневался, что револьвер настоящий, хотя ранее ему и не доводилось держать оружие в руках. Само собой, находка вызвала у него интерес, и даже какой-то мальчишеский задор. Сперва он проверил барабан — не заряжен. После он стал его рассматривать с разных сторон, подержал в руке, ложился в руку он как влитой, покрутил, потрогал везде, где мог. И не удержался и совсем по-детски минут двадцать скакал по дому с криками «Пиу-пиу», убивая невидимых врагов. Закончив, он положил его точно туда же, откуда взял. И вновь навалилась скука. Используя инвентарь, что обнаружил в чулане, он навел уборку, тщательно «вылизав» каждый угол. Но и это смогло занять всего лишь час его времени. Будучи готовым уже завыть, он расположился на диване и в отчаянии искал хоть что-то, что могло его занять. Оказалось, что передачи про животных довольно занимательные. Особенно про сурикатов.

Так, перебиваясь от занятия к занятию, он провел первый день. Ночь он проспал на неудобном узком и коротком для него диване, укрываясь колючим пледом, без подушки. На следующее утро все тело у него ныло, а шея затекла так, что, казалось, больше ему не принадлежит. Он совершенно не был готов провести еще один такой же день. Но, скорее всего, именно так и будет. Единственное на что он надеялся, что Себ таки соизволит очнуться.

Ближе к обеду раздался телефонный звонок. Ему звонили настолько редко, что он даже не сразу узнал мелодию, что стоит у него на звонке.

— Привет, — сказал чей-то женский голос.

— Привет, — ответил Араки, судорожно соображая, кто это.

— Это Аня.

— А да, конечно. Я тебя узнал, — соврал он. — Откуда у тебя мой номер?

— Глупый вопрос. Слушай, я хотела бы встретиться, ты сейчас не занят?

«Ну почему именно сейчас?!»

— Не занят, но у меня некоторые проблемы.

И он рассказал ей, что Себастьян болеет, что он у него дома и выйти не может, даже немного поныл на тему душа. Она терпеливо выслушала его и предложила помощь. План такой: она придет к нему, Араки откроет ей дверь, после она останется в квартире, а Араки быстро сбегает домой, когда он вернется, она его пустит обратно. Все просто. Они договорились, и через полчаса она уже стояла в дверях. Вопреки его ожиданиям, волосы у нее были заплетены в тугой хвост, не как в прошлый раз, а одета она была в короткую черную пушистую шубу и джинсы.

— А ничего, что я так … без приглашения? — спросила она, снимая черные меховые сапожки без каблука.

— Не знаю, но мне, правда, очень нужно отойти. Надеюсь, он не против, если ты побудешь тут недолго.

— А где он? — Она расстегнула шубу, под ней оказалась мятного цвета водолазка с длинным рукавом, настолько плотно прилегающая, что подчеркивала каждый изгиб ее тела.

— На втором этаже спит.

— А-а, — протянула она и повесила шубу на вешалку. — Давно спит?

— Вторые сутки.

— А с ним точно все хорошо? Может, стоит проверить? — Она так заботливо о нем беспокоилась, что Хиро не мог не взревновать.

— Нет, думаю, не стоит. С ним не в первый раз такое, спит несколько дней, потом спускается вниз. Все будет хорошо. — Он снял свою куртку с вешалки и, надев ее, застегнул.

— Ты надолго?

— На час, наверно, но постараюсь быстрее.

— Хорошо. — Она кивнула. — Только, пожалуйста, поторопись. Не знаю, что он скажет, если застанет меня здесь.

— Если голодна, я приготовил рыбу, и там еще остатки супа есть. Они в холодильнике. Угощайся.

— Иди уже давай скорее.

Он быстро обулся и вылетел из квартиры. Стоило ему выйти, она, словно пугливый зверек, с опаской зашла в гостиную.

Она ожидала большего от его квартиры: необъятно больших комнат, запредельно дорогой мебели, экстравагантного интерьера, стоящей бешеных денег техники, но точно не такой скромной ничем не выделяющейся обстановки. Ее это изумило. Она не заметила ничего вычурно дорогостоящего, ни тебе мраморного пола, ни бесценных картин давно мертвых художников, ни ковров