A&B - Tais

— Ты для него не игрушка. Я тебе позавидовала, вот и сказала гадость, чтобы тебя задеть, но я совсем так не считаю.

— Я уже понял. Забыли.

— Спасибо. — Она улыбнулась.

— Слушай, это, наверно, ужасная наглость, и все же я хочу кое о чем попросить.

— О чем?

— Ты не могла бы рассказать о нем? Что у него не спроси, он ни на что не отвечает. Я нахожусь в его квартире, готовлю ему еду, но ничерта о нем не знаю.

— Я не думаю, что он хотел бы этого.

— Я уверен, что и сильно против он не будет. Ну, пожалуйста. Мне некого больше об этом попросить.

— Что именно ты хочешь узнать?

— Да все, о чем знаешь ты.

— Ладно, но только в качестве извинений. С чего начать?

— С самого начала.

— Это надолго.

— Как видишь, времени у меня сейчас завались.

— Бабушка никогда толком не говорила, как она познакомилась с его матерью. Знаю только то, что его мама очень хотела убить моего папу, но по какой-то причине пощадила и подчинила нашу семью.

— Подчинила?

— А. Да. Я порой забываю, что ты в мире Альф новичок. Видишь ли, у Альф есть иерархия. Она везде есть. Стычки между Альфами происходят постоянно. Обычно они заканчиваются смертью одного, но редко происходит так, что победитель не убивает проигравшего, а делает своим слугой.

— Как-то это… жестоко.

— Угу. Особенно, если учесть, что проигравший и его дети в будущем обязаны подчиняться победителю во всем и его детям, и детям его детей, ну и так далее. Обычно это ужасно. Альфы очень жестоки, они издеваются над своими вассалами, заставляя их делать немыслимые вещи, всячески унижают. Но она никогда ничего подобного по отношению к нам себе не позволяла. Все, что ей было нужно, чтобы наша семья не работала против нее. Она нас уважала, поэтому между наши семьями установились теплые отношения. Она сблизилась и с моим отцом, и с моей мамой, но особенно была близка с бабушкой. Бабушка даже называла ее своей дочерью. Кто его отец, наверно, теперь не знает ни одна живая душа. Замужем она точно никогда не была, да и не рассказывала о своей жизни почти ничего.

— Видимо, это наследственное.

— Возможно. — Легкая улыбка скользнула по ее лицу и тут же пропала. — Она однажды просто пропала на год, не отвечала на звонки и нигде не появлялась, а потом объявилась с ним на руках. Не могу сказать, что мы выросли вместе, но в те редкие визиты, когда она приезжала в город погостить, мы проводили время вдвоем.

— А они разве не здесь жили?

— Нет, тогда ни они, ни мы даже не жили в этом городе. Тогда все было совершенно иначе, и виделись мы не часто, раз в полгода-год. Но знаешь… Я всегда им восхищалась, даже маленькая. То, что давалось мне с огромным трудом, он делал играючи. Легко решал сложные задачи, всегда находил выход из любой ситуации и никогда ничего не боялся, будто так и должно быть. Хотя бабушка всегда говорила, что дается ему это далеко не просто, за все приходится платить свою цену, я все равно мечтала стать такой же. В сущности, я очень мало знаю, как они тогда жили. Виделись мы редко, почти не общались, что его, что его маму болтливыми назвать нельзя, поэтому это все жалкие крохи того, что было на самом деле. Например, я совершенно не представляю, откуда взялась Хикари. Когда мне было 8, им по 7, они всей семьей пришли к нам на ужин вместе с ней.

— Погоди-погоди, сколько тебе лет?

— 21. Что, моложе выгляжу, да? — Он лишь ошарашено кивнул. — Это у меня в бабушку. Ей даже в 30 давали не больше 16. Так вот, о чем это я… Ужин. Конечно, ее появление вызвало интерес у всей нашей семьи, но как бы мы не приставали с расспросами, мы ничего не узнали. Ни кто она, ни кто родители, ни почему она живет с ними, ни даже ее фамилии нам и сейчас неизвестно. Но меня, по правде говоря, интересовало всегда не это. Ты слышал о таких птичках как неразлучники?

— Нет.

— Это птицы, которые постоянно держатся вдвоем, никогда не удаляясь от партнера дальше пределов слышимости голоса. Точь-в-точь они — почти никогда друг от друга не отходили, постоянно о чем-то перешептывались, жили в своем собственном тесном мире, рассчитанным только на них двоих. Казалось, разлучи их, они обязательно оба зачахнут от тоски. Но при всем этом вела она себя хуже некуда. Она всегда была неуправляемой, до крайности агрессивной, и с ним не была особенно мягкой. Чуть что ей не нравилось, она кидалась на него и била, а он не сопротивлялся, ходя в синяках, порезах и ушибах.

— Его мать ничего с этим не делала?

— Нет. Их семья, как бы сказать… Особенная. Его мать никогда не вмешивалась, что бы ни происходило, считая, что он сам должен с этим справиться. Я даже подумала, что ему это нравится, и поэтому-то он проводит с ней больше времени, чем со мной. И по глупости решила себя вести так же.

— И?

— И она сломала мне за это руку. Было больно, а произошло все так быстро, что никто из взрослых не успел среагировать. После этого бабушка поставила ультиматум, чтобы она ко мне никогда больше не приближалась. Они приняли это, и она действительно больше не появлялась нигде рядом, но и он тоже. Я очень за это разозлилась на бабушку, ведь я считала, что он теперь даже не посмотрит в мою сторону. Поэтому, когда я получила приглашение на его девятый день рожденье, я была на седьмом небе от счастья. Я помню, как долго мы с бабушкой выбирали платье, в котором я пойду, и как несколько недель подряд не могла спокойно из-за этого уснуть. Каждый третий день рожденья по обычаям их семьи был особенным. И праздновали его с особым размахом — приглашали всех друзей, знакомых семьи, закатывали огромный прием, накрывая немыслимых размеров стол, совсем не скупясь. И вот надо было так случиться, что за пару дней до него я сильно заболела. Я тогда была в прямом смысле слова в отчаянии, я с температурой за сорок пыталась натянуть на себя это платье, периодически падая в обморок и требуя, чтобы меня отвезли к нему немедленно. Конечно, меня никто не послушал, и насильно уложили в кровать. Как оказалось, это спасло мне жизнь. На праздник