Антитезис - Андрей Имранов

Самойлов негромко рассмеялся.

— Вы полагаете, Он — не помогает тем, кто нуждается в нем? Вы когда-нибудь просили его о помощи?

— Нет, пожалуй. Я же неверующий и привык полагаться на свои силы. Разве что… Дима усмехнулся, — было однажды. Давно. Меня с друзьями физрук в школьном туалете за курением поймал. И я молился, чтобы случилось чудо и надпись из дневника исчезла. Я, пожалуй, больше никогда так искренне не ждал чуда и не верил в него.

Самойлов широко улыбнулся, — но Господь остался глух к мольбам и с тех пор вы в него не верите. Но Дмитрий, вы же уже взрослый человек теперь. Думаете, было бы правильнее, если бы надпись исчезла и вы бы не получили наказания за свой проступок?

— Ну… — Дима пожал плечами.

— Мудрый отец не станет направлять каждый шаг своего чада. И не помешает ему оступиться, упасть и набить шишку. Поверь мне, сердце Отца нашего полно боли за наши ошибки, но мы сами должны, оступаясь и вновь поднимаясь, найти свой путь, и Он, в мудрости своей, это понимает. Свободная воля — величайший дар, который только может предложить отец своему сыну. И она дана нам не для того, чтобы мы губили свои души, но без таковой возможности — не будет и свободной воли.

— Ну, — Дима вздохнул, — я не силен в богословии и не стану с вами спорить. Скажу лишь, что будь религия на всю планету одна, еще можно было б о чем-то говорить. А так — где гарантия, что я правильно угадаю?

— Не надо гадать!

— Простите что перебиваю, — голос Виктора Семеновича ворвался в их разговор, — но здесь студия, у нас все время расписано. Вы можете продолжить свой спор за переделами студии. Михаил Федорович, благодарю вас и более не задерживаю. Дмитрий, внимание на камеру, сейчас пойдут реплики.

— Секундочку! — Самойлов поднялся, посмотрел на Диму, — вы зря считаете, что ваша душа столь ценна, что Он сам должен бегать за вами. Ценна она в первую очередь для вас и я бы рекомендовал вам не откладывать ее спасение.

Самойлов повернулся к камере.

— Благодарю вас и да пребудет с вами Господь.

Дима кислым взглядом проводил выходящего Самойлова, потом посмотрел на камеру и удивился. «Вы полагаете?» — светилась на экранчике надпись.

— В смысле? Что я полагаю? — спросил он громко.

— Чего непонятного? — Виктора Семеновича не было видно за светом софитов, но голос его звучал недовольно, — видишь текст, повторяешь! Камера!

Загорелся красный светодиод, текст в экране пополз вверх.

— Вы полагаете? — спросил, недоумевая, Дима.

— Стоп! Дмитрий, что за хрень? Ты как будто только что узнал, что Деда Мороза не существует. Ты разговор ведешь. Вот и спрашивай нормально: «Вы полагаете?». В камеру не таращься, голову немного вправо поверни, как будто к собеседнику обращаешься. Давай, камера!

Снова загорелся светодиод.

Дима, продолжая недоумевать, повернул голову к невидимому собеседнику:

— Вы полагаете?

На этот раз, видимо, это прозвучало получше. Камеру никто не остановил, текст уполз за край экрана, вместо него выполз другой.

— Вы считаете, что церковь не имеет права осуждать секты и прочие учения, подобные вашим?

— Ваше Священное Писание как-то отличается от общепринятого?

— Вы полагаете, нет ничего плохого в том, чтобы изменить текст Библии — текст слова божьего?

Дима недоумевал все больше и больше — «Все же, эфир кончился… наверное… так зачем это им? Это… из-за меня, из-за того, что я наговорил? Как-то хотят исправить мою оплошность, что ли? Но как?»

— Многие монастыри и церкви являются памятниками культуры, общенародным достоянием и фактически функционируют, как музеи. Как вы полагаете, на какие средства должны производится их обслуживание и реставрация?

— Простите, что перебиваю…

— Достаточно, спасибо!

— Благодарю вас.

— Что ж. Итак, с вами был Дмитрий Лукшин, передача «К барьеру». Увидимся через неделю. Благодарю за внимание.

— Все, стоп! — светодиод погас, — Дмитрий, спасибо.

В студии зажегся свет, софиты погасли. Дима проморгался, украдкой оглядел зал. Никто не обращал на него внимания, сидевшие на первом ряду люди не спеша поднимались, негромко переговариваясь друг с другом. Вирджил стоял в стороне и что-то обсуждал с высоким мужчиной в сером свитере — Дима не был уверен, видя его со спины, но, похоже, это был тот самый Виктор Семенович — очевидно, местный начальник. Неслышно подошла все та же девушка — «Леночка» — и молча сняла с Димы микрофон.

— Это все? — неуверенно спросил Лукшин.

— Да, конечно. Можете идти. Спасибо.

— Не за что, — Дима проводил ее взглядом, вздохнул и встал. Поежился: рубашка была мокрая вся сверху до низу и похоже, свитер тоже слегка промок. Аккуратно обошел съемочную технику и неуверенно остановился шагах в трех от разговаривающих. Вирджил бросил на него взгляд, усмехнулся.

— А вот у него и спросите, — сказал он собеседнику, указывая ладонью на Диму.

Виктор Семенович обернулся.

— Э… — сказал Дима, — я все испортил, да?

— Отчего же, — Виктор хмыкнул, — все пучком. Конец смазанный вышел, это да, но ничего, твою речь мы вырежем, а что наш поп так некрасиво ушел, так это очень даже хорошо.

— В смысле: вырежете? — Дима хлопнул глазами, — говорили же — прямой эфир…

— Ты что — поверил? — Виктор вытаращил глаза, потом расхохотался, — с ума сошел? Да кто тебя такого в прямой эфир выпустит? Да случись такое, через час все руководство канала за яйца подвесят. Ты что?

Дима почувствовал, что краснеет. В самом деле, мог бы и догадаться. Хотя, когда ему было догадываться? Все так навалилось, что времени обдумать просто не было.

— Ну… вы же сами сказали, — пробормотал он, пряча взгляд.

— Это Вирджил, — Виктор ткнул пальцем, — надоумил. Я сам не настолько дурной, такое придумать — прямой эфир, ха! А ты поверил, надо же.

Дима сжал зубы. Вирджил! Ну разумеется!

— И зачем… вы это придумали? — спросил он, исподлобья глядя на Вирджила. Но его такой мелочью было не пронять. Смущаться или выглядеть виноватым он даже не пытался.

— Чтобы почву у тебя из под ног выбить, зачем же еще? Посмотреть, как ты себя вести будешь.

— И… как я себя вел? — осторожно спросил Дима.

— Достойно, — сказал Вирджил, — с учетом того, что ты первый раз перед камерой — твердая тройка.

— Я бы даже сказал — с плюсом, — вмешался Виктор, — парочка моментов вышла очень удачно, пусть даже это и получилось случайно. Одно «эк, простите, экклесиалогической» чего стоит. Пожалуй, мы этот синхрон лейтмотивом пустим. Короче, задачу ты нам облегчил и за это спасибо.

— Какую задачу?

— Закопать этого сектанта, разумеется. Вместе с его сектой. А ты как думал?