Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы - Филип Фармер

ГЛАВА 7

Микс с удовольствием расспрашивал бы Битнайю и дальше, но в дверной косяк постучался солдат. Он передал, что Стаффорд желает немедленно встретиться с гостями. Микс позвал Иешуа из его хижины, и они последовали за солдатом в зал заседаний совета. Всю дорогу они молчали.

Стаффорд пожелал им доброго утра и спросил, намереваются ли они остаться в Новом Альбионе.

Все трое ответили, что им бы хотелось стать его гражданами.

— Прекрасно, — сказал Стаффорд. — Но вы должны также ясно осознать, что долг гражданина перед своим государством — нести определенные обязанности в обмен на защиту. Я перечислю их позднее. Итак, к какой конкретно службе в армии или флоте вы годитесь? И годитесь ли вообще?

Микс уже говорил ему, что умеет делать, но все же повторил еще раз. Лорд-мэр заметил, что Миксу придется начать с рядового, хотя по опыту он годится в офицеры.

— Я приношу за это свои извинения, но у нас принято всем новичкам начинать с самых нижних чинов. Эта мера предупреждает всякое уныние и зависть со стороны тех, кто здесь уже давно. Однако, поскольку у вас имеется свое каменное оружие, которого здесь очень и очень не хватает, я могу назначить вас в команду воинов, вооруженных боевыми топорами. Этих воинов считают элитой, какими-то особенными. Через пару месяцев вам могут присвоить звание сержанта, если вы будете хорошо справляться со своими обязанностями, а я уверен, что будете.

— Мне это как раз подходит, — сказал Микс. — Но я также умею делать бумеранги и могу научить ваших воинов кидать их.

— Хм-м! — произнес Стаффорд и побарабанил пальцами по столу. Тогда вы, получается, специалист, а значит, заслуживаете, чтобы сержанта вам дали немедленно. Но в команде боевых топоров вам все-таки придется подчиняться приказам капралов и сержантов. Давайте подумаем. Ситуация довольно щекотливая. Хотя… Вот что, назначу-ка я вас недействительным сержантом, когда вы будете в команде, и действительным в должности инструктора по бумерангам.

— Это что-то новенькое для меня, — сказал Микс, ухмыляясь. О'кей.

— Что? — переспросил Стаффорд.

— О'кей означает «ладно». Я не возражаю.

— О! Отлично! Ну а вы, Иешуа, чем бы вам хотелось заняться?

Иешуа сказал, что на Земле был плотником и здесь тоже потрудился немало на этом поприще. Вдобавок он научился расслаивать камень. Кроме того, у него есть запас кремня и кремнистого сланца. На корабле, на котором они бежали, случайно оказалась кожаная сумка, доверху набитая необработанными камнями, которые привезли откуда-то издалека.

— Хорошо! — произнес Стаффорд. — Можете приступать к работе с мистером Миксом. Будете помогать ему делать бумеранги.

— Извините, — сказал Иешуа. — Но я не могу заниматься этим.

Стаффорд широко раскрыл глаза:

— Почему?

— Я дал обет не проливать крови человека — кем бы он ни был и не участвовать в делах, которые способствуют пролитию крови.

— А как же вы тогда бежали? Разве вы не дрались с преследователями?

— Не дрался.

— Вы хотите сказать, что, если бы вас схватили, вы не стали бы защищаться? Просто стояли бы и позволили себя убить?

— Да.

Стаффорд снова забарабанил пальцами. Его лицо медленно краснело. Затем он проговорил:

— Я мало знаю об этой Церкви Второго Шанса, но слышал по донесениям, что ее члены отказываются воевать. Так вы один из них?

Иешуа покачал головой:

— Нет. Я принял личный обет.

— Таких не бывает, — заметил Стаффорд. — Как только вы сообщаете другим о своем обете, он становится общественным достоянием. А то, о чем вы говорите, означает, что вы дали обет своему богу.

— Я не верю ни в богов, ни в Бога, — тихо, но решительно возразил Иешуа. — Когда-то я действительно верил, очень сильно. То, как я верил, нельзя даже назвать верой. Это было знание. Я знал. Но я ошибался.

Теперь я верю только в самого себя. И не потому, что так уж хорошо знаю себя. Нет человека, который по-настоящему знал бы что-нибудь, включая самого себя. Можно даже сказать, что нет человека, который знал бы много. Но я знаю одно: я могу дать обет самому себе, и я выполню его.

Стаффорд ухватился за край письменного стола, словно пытаясь удостовериться в его реальности.

— Но если вы не верите в Бога, тогда зачем вообще давать подобный обет? Какая вам разница, если, защищаясь, вы прольете кровь? Ведь это же так естественно! А там, где нет Бога, нет и греха. Человек волен поступать, как ему заблагорассудится, и неважно, что своими поступками он может нанести другим людям вред. И это правильно, потому что если нет Высшего Закона, то все, что ни делается — правильно. Или неправильно. Человеческие законы не имеют значения.

— Единственно надежным в мире является обет.

Битнайя засмеялась.

— Он просто чокнутый! — сказала она. — Не пытайтесь найти какой-то смысл в его словах. Я думаю, что он отказывается убивать, чтобы избежать смертоубийства, потому что хочет быть убитым. Он бы и хотел умереть, но у него кишка тонка, чтобы покончить жизнь самоубийством. Да и какой ему толк от этого? Разве что воскресят в каком-нибудь другом месте!

— Что лишает ваш обет, — заметил Стаффорд, — всякого смысла. Здесь никого нельзя убить по-настоящему. Можно лишить человека жизни, и он станет трупом. Но через двадцать четыре часа он будет уже новым телом, целым и невредимым, даже если бы оно было разрезано на тысячу кусков.

Иешуа пожал плечами:

— Все это не имеет значения. Во всяком случае, для меня. Я дал обет и не нарушу его.

— Чокнутый! — произнесла Битнайя.

— Но ты ведь не собираешься основывать новую религию, а? полюбопытствовал Микс.

Иешуа посмотрел на Микса, как на дурачка.

— Я только что сказал, что не верю в Бога.

Стаффорд вздохнул:

— У меня нет времени обсуждать с вами вопросы теологии или философии. И все же наш с вами вопрос можно легко уладить. Вы можете без промедления покинуть наше государство — я имею в виду, сию же минуту. Или же можете остаться здесь, но только как неполноправный гражданин. Таких в Новом Альбионе сейчас десять. Как и вы, они не желают воевать, хотя причины такого нежелания отличны от ваших. Но и у них есть свои обязанности, своя работа — как у прочих граждан. Зато неполноправные граждане не получают добавок, которые государство каждые три месяца выдает своим обычным гражданам, — то есть сверхнормативные сигареты, спиртное, еду. От неполноправных граждан требуется жертвовать в государственную казну определенную часть содержимого их изобильников. Кроме того, они обязаны дополнительно к своей основной работе мыть уборные. Далее, в военное время из крепости их не выпускают, пока не закончится война. Это для того, чтобы они не путались под ногами у военных. А потом, мы не можем быть уверены в их лояльности.