Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях - Ольга Васильченко

злосчастного тома обрывок пледа и понёс в руках, чтобы увидели все, кому нужно.

Пронька выскочил из двери, как соскучившийся пёс. Чуть с ног не снёс.

— Как же, ну как же так, — причитал домовой. — А если бы? А обо мне вы подумали. Эх, хозяин, хозяин.

Пришлось ковылять вверх по лестнице, таща его на своей ноге.

— Сейчас-сейчас, — заботливо пробормотал он. — И сапоги сниму, и спать уложу.

Но я только головой покачал.

— Не-не. Мне сейчас уйти надо. Но ты будь настороже, жди незваных гостей. Вот за этой книгой придут.

— Да что же это? — завопил Пронька. — Вы теперь и из дома хотите Управление Ночной стражи сделать?

— Последний раз, — пообещал я, кидая потрёпанный фолиант на стол. — Рядом буду, а ты шуми, если что. Понял?

— Чего же тут непонятного, — всё ещё обнимая мою ногу, проворчал домовой. — Только из одной смертушки выпутались и сразу в другую лезете? Чего уж тут непонятного.

— Последний раз, — напомнил я, спускаясь по лестнице.

Пронька наконец выпустил мой сапог и заскакал по ступенькам вниз.

— Опять вызывают!

— Куда? — не понял он, заморгав от моего крика.

— На работу. Ничего без меня не могут.

Подмигнув домовому, я двинулся вдоль улицы и начал потихоньку распутывать заклятье поиска. Но то ли слишком вымотался, то ли за мной и правда никто не следил. Странно! Неужели предатель не услышал последних слухов? Или не успел доложить Мороку? Или…

Я свернул в проулок и, обойдя квартал, вернулся к собственному дому. Спрятался в тупике за сугробом и стал ждать. Холодновато, конечно, но другого выхода не было. Надеюсь стукач не подкачает, иначе рискую свалиться с воспалением легких. О том, чтобы погреться колдовством и разговора быть не могла. Морок хоть и не настоящий маг, но волшбу почуять сможет. Да и сил, если честно, совсем не осталось. Не грохнуться бы в обморок от слабости.

Я всё вспоминал тот отчаянный порыв на корабле и перебирал пальцами Аланино кольцо в кармане. Всё решено. Иду на покой. Больше никаких безумных алхимиков и живописцев, колдунов и нежити. В конце концов без меня мир не остановится — найдётся другой отчаянный чародей, который будет пытаться спасти всех и вся. Надо просто освободить ему место. Дать возможность проявить себя. Иначе, он может так навсегда и остаться в тени прославленного неудачника Вилька, который… слишком устал.

Мимо моего дома ходили прохожие, каждый раз заставляя меня напрягаться. Но силы, для последнего отчаянного броска, я экономил. Иначе, в самый важный момент их может не хватить. Да и вообще, нормальные люди так себя не ведут. Не отдают все без остатка. Во всём нужна мера.

Я переступил с ноги на ногу, дрожа от холода. Всё сильнее хотелось плюнуть на всё и вернуться в свою тёплую, уютную комнату. С чего мне вообще взбрело в голову, что ушлый Морок кинется в расставленную ловушку? Может он забился в какую-нибудь дыру и только и ждёт момента, чтобы незаметно покинуть Кипеллен?

Когда к моему крыльцу подкатила повозка и из неё выбрался солидный пан с тростью, меня уже трясло от озноба, а на город опускались ранние зимние сумерки, но броситься через улицу мне не дали. В шею кольнуло что-то острое и знакомый голос предупредил:

— Дёрнешься, урою!

Из рассказа Аланы де Керси, хозяйки книжной лавки «У моста»

В приемном покое было тепло, горел неяркий свет, пахло какими-то снадобьями и немного кровью. Сестра-послушница усадила меня на узкий жесткий топчан, выставила на столик батарею баночек и коробку с корпией и бинтами. А когда я пошутила, что не стоит меня заживо бальзамировать, рассерженно фыркнула и метнулась в соседнюю комнату, вернувшись с дежурным лекарем. Седой розовощекий пан в лекарской робе тщетно пытался вклиниться в возмущенный щебет своей подчиненной.

— Вот! — она обличительно ткнула в меня пальцем. — Все ей хиханьки, а у ней, между прочим, пол-лица отбито и жар, и насморк, и чихает так, что светильники подскакивают! — закончила она таким тоном, будто мне давно уже следовало упокоиться с миром, а не хлюпать носом, сидя в лазарете.

Лекарь с прищуром уставился на меня и поводил руками над моей головой.

— И вправду, — хмыкнул он. — Что до лица, так ничего страшного, до свадьбы заживет. А с простудой вы, панночка, лучше бы не шутили. Да и общее состояние у вас не ахти. От чего, не скажете? Стресс, недосып, переохлаждение, магическое воздействие?

— Всё вместе, — вздохнула ваша покорная слуга, стоически снося прикосновения лекаря к своей распухшей физиономии.

— И где ж вы так успели, что все вместе? — покачал он головой.

— В порту сегодня заварушка была, — от истощения, тепла и запаха зелий мысли чуть путались, и, кажется, я начала нести чушь.

— Она с паном Вильком приехала, — наябедничала послушница.

— А! Так вы из Ночной стражи, — лекарь закончил с синяками и принялся ощупывать мое горло, потребовал открыть рот, послушал дыхание. — Ну, все одно не стоит так над собой измываться.

Я не стала отрицать ни первого, ни второго.

Меня заставили выпить какие-то мерзкие капли, проглотить ложку вязкой гадости, от которой мигом онемело саднящее горло, поколдовали над спиной, убирая начинавшееся воспаление легких и успели напоить облепиховым взваром, а Вилька все не было. Отравил его Ремиц, что ли? На этой мысли я нервно вздрогнула, а после тревожно заерзала на топчане. Отравил не отравил, а вот свалиться где-нибудь в коридоре мой бравый капитан мог запросто. Шутка ли — выложиться до капли. А ведь узор из него побольше выжрал, чем из меня. Я уж было вознамерилась вырваться из цепких лап кипелленской медицины и рвануть на поиски Балта, как дверь в приемный покой приоткрылась, и заглянул пан Тарунда.

— Ох, панна де Керси… а разве пан капитан не с вами?

— А должен? — я озадаченно смотрела на щекастое лицо пана Якуба. — Он, наверное, в палате пана Ремица застрял.

— Да нет его там, — досадливо вздохнул Тарунда. — Заходил уже…

Нет? Ну если по дороге сюда Якуб нигде в коридоре моего бравого чародея не обнаружил…

— Прибью, — пообещала ваша покорная слуга в пустоту. — Собственноручно!