В твой гроб или в мой? - Жаклин Хайд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Это совсем не та дверь, которую я искала, — я дрожу и прижимаю Фифи ближе, чтобы украсть его тепло. — Чувак, здесь холодно.
Вспышка света, пробегающая снаружи вдалеке, привлекает мое внимание, и я могу лишь различить смутные очертания кого-то быстро двигающегося с фонарем в руках.
— Эй, ты! — кричу я, но звук теряется в ветре.
Я смотрю вниз и качаю головой, глядя на собаку.
— Мы не будем этого делать, — говорю я, глядя в ту сторону, куда ушел парень с фонарем. — Это похоже на начало любой истории ужасов, — дрожь пробегает по спине, и Фифи жалобно взвывает. — Да ладно, шучу. Мы в полной безопасности.
Я возвращаюсь в туннели замка и снова нажимаю на рычаг, испытывая облегчение, когда дверь скользит на место, блокируя холод. Кто бы ни был снаружи, он сумасшедший.
— Может быть, дальше есть другой проход, который приведет нас обратно на кухню, — бормочу и глажу мягкую рыжеватую шерстку Фифи. — Давай выбираться отсюда, а? Влад или кто-то еще рано или поздно найдет нас.
— Разве это не приятный сюрприз?
Фифи приходит в ярость при звуке низкого голоса и корчит свою маленькую приплюснутую мордочку, заставляя мое беспокойство стремиться к новообретенным высотам. Мои глаза расширяются, когда пес переходит на рокочущее рычание, все его тело вибрирует в моих руках.
— Кто там? — я крепко прижимаю Фифи к груди и, прищурившись, вглядываюсь в темноту за тусклой лампочкой в этой части коридора, видя только тени.
— Ты немного далеко ушла, не так ли? — слова звучат тихо и зловеще, заставляя живот сжаться в страхе. Я делаю шаг к свету, но снова отступаю в тень, когда в коридоре мелькает мужской костюм цвета серой бронзы и бледная кожа.
— Кто там? — повторяю я.
— Тише, песик, — говорит мужской голос, и Фифи перестает рычать, со стоном прижимаясь своим маленьким телом ко мне. — Здесь, внизу, легко заблудиться, не так ли?
Он подходит ближе, и я снова делаю шаг к свету, чтобы хоть что-нибудь рассмотреть, нервничая из-за того, что нахожусь наедине с незнакомцем в темноте.
— Слушай, я не знаю, кто ты и что тебе нужно, но здесь и так жутко. Так что, если бы ты мог перестать быть страшным, было бы здорово, — говорю я, выдавив фальшивый смех.
— Прошу прощения, — говорит мужчина, прежде чем мы оба выходим на скудный свет.
Новый вид страха овладевает мной, пригвождая к гребаному полу, когда я, наконец, вижу его. Боже мой, он чертовски высокий. Его рост, должно быть, почти семь футов (прим. 213 см), потому что голова практически касается потолка. А еще он такой бледный, что Влад выглядит как спасатель на пляже, а глаза у него странного серого цвета, почти серебряные.
Я поднимаю взгляд и понимаю, что уже видела эти шокирующие белокурые волосы и точеное, чисто выбритое лицо раньше. О нем много лет писали таблоиды и престижные журналы. Кто его не знает?
— Ты… ты Фрэнк Штейн, — выдыхаю я.
Его глаза, которые обычно сверкают харизмой на фотографиях, выглядят плоскими и раздраженными.
— Во плоти, — усмехается он. — Ты была не той, кого я искал, но я все равно доволен.
Выражение моего лица вытягивается, когда от страха по рукам и груди бегут мурашки. Я крепче прижимаю Фифи к себе.
— Раз уж ты здесь, давай подумаем, как вывезти тебя из Румынии, прежде чем ты создашь еще какие-нибудь проблемы нашему дорогому другу Дракуле.
Фифи снова рычит, когда неуклюжий мужчина приближается ко мне с протянутой рукой.
Я прищуриваюсь и отступаю на шаг.
— Думаю, я лучше останусь здесь, если тебя это не смущает.
Большинство женщин отдали бы левую грудь, чтобы поменяться со мной местами прямо сейчас, но я улавливаю что угодно, кроме теплых и уютных чувств, находясь с ним наедине. Я просто хочу Влада и выбраться из этого жуткого туннеля, в каком бы порядке это ни произошло.
Он хихикает, но его голова поворачивается в неестественной, почти изучающей манере.
— Разве это не типично? Разве ты не знаешь, кто он?
— Я знаю, что он не вел себя со мной как придурок, и он не держит меня здесь в заложниках, как какой-то гад.
Ладони становятся липкими, когда он безучастно смотрит на меня. Ни один глаз не моргает, вообще, и это пугает меня. Если Влад — Дракула, то не означает ли это…
Его имя.
— Боже мой, ты настоящий Франкенштейн?
Его мрачный и маниакальный смех обрывает меня.
— Нет, но мой создатель черпал вдохновение в этой глупой сказке, — он нарочно бьет кулаком по стене, чтобы напугать меня, и я подпрыгиваю.
— Я гораздо хитрее и опаснее.
То, как он смотрит, словно я одноразовая, заставляет меня сглотнуть. Я дрожу, застыв на месте, не зная, как от него отделаться.
— У тебя есть два варианта, ягненочек. Ты можешь пойти со мной, и я посажу тебя на самолет до любой лачуги, которую ты называешь домом, или я могу убить тебя, — наконец говорит он, все еще не моргая.
Паника подкатывает к горлу, и в мозгу происходит короткое замыкание.
— Но почему?
Он смотрит на меня как на идиотку.
— Что?
— Почему это единственные варианты? — пискляво произношу я.
Он отшатывается назад, отодвигаясь от стены.
— Потому что я так сказал.
Я усмехаюсь.
— Как будто это ответ.
Я отступаю на шаг, желая, чтобы эта дурацкая стена рядом с нами исчезла. Может быть, я смогу схватиться за рычаг и как-нибудь выбраться. Конечно, Обри, а потом часами бегать по холодному снегу? Дерьмо.
— Это единственный ответ, который ты получишь.
— Мне трудно поверить, что парень, пожертвовавший в этом году пять миллионов долларов в Фонд спасения дельфинов, может причинить вред людям.
— То, что ты и другие глупые люди знаете обо мне, неверно.
— Фрэнк! — раздается другой голос. — Наконец-то мы нашли тебя.
Мгновение я в состоянии шока смотрю, как парень в простых синих джинсах и кожаной куртке выходит из тени.
Глаз мистера Штейна наконец-то дергается, что отличает его от робота, и я испускаю небольшой вздох облегчения. Я посмотрела достаточно профильных шоу, чтобы понять — мне действительно нужно, чтобы он дал мне хоть какой-то намек на то, что он живой.
— Джекилл, какого хрена ты так долго? — рычит он чертовски раздраженным тоном. — Мы искали твой маленький «проект» тридцать минут.
Я перевожу взгляд на нового человека.
