Сталинская премия по литературе: культурная политика и эстетический канон сталинизма - Дмитрий Михайлович Цыганов

href="ch2-1203.xhtml#id2026" class="a">[1203] (опубл.: Звезда. 1947. № 10; выдвинули А. М. Еголин и Е. М. Кузнецов) Э. Грина; «Молодость»[1204] (опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей) П. И. Замойского; «В окопах Сталинграда»[1205] (опубл.: Знамя. 1946. № 8–10; выдвинул А. Т. Твардовский) В. П. Некрасова;

Позднее в список для голосования была включена «Повесть о настоящем человеке»[1206] (опубл.: Октябрь. 1946. № 7–11; рекомендовали Союз писателей и редколлегия журнала «Октябрь») Б. Н. Полевого.

отклоненные: «Ночь полководца»[1207] (опубл.: Знамя. 1946. № 11–12; рекомендовал Союз писателей) Г. С. Березко; «Как человек стал великаном» (вторая книга; опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей) М. Ильина и Е. Сегала; «Петербургская осень» (пер. с укр.; опубл. в 1945; рекомендовал Институт украинской литературы им. Шевченко) А. Е. Ильченко; «Военное счастье: Рассказы» (опубл. в 1945; рекомендовал Союз писателей) В. М. Кожевникова; «Иван Грозный» (книга третья; опубл. в 1947; рекомендовали Союз писателей и Горьковский областной комитет ВКП(б)) В. И. Костылева; «Ниссо» (опубл.: Звезда. 1946. № 7–10; рекомендовала редколлегия журнала «Звезда») П. Н. Лукницкого; «Царь Пап» (пер. с армянск. А. Иоаннисиани; опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей Армении) С. Г. Зоряна; «Мехри и Вепа» (на туркмен. яз.; в сокращенном виде опубл. вод названием «Вена, внук Мергена» в 1948; рекомендовал Союз писателей Туркмении) А. Каушутова; «Решающий шаг» (первая книга; опубл.: альманах «Дружба народов» (1946. № 15); рекомендовал Союз писателей Туркмении) Б. М. Кербабаева; «Серебряная пряжа» (опубл. в 1946; рекомендовало Ивановское областное отделение Союза писателей) М. Х. Кочнева; «Они не прошли» (пер. с укр. В. Тарсиса; опубл. в 1947; рекомендовал Союз писателей Украины) Ю. К. Смолича; «Товарищ Анна»[1208] (опубл.: Октябрь. 1946. № 3–6; рекомендовала редколлегия журнала «Октябрь») А. Д. Коптяевой; «Война в тылу врага»[1209] (опубл. в 1947; рекомендовала редколлегия журнала «Октябрь») Г. М. Линькова; «Демидовы» (вторая книга; опубл. в 1947; рекомендовали Магнитогорский горком ВКП(б) и Магнитогорский металлургический комбинат) Е. А. Федорова; «Флотоводец Ушаков» (опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей) Г. П. Шторма; «Михайловский замок» (опубл. в 1946; рекомендовало Ленинградское отделение Союза писателей) О. Д. Форш; «Молодое поколение» (опубл. в 1945; рекомендовал Союз писателей Казахстана) А. Абишева.

Обсуждение романа «Казахский батыр» (опубл. в 1945; рекомендовал Союз писателей Казахстана) Г. М. Мусрепова в связи с переработкой текста было решено перенести на будущий год.

Поэтические:

одобренные:

премия первой степени: «Мой край» (пер. с лит. С. Мар и М. Зенкевича; опубл. в 1947; рекомендовал Союз писателей (Московское и Литовское отделения)) С. Нерис; «Дом у дороги»[1210] (опубл.: Знамя. 1946. № 5–6; рекомендовал Союз писателей) А. Т. Твардовского;

премия второй степени: «У роднай хаце» («В родном доме»; на белорус. яз.; опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей) П. У. Бровки; «Лирика» (пер. с укр.; опубл. в 1946) и поэма «На круче» («Прометей») А. С. Малышко (рекомендовал Союз писателей (Московское и Украинское отделения))[1211]; «Утренняя встреча» (пер. с киргизск.; опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей) А. Токомбаева; «Песнь о Давиде Гурамишвили»[1212] (пер. с груз. В. Державина; опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей) С. И. Чиковани;

отклоненные: «Одна судьба: Книга поэм» (опубл. в 1947) и «Стихи этих лет» (опубл. в 1946) Е. А. Долматовского (рекомендовал Союз писателей); «Александр Матросов» (опубл.: Октябрь. 1946. № 5; рекомендовали Союз писателей и редколлегия журнала «Октябрь») С. И. Кирсанова; «Земляки» (опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей) А. Я. Яшина; «Чаша дружбы» (пер. с укр. Б. Турганова; опубл. в 1947; рекомендовали Всеславянский комитет и Союз писателей) М. Ф. Рыльского; поэмы и стихи[1213] П. Е. Панченко (рекомендовал Союз писателей); «Золотой кишлак» (опубл. в 1947; рекомендовали Союз писателей Таджикистана и СНК и ЦК КП(б) Таджикистана) М. Миршакара; «Сказание о смерти поэта» (на казахск. яз.; рекомендовал Союз писателей Казахстана) К. Аманжолова; стихи[1214] Т. Уметалиева (рекомендовал Союз писателей Киргизии); стихи[1215] А. Осмонова (рекомендовал Союз писателей Киргизии); стихи[1216] К. Сейтлиева (рекомендовал Союз писателей Туркмении).

Драматургические:

одобренные:

премия первой степени: «Русский вопрос»[1217] (опубл.: Звезда. 1946. № 12; рекомендовал Союз писателей) К. М. Симонова;

премия второй степени: «Закон зимовки»[1218] (опубл. в 1947; рекомендовал Союз писателей) Б. Л. Горбатова; «Жизнь в цитадели»[1219] (пер. с эстонск. Л. Тоом; опубл.: Знамя. 1947. № 5; рекомендовал Союз писателей) А. М. Якобсона;

отклоненные: «Скала любви» М. С. Гранатурова (рекомендовал ответственный редактор краснофлотской газеты, г. Новороссийск)[1220]; «Ара прекрасный» (пер. с арм. М. Петровых; опубл. в 1947; рекомендовал Союз писателей (Московское и Армянское отделения)) Н. Зарьяна; «Сельман» С. В. Ялавина (рекомендовало Управление по делам искусств при СНК Чувашской АССР; данных о публикации пьесы нам обнаружить не удалось); «Ярослав Мудрый» (вторая редакция; опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей Украины) И. А. Кочерги.

Критические:

одобренные: «Освободительные и патриотические идеи русской литературы XIX века» (опубл. в 1946; рекомендовал Союз писателей) А. М. Еголина; «Чехов» (опубл. в 1946; рекомендовали Союз писателей и издательство «Молодая гвардия») В. В. Ермилова;

отклоненные: «Градостроительство» (опубл. в 1945; рекомендовала Академия архитектуры СССР) А. В. Бунина, Л. А. Ильина, Н. Х. Полякова, В. А. Шкварикова; «Тарас Шевченко»[1221] (выдвинул А. А. Фадеев) М. С. Шагинян; «Павел Петрович Бажов» (опубл. в 1947; выдвинул А. А. Фадеев) Л. И. Скорино.

Осознанная Советским Союзом необходимость влиять на культурные элиты европейских и скандинавских стран стала стимулом к расширению функционала премии. До учреждения международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами» именно внутренняя институция должна была не только противостоять решениям Нобелевского комитета, но и акцентировать внимание западной интеллигенции на идеологически «правильных» текстах, внятно артикулирующих позицию советской стороны. Комитетчики помнили, что «любое обсуждение художественного произведения, любое писательское собрание должно быть школой большевистской идейности»[1222], поэтому в разговоре о литературных текстах особое внимание уделялось именно их идеологическому потенциалу. Так, говоря о романе «Ветер с юга» Э. Грина, Еголин подчеркивал:

Демократические круги Финляндии очень хорошо восприняли книгу, она переведена уже на финский язык, получила там распространение. К на[м] обратился посол Финляндии. Мы знаем, что есть две Финляндии: демократическая, тянущаяся к нам, и реакционная, — наши враги. Мне думается, что эта книга должна быть выдвинута на голосование[1223].

Деление это, о чем Еголин предпочел умолчать, было закреплено и территориально: население отъятых от Финляндии в результате Зимней войны территорий по умолчанию оценивалось партийцами как лояльно настроенное к сталинскому режиму, а позиции «врагов», живших на финских территориях, определялись как «реакционные», смежные «пронацистским» настроениям. Вполне закономерным образом к идеологически выверенному тексту комитетчики «подтянули» и критерий «художественного качества». Так, Мордвинов, вызвавшийся указать на литературные достоинства этого романа, своей репликой проиллюстрировал общую логику выдвижения текстов на премию:

Я отмечу высокое художественное значение этой книги. Автор говорит языком этого крестьянина, думает его думами — такими же тяжелыми, медлительными. И постепенно перед нами раскрывается картина Финляндии: и прогрессивные элементы, и отсталые. Великолепно обрисованы эксплуататоры, в частности сын владельца маслобойного завода — фашист. Причем это все подано чрезвычайно оригинально, искренне и рисует нам образы новой Финляндии, чрезвычайно интересные для читателя. Я думаю, что книга будет иметь значение у читателей. Я ее прочитал, не отрываясь, до последней строчки. Это глубокая и высоко художественная вещь[1224].

В этой фразе нашли отражения и субъективные представления эксперта, и едва наметившиеся идеологемы «миротворческого» (конфликтного по своей природе) мышления советского общества, собственно сталинской нации.