Метаморфозы - Публий Назон

        Мать Нереида, прознав о грядущей погибели сына,

        В женском наряде его утаила,[525] и все обманулись —

        Был в том числе и Аянт! — уловкой с заемной одеждой.

165 С женским товаром ведь я оружие смешивал, чтобы

        Мужеский дух возбудить. Но герой не бросал одеянья

        Девы, доколе ему, стоявшему с торчем и древком,

        Я не сказал: «О богини дитя! Для тебя бережется

        Пергама гибель. Чего ж ты колеблешься Трою повергнуть?»

170 Длань я его возбудил и храброго к храбрым направил.

        Значит, деянья его — и мои. Копьем покорил я

        Телефа, ведшего бой; он молил, побежден, — и помог я.

        Дело мое — и падение Фив; поверьте, — я Лесбос,

        И Тенедос, и Хрисею, и Килл, — Аполлоновы грады, —

175 Также и Скир полонил; потрясенные этой десницей,

        Прахом на землю легли крепостные твердыни Лирнесса.

        Об остальном промолчу, — но могущего справиться с лютым

        Гектором грекам я дал. Чрез меня пал доблестный Гектор.

        Ныне оружием тем, которым я создал Ахилла,

180 Дара прошу: живому вручил и наследовать вправе.

        Только позор одного остальных всех тронул данайцев,

        Тысяча наших судов стояла в Авлиде Эвбейской.

        Долго там ждем мы ветров, но не дуют они или флоту

        Противоборны; велят Агамемнону жесткие судьбы

185 Деву невинную — дочь — заколоть для гневной Дианы.

        Но не согласен отец; на самых богов он разгневан;

        Все же родитель в царе говорит; я мягко словами

        Дух непокорный отца обернул на всеобщую пользу.

        Да, я теперь признаюсь, — Атрид извинит мне признанье, —

190 Перед пристрастным судьей защищал я нелегкое дело.

        Все ж побуждает его о народе забота и брате,

        Скиптра врученного власть, чтоб кровью платил он за славу!

        Послан и к матери я, — предстояло ее не советом

        Взять, но хитро обольстить. Когда бы пошел Теламонид,

195 Наших судов паруса до сих пор не имели бы ветра!

        Послан и в крепость я был, в Илион, — дерзновенный оратор.

        Видел я сам, посетил совещание Трои высокой;

        Было мужами оно переполнено; я же без страха

        Вел поручённое мне всей Грецией общее дело.

200 Мною Парис обвинен; добиваюсь казны и Елены.

        Тронут Приам и — Приама родня — Антенор, — Парис же

        С братьями всеми и те, кто участником был похищенья,

        Руки сдержали едва нечестивые; ты это знаешь,

        О Менелай, — ведь первым с тобой разделил я опасность.

205 Долго докладывал вам, что, советами или рукою,

        Сделал полезного я за время войны долголетней.

        После начальных боев враги за стенами твердыни

        Долго сражались еще; возможности брани открытой

        Не было и, наконец, уже год мы сражались десятый.

210 Что же ты делал меж тем, ты, знающий только сраженья?

        Чем ты полезен бывал? О моих коль действиях спросишь, —

        Строю засады врагам; укрепляю окопы валами;

        Я утешаю своих, чтобы с кроткой душою сносили

        Скуку столь долгой войны; учу, как едой обеспечить,

215 Вооруженьем людей, — я всюду, где требует польза.

        Вот, Юпитеру вняв, введенный в обман сновиденьем,

        Царь приказал отложить попеченье о начатой брани;

        Дело свое защищал, на внушителя дела ссылаясь.

        Но не допустит Аянт, разушенья потребует Трои.

220 В бой он — воитель — пойдет. Что ж он уходящих не сдержит?

        Что ж он оружья не взял? Не повел колебавшейся рати?

        Это не вдосталь тому, кто всегда говорит о великом?

        Как? Убегаешь и сам? Я видел, стыдился я видеть,

        Как ты показывал тыл, паруса недоступные ставил!

225 Я не помедлил сказать: «Что с вами? Какое безумье

        Вас, о товарищи, мчит из-под Трои уйти осажденной?

        И на десятый-то год вы домой лишь позор принесете?

        Этак и так говоря, красноречьем богат от страданья,

        Я отступивших сумел возвратить от бегущего флота, —

230 И созывает Атрид товарищей,[526] ужаса полных,

        Сын Теламона тогда и рот раскрыть не решился,

        В страхе молчал он; посмел на царей нападать дерзновенной

        Речью Ферсит, но его безнаказанным я не оставил.

        Я поднялся и дрожащих людей на врага возбуждаю,

235 Требую в речи своей возвращения к доблести прежней.

        Если ж и после Аянт проявлял свою храбрость, заслуга

        В этом моя, ибо я возвратил показавшего спину,

        Кто, наконец, из данайцев тебя уважает и ищет?

        Ну, а со мною Тидид сочетает деянья; меня он

240 Чтит; он уверен, когда в сотоварищи примет Улисса.

        Что-нибудь значит и то, что я меж тысяч данайцев

        Избран единый был им. Повеленья судьба не давала,

        Я же, однако, презрел от врага и от ночи опасность;

        То же осмелясь свершить, Долон, из народа фригийцев,

245 Мной был убит, — но не раньше, чем я его выдать заставил

        Все что готовила нам вероломно коварная Троя.

        Все я узнал, ничего мне выведывать не оставалось,

        И возвратиться назад с обещанной смог я добычей.

        Но не доволен еще, проник до палаток я Реза. —

250 В них и его самого, и товарищей всех уничтожил.

        Победоносен тогда, с желанною тайной и пленным,

        На колеснице своей в ликованьях въезжаю триумфа.

        В вооруженье того, чьих коней за ночную разведку

        Требовал враг, откажите же мне! Осчастливьте Аянта!

255 Поминать ли мне[527] строй Сарпедона ликийца, который

        Опустошил я копьем! С великим пролитием крови

        Пал от меня и Керан Гипасид, и Аластор, и Хромий,

        И Пританид, и Алкандр, и Ноэм поражен был, и Галий,

        Херсидаманта еще я гибели предал, Фоона,

260 Также Харопа, еще рокового поверг я Эннома,

        Многих известных не столь, моей распростертых рукою

        Около стен крепостных. У меня есть, граждане, раны

        Славные местом самим. Но слову не верьте пустому, —

        Вот, посмотрите! (Рукой он одежду отвел.) Перед вами

265 Грудь, что всечасно, — сказал, — ради вашего дела трудилась.

        Но за товарищей сын Телемона в те долгие годы

        Крови не пролил! Его не отмечено ранами тело.

        Что же он вам говорит, что оружье за флот пеласгийский

        Он подымал, говорит, — и на Трою с Юпитером даже?

270 Да, подымал, — признаю, ибо доброе дело другого

        Я не привык отрицать. Достоянья пусть общего все же

        Не забирает один. Пусть каждому честь он оставит —

        Актора внук[528] отогнал, обеспечен обличьем Ахилла,

        Рати троян с их вождем, огню от судов обреченных.

275 Думает он, что один он с Гектором, Марса любимец,

        Стал состязаться, забыв про царя, про вождей, про Улисса?

        В деле девятым он был, и дар ему выпал случайный.

        Вашего боя исход каков был, однако, о храбрый?

        Гектор из битвы ушел, ни единою раной не ранен.

280 О я несчастный! О, как мне мучительно, — все же напомнить

        Вам принужден я о дне, в который — греков твердыня —

        Умер Ахилл! Но мне ни слезы, ни стоны, ни ужас

        Не помешали поднять с земли велелепное тело.

        Плечи вот эти, — скажу, — да, плечи вот эти — Ахилла

285 Тело несли и доспех, — носить его впредь добиваюсь!

        Силы достанет моей для поднятья подобного груза;

        Есть и душа у меня, чтобы вашу почувствовать почесть.

        И для того ль лазурная мать своим сыном гордилась,

        Чтобы подарок небес, творенье такого искусства

290 Грубый вояка надел, чье сердце не чувствует вовсе?

        Изображенья щита, он и те разобрать не сумел бы,

        Где Океан и Земля, где с небом высоким созвездья,

        Сонмы Плеяд и Гиад, и Аркт, отрешенный от моря,

        Разные неба круги и сияющий меч Ориона.

295 Дать ему просит доспех, для него самого непостижный!