Право имею - Вячеслав Базов

стол и повернулся к холодильнику. Достал водку, быстро налил в первую попавшуюся чашку, и Ева даже не стала ругаться, что это её.

Глеб теперь смотрел на них с всезнающим прищуром, от выпивки отказался, попытался усмехнуться:

— Чего вы правда? Придумали ещё.

— Это не мы придумали, а ты придумал, — возразила Ева, усаживаясь напротив. — Он сказал, что так получилось. Ну в конце концов, ну правда. Решил не сразу бросать в огонь, а потренировать. Он ведь и запасных раньше не брал, а Тимур у вас сколько прожил?

— Два года, — ответил Ник, одновременно с этим Глеб напомнил:

— Я был запасным… думаю, он знал, что скоро двое из троих умрут и я понадоблюсь.

— Ну предупредили бы тебя. Что толку? — сменил тон Ник. — Кто тебя знает, вдруг ты сбежать вздумаешь.

— Куда уж мне… Ладно, я и правда уже давно перебираю. В Чертях были люди сильнее, а и те мертвы, — Глеб встал. Ева заволновалась, схватила его за руку.

— Ты что? Ты правда поверил, что ли? Глеб, всё будет хорошо. Ты ему почти как родной.

— Ага. Самая породистая шавка из всего выводка, — огрызнулся Глеб. — Пустите, я хочу один побыть.

— Как там? Принятие, депрессия, торг… или что? — Ник усмехнулся, водку из стакана вылил в раковину. Больше Глеба никто не держал.

* * *

Черти часто задавались вопросом — а когда Леонид успевает спать? Тимура он привёз утром, ещё темно на улице было. Тимур выглядел уставшим, сонным, и всё же выучено встал перед выглянувшими с лестницы Чертями и проговорил:

— Простите, что психанул. Я запомнил — в следующий раз лучше бросить в вас пистолетом, чем стрелять из него. Ева, мне очень жаль.

— Всё в порядке, — отозвалась с лестницы Ева. Показала руку и пару раз согнула её в локте. — Царапина.

Тимур кивнул и, глядя в пол, пошёл спать. Леонид остался стоять в гостиной, Черти как птицы, вцепившись в перила лестницы, так и наблюдали за начальником. Леонид улыбнулся:

— Так что за истерика вчера была? Всё в порядке будет с Глебом.

— Тогда зачем запаску натаскивать? — спросил Ник, отзеркалив улыбку, правда у него она получилась как в кривом зеркале, язвительной.

— Ранения никто не отменял. А у Тимура такая комплекция, что он и вместо Евы сможет выйти.

Тимур, который уже открывал дверь в свою комнату, вернулся, чтобы показать Леониду средний палец. Раньше он был сдержанней.

— А что, кто-нибудь проверял, «умер» ли Тимур? — протянула лениво Ева, которая с радостью поспала бы ещё. Но по всему чувствовала — у начальника к ним разговор, а может и новое задание.

— Ник, как раны? Зажили? — сменил тему Леонид. Он и так знал, что да, Ник снова готов для работы. — Спускайтесь, есть дело для вас. Двоих или троих, как решите. Отправляться не сегодня, потом сможете ещё поспать.

У Глеба не прошло его оцепенение. Он выглядел всё так же — просто наблюдателем. Словно уже умер и призраком пришёл проведать, как Черти без него.

Утреннее кофе на кухне с электрическим светом и темнотой за окном напомнил Еве сборы на работу. Леонид уселся за их стол так, будто был главой семейства, который всё бегает, зарабатывает деньги, чтобы так вот раз в неделю с радостью смотреть на то, что на эти деньги вырастил. Глеб сел напротив, как и раньше, но по пристальному взгляду начальника было ясно — и тот с первых секунд приметил изменения.

— Думаю, Глебу не стоит идти, — начал Леонид.

— Думаешь или предчувствие? — спросила Ева. Леонид вздохнул, закатив глаза. Планшеты с материалами, впрочем, раздал всем троим. По мере того, как Глеб перелистывал данные на экране, на его лице сначала появилось облегчение, понимание, но вскоре оно сменилось хмурым выражением, близким к ярости.

— Я пойду, — уверенно сказал Глеб. Леонид сцепил руки в замок перед лицом и, стараясь заглянуть, что именно было сейчас на экране Глеба, спросил:

— Понятно, на кого они похожи?

— А теперь с начала и для всех, — потребовала Ева, отложив планшет. В деле не было ничего особенного. Два мажора, к которым перешёл бизнес от родителей, кошмарили округу. Убивали проституток, а недавно перешли на школьников старших классов. Вывозили жертву за город, выпускали в лес и устраивали охоту. Может, кому-то и удалось уйти, но два трупа в деле были.

— На меня, — огрызнулся нехотя Глеб. Школьники в деле были не особо на него похожи, разве что очками. Черти по-прежнему не понимали, что предлагал Леонид. Глеба бы даже при самой большой натяжке нельзя было выдать за школьника. — Я думал, что они поубивают друг друга, не поделив бизнес.

— Да, так было бы проще, — кивнул Леонид и после этого объяснил уже Чертям: — Это братья Глеба.

Ева и Никита уставились в экраны так, словно впервые увидели это дело. Наконец, Ник покачал головой и произнёс:

— Вообще не похожи.

Братья Глеба стали двумя одутловатыми, одинаково бандитского вида ребятами, похожими на быков.

— Я знал, что они до этого скатятся, — продолжил Глеб. — Не думал, что они ещё и меня приплетут…

— Вы не ладили? — спросила Ева. Глеб отрицательно покачал головой:

— Они меня ненавидели. Я их… боялся. Да, я пойду. Мне будет спокойнее, если я сам увижу, как их убьют. Странно, что они раньше не нарисовались.

— Что с полицией? — спросил Никита. Леонид развёл руками:

— Они в доле.

— Если бы полиция работала, как положено, у нас было бы в половину меньше работы, — проворчал Ник, теперь рассматривая фотографии трупов.

— Они уже дважды сидели, но всё небольшие сроки. Нанесение тяжкого вреда — избили, но не убили, проще говоря, — продолжил Леонид. — Хотя они тому парню, слышал, глаз выбили.

— Тоже на меня был похож? — Глеб спросил с напускным безразличием. По нему, впрочем, было видно, что он и правда с радостью вернулся бы отомстить. Даже не за то, что те творили сейчас, а за свой детский страх перед ними. Леонид отчего-то помедлил, словно вспоминал, потом кивнул:

— Да.

— С этим надо заканчивать, — поставил точку Глеб. Леонид попробовал последний аргумент:

— Нормально ли для тебя убить родных братьев?

— После отца? Раз плюнуть, — произнёс Глеб, но как-то передёрнулся. Не в его характере было играть ублюдка, вот и сейчас не выдержал, прибавил нехотя: — Мы не общались. Я не испытываю к ним ненависти, которую должен за то, что старались отравить мне жизнь… Я и отца не ненавидел.

Этим Глеб всегда отличался от остальных Чертей — в нём не было ненависти к тому, кого он убивал. Он не ненавидел мафию, не