Право имею - Вячеслав Базов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В здании даже охрана была — старичок в стеклянной будке с открытым окошком. Даже смешно.
— К кому? — спросил он устало.
— В студию «Фристайл», — произнёс Глеб первое название, что зацепил взглядом на двери. Не попал, конечно.
— Закрылись уже две недели как. Если вы…
Ева сама поняла, что делать. Охранник смотрел на Глеба, её в расчёт не принимал. Ева стрельнула из шокера, проводки попали в китель на груди. Охранник хрипло вскрикнул, повалился на стол. Ева успела подумать, что даже это могло убить его, всё-таки он выглядел пенсионером. Но мысль мазнула и прошла. Глеба она, кажется, тоже не задела. Приняв случившееся как данность, он направился по лестнице вверх, словно чуял жертву. Ева доверилась, поспешила следом. Она слышала, как в здании открылась дверь, кто-то обеспокоенно спросил, всё ли в порядке. Спросил, кажется, больше из страха за себя, чем за охранника.
Дверь на чердак, старая и проржавевшая, была приоткрыта. Она запиралась на навесной замок и, будучи внутри, никто не смог бы закрыть её снова. Глеб уверенно вошёл и немного помедлил, раздумывая, впускать ли напарницу. Ева сама перехватила дверь и впихнула его, вошла следом. Их лица всё ещё до половины закрывали шарфы, маски болтались где-то на уровне ключиц, но их так и не надели.
— Я не хотел бы убивать Чертей, — произнёс голос из темноты, и Ева сразу поняла, где он находился — у забитого досками окна. Половина досок была уже сорвана.
— Мы не Черти, — соврал Глеб. Павел рассмеялся.
— Слушайте… мы же с вами одинаковые. Вы мстите за всех, я пока только за себя… просто вам проще. А мою мать знаете, кто убил?
— Рак, — ответил Глеб спокойно. Ева тоже читала дело, но так быстро бы не сориентировалась.
— Как же, — фыркнул Павел. — Её могли бы вылечить в Канаде. В Германии. В Испании. Скажите, а у нас почему нет? Потому что у нас тут спарта какая-то, слабые и больные — к ногтю. И незачем их спасать. А я на них смотрел там, на митинге. Они тоже выглядели слабыми, испуганными. Так боялись, что из толпы в них полетит что-то.
— Это не было спонтанным. Ты пришёл туда готовым, — напомнил Глеб. Ева вытащила пистолет, но пока направляла в пол, держалась за Глебом. Просто страховала. Они даже маски от огня ещё не надели. — Это было хладнокровное убийство шестерых человек. Ты не умеешь себя контролировать, не думаешь о последствиях. Злость в тебе есть, а вот ума маловато.
— Кладите пушки, а то я весь чердак спалю. Я умею.
— Я верю, — кивнул Глеб. — Именно поэтому не положим.
— Но и не стреляете? — спросил Павел. Глеб кивнул, поднял руки, сказал спокойно:
— Знаешь, от скольких людей я слышал, что они как Черти. Знаешь, что они прикрывали этим? Оправдывали своё желание убивать. Ничего не поменялось, и раньше психопаты говорили, что просто очищают мир, в этот раз у них появилось новое прикрытие — Черти. Но ты впервые прав. Ты как мы. Я видел плакат в твоей комнате.
— Вы же не Черти, — голос Павла дрожал, но в то же время сочился уверенностью. — Сам сказал.
— Зависит от твоего решения, — кивнул Глеб. Казалось, что конфликт исчерпан, но свет с улицы вдруг отразился в глазах Паши искорками, а в следующую секунду Ева поняла — это не свет с улицы. У него загорелись ладони.
Глеб отскочил назад, спиной вытолкав Еву обратно в коридор. Они вместе скатились с лестницы, Ева ударилась больно, Глеб же упал на неё, быстрее пришёл в себя и смог прикрыть. Дверь чердака облизнули языки пламени, словно страшное чудовище лизнуло её, затаившись внутри. Глеб достал пистолет, быстро приложил к лицу маску и, пока она крепилась, вбежал вверх по лестнице. Тогда раздались и первые выстрелы. Ева поднялась и тут же снова упала на пол — из двери вырвался поток огня. Не успела она заволноваться о том, что Глеба могло задеть, как снова послышались выстрелы.
Когда Ева ворвалась на чердак, были сожжены доски, которые закрывали окно, и сейчас в него вылезал Глеб. Павел был меньше и наверняка сделал это быстрее, Глебу же сначала пришлось сбивать горящие обломки. Ева тоже была не мужской комплекции и, как только Глеб скатился с покатой крыши вниз, Ева без труда проскользнула и оказалась наравне с ним. Уже внизу, на Земле, держась за раненную руку, бежал Павел. На снегу оставались чёрные в полумраке кляксы крови. Но, что самое ужасное — Павел орал. Конечно, он звал на помощь, его же тут убивать пришли. Глеб быстро отыскал рухлядь пожарной лестницы, вцепился в неё, чтобы быстро спуститься. На крики ещё никто не собирался отзываться. Пока Глеб спускался, Ева попыталась достать цель с крыши, сделала два выстрела, но только переполошила округу. Конечно, обычным пистолетом и с такого расстояния она не достала. Глеб был уже не земле, рванулся следом — быстрее, словно хищник, догонявший раненного зайца. Стоило ему попытаться прицелиться, на секунду остановившись, как Павел, может почувствовав, а может и правда совпало, развернулся и послал в Глеба небольшую волну огня, на какую хватило сил. Перед тем, как пригнуться, Глеб успел снова выстрелить. Ева уже спускалась, чтобы ему помочь.
Пуля попала в плечо, Павла развернуло и швырнуло лицом в снег. Он даже сознания не потерял — пополз, загребая под себя. Он всё ещё звал, но уже глухо. Тут была какая-то дорога, на которой не видно было машин, за дорогой начинался частный сектор. Дома стояли, словно перепуганные. В них не горел свет, а Ева могла поспорить, что до выстрелов он был, хотя и не видела этого.
Им и раньше доводилось добивать раненных. Тогда с этим не было проблем, но не сейчас. Паша попыхивал пламенем так, словно сам пытался загореться. Глеб действовал быстро, больше не сомневался, будто совсем всё человеческое отбросил, став машиной. Нагнал, придавил больное плечо к снегу, направил дуло в голову. Пламя лизнуло его куртку, маску, опалило брови, но так и не нашло, за что на этом человеке зацепиться. Это задержало Глеба всего на доли секунды.
А потом ещё на столько же, когда Глеб отвлёкся на что-то и, хотя опасности не было, отпрыгнул. Ева видела, как качнулся воздух, но в
