Мать Вода и Чёрный Владыка - Лариса Кольцова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Надо было её удержать, дождаться вечера, чтобы проводить самому, но он будто налился свинцовой старческой тяжестью. Странная лень не позволяла не то, чтобы куда-то выползать, а и пошевелиться. Что там теперь на поверхности? От этой мысли становилось ещё хуже. То, что не волновало его, не могло быть безразлично ей. Местные тролли, если что прознают, не упустят возможности устроить себе бесплатное развлечение, было бы над кем поглумиться. Чем и займутся после окончания рабочего дня, когда выйдут подышать, вяло посплетничать, ловя себе поживы. Скучно. Ничего не происходит такого, чтобы взбодриться им дружно. Да кто ж подарит вам потеху над женщиной, которой вовек не завоюет никто из вас! Такого не будет никогда, пока он охраняет её. Её непохожесть ни на кого, её нездешний облик и личная независимость от местной администрации, первое время вызвали шквал их недовольства, их претензий и жалоб. Они хотели её изгнать из своего «Лучшего города континента». Нэя стала потрясением основ их серого скучного мирка без всяких происшествий и яркости. Но исподтишка ею любовались все. И никому не досталась. Его ждала. И дождалась.
Вернулся Артур. Зло, исподлобья глядя, сказал, — Она дошла. Я проследил по внешнему наблюдению. Какой-то парень помог ей дойти…
— Какой ещё парень… В каком смысле помог дойти?! — потрясённый его заявлением Рудольф приподнялся с постели, — Разве ты не довёз её на машине до самого дома?!
— Нет, — опешил Артур, — ты же сказал до выхода…
— Придурок! А после выхода на машине! Там же стоит моя машина! У тебя же универсальный ключ при себе! Как ты мог отпустить её одну?!
Артур пожал плечами, пропуская сквозь себя гнев шефа как воду сквозь сито. — Надо было давать чёткие инструкции, а ты сказал, до выхода! Что с ней произошло? Последствия инъекции для частичной амнезии? Почему ты сам практикуешь такие серьёзные процедуры, если доктор Франк предупреждал об опасности самодеятельности? Ведь он по любому в курсе здешних сомнительных игр с девушками, и всегда хранит все подземные тайны, хотя они ни для кого уже не тайны. Почему ты отпустил, если ей стало нехорошо? Если бы тот парень ей не помог и не проводил, она бы упала!
— Ты же увидел, ей плохо! Почему ты сам-то не вернул её?
— Так она не призналась, что ей нехорошо, стремилась поскорее уйти… я спросил, почему вы босая… Что тут произошло?!
— Ведёшь себя как биоробот! Даже не сообразил, что надо довезти девушку на машине, а если надо, то и внести её на руках туда, где она и живёт, жалостливый ты тугодум! Не нуждается она в услугах Франка! — Рудольф корчился от собственной вины и стыда перед мальчишкой, — Если догадался, что возникли побочные действия, потеря адекватности, чего не вернулся? А если бы она упала? Придурок!
— Так это я во всём виноват? Если бы упала, то я… то я был бы вынужден нарушить инструкцию, и опять же получил бы дисциплинарное взыскание и опять же оказался виноват. А пояснее нельзя было изложить свою просьбу…
— Приказ! Тебе был дан приказ! Но соображалку почему не включил? Проводить и означает доставить до дома, олух! Ну откуда мне шлют таких вот олухов царя небесного!
— Хватит оскорблять меня! Пусть я и олух, но не царя небесного, а владыки подземного, как тебя тут обозвали. Ты сам почему не привёл в порядок её внешний вид? Чего она шла-то как после пыток из подземной тюрьмы троллей? Это хорошо ещё, что никто из наших не увидел. Но там такая массовка местная с утра пораньше бродит, по всему городу…
— Да плевать мне на них!
— Я заметил, что тебе на всех тут наплевать. Но замечу, что снизу плевать туда, наверх, несподручно как-то…
— У тебя какое образование? Ты будто и не покидал школьного городка младшего цикла обучения…
Видя смятение Рудольфа, Артур вдруг заговорил с ответным напором, — Я был одет не для выхода на поверхность. Есть же строжайшая инструкция, запрещающая выходить без «маскарада»! Я вывел её наружу по закрытому для местных маршруту, как ты и велел. Я не имел права выходить наружу без ряженки! Ты сам же не предупредил меня о том, что надлежит проводить девушку до двери её дома! — он смотрел гневно и испытующе. Вопрошал глазами, не веря объяснениям Рудольфа, и ничего не мог понять…
— Она кто? — Артур с упорством вёл свой допрос. — Она из твоей агентурной сети или же… А все говорили, что ты не такой! Что ты запрещаешь увлекаться местными девушками и задолбил всех дисциплинарными оплеухами. Если вследствие воздействия на мозговые структуры возникла такая реакция как расстройство психики, пусть и кратковременное, необходимо было отправить её к Франку для немедленного осмотра! А если это опасно для жизни? — Артур продолжал думать, что Нэю подвергли воздействию для того, чтобы она забыла о своём посещении подземного города. — Олег так и говорил, что Франк давно замечает, как некоторые сами выступают в роли врачей, не будучи ими. Добывают препараты и сами делают девушкам инъекции, чтобы они всё забыли. А доктор предупреждал, это опасные и зловещие игры, что мозг живого человека не компьютерная игра, взял и удалил информацию, будто всё так просто…
— Прекрати читать мне нравоучения! Ты тут малыш в ясельной фазе своего существования. Пошёл прочь отсюда!
— Не думал, что и ты вовлечён в творящийся тут произвол! — напирал Артур. — Чем же в таком случае ты лучше того местного, так и не сумевшего превратиться из обезьяны в человека…
— О какой обезьяне твоя речь?! — Рудольф уже давно отметил, что образцовый мальчик-сын косноязычен и не всегда умеет ясно выражать свои мысли.
— Да о том феодале, который также обидел её когда-то… — выдумав для себя некоего «местного феодала-обидчика», Артур уже искренне поверил в его реальное существование, пребывая в точно такой же растерянности, как и его отец-шеф.
— Кто посмел обидеть её? — опешил Рудольф, — О чём ты?
— О том, что тут весьма часто происходят подобные эксцессы, которые и приводят к человеческим трагедиям. Обижать женщин, попирать их достоинство тут обычная практика!
— Её никто и никогда не попирал! А если бы посмел кто, его бы уже в живых не было!
— Она же не на Земле появилась на свет. И откуда бы ты узнал всю её прошлую жизнь…
— А ты узнал!
— Она сама мне рассказала.
— Да о ком? Кто конкретно?
— Я не приучен передавать содержание разговоров, которые очень личные. Если ты об этом не
