Сводный экипаж - Юрий Павлович Валин

— Что ж, выждем, когда судно начнет выходить из пролива, — шкипер продолжал оценивать место предстоящего сражения.

— Джентльмены, мы должны помнить, что котельное отделение — истинное сердце нашего корабля и оно нуждается в особой защите, — несколько нервно напомнил Сан, занявший место кочегара, и скрылся в люке.

Было слышно, как кочегар-гребец задраивает крышку люка.

— Уверен, он выполнит свой долг, — заверил остальных моряков Энди.

— А что еще бесхвостому остается делать, — усмехнулся шкипер. — Насколько мы поняли, саркандский князь милосердием не отличается и весьма зол на вас. Гм, теперь и на нас тоже. Кстати, отчего этот маньяк столь безжалостен к своей несчастной невесте? Скармливать девушку минотавру в день свадьбы — подобное коварство явный перебор даже для какого-нибудь замшелого античного злодея.

— Ну, на самом деле князь милосерднее — отлично знает, что минотавр живых людей не ест. Так что невеста предназначалась к выгодной перепродаже. Формальным же поводом считался укус. В смысле, невеста цапнула Его Сиятельство.

— Да? Несколько эксцентрично, хотя с девушками такое случается. Не думаю, что импульсивный укус оправдывает жестокость аристократа-истязателя.

— Несомненно! Насколько я понял, дело обстояло так: Ша была вынуждена пойти на условия князя и изображать невесту. Она чужеземка, родственников в Сарканде не имеет, что заметно облегчало брачные формальности и себестоимость церемонии. Но Его Сиятельство пошел дальше оговоренного и предпринял неподобающие шаги, склоняя фиктивную невесту к не фиктивной близости. Тут она его и укусила.

— О! То есть укус был конкретен и точен? — догадался шкипер.

— Более чем. Когда я видел князя, Смелое Солнце Сарканда выглядел чрезвычайно мрачным и осторожным в движениях.

— Города — истинные рассадники разврата и нравственного разложения, — задумчиво сказал Магнус. — Я как раз хотел обсудить этот вопрос с тобой, Гру и доктором. Впрочем, подождем до конца сражения, возможно и обсуждать-то будет нечего. Кстати, наши саркандские друзья практически миновали пролив. Нам пора…

Бронещит пулемета успели слегка расширить деревянными накладками. Энди проверил манометр, ободряюще похлопал ладонью по крышке пулевого бункера — тот ответил понимающим металлическим гулом. Почти мартышкин барабан. Что ж, спаренный Мк2−2 — дитя чужого мира, но подвести не должен.

Палуба «Ноль-Двенадцатого» дрогнула — катер двинулся навстречу противнику. Пока что боевой корабль скрывали откосы мыса. Энди знал, что сухопутно-десантная часть небольшой Озерной армии сейчас с замиранием сердца наблюдает за разворачивающимися боевыми действиями.

По сути, острой необходимости прямолинейным плантом[1] атаковать саркандцев в выходе из пролива не имелось. «Ноль-Двенадцатый» мог уйти в озеро, попытаться подняться по течению одной из рек, надеясь скрыться от преследователей. Можно было рассчитывать, что неприятелю надоесть вести поиски среди тростников и холмистых берегов — вдова рассказывала что заросли там достаточно густы. Но если саркандцы проявят настойчивость и отыщут катер, бой придется принимать в статичном положении и на открытой местности, где у противника будет явное преимущество. Скорее всего, тогда «Ноль-Двенадцатый» будет потерян. Да и наличие пулемета не удастся разыграть должным образом. Катерники предпочли атаковать, и, желательно, — внезапно.

С последним пока получалось. Рубка скрывала от Энди происходящее прямо по курсу, но вопль изумления противника он слышал. Низкомачтовый «Ноль-Двенадцатый» выскочил из-за берега как черт из табакерки. Застигнутые врасплох гребцы в небольших лодках-буксировщиках забыли о веслах, с борта флюги тоже смотрели разинув рты. Действительно, с паровыми судами саркандцам сталкиваться пока не приходилось. Впрочем, это дело ближайшего будущего. Катер развил «самый полный» скудоумием не отличались, посему догадались о неприятном развитии событий, принялись прыгать в воду и плыть подальше с курса вражеского корабля. В следующее мгновение «Ноль-Двенадцатый» протаранил одну из лодок — особого толчка даже не почувствовалось, лодочная скорлупка попросту лопнула от удара стального форштевня.

— Орудию — правый борт! — скомандовал из рубки Магнус — в голосе шкипера звучал не очень-то подобающий его возрасту азарт.

Энди подумал, что семейная жизнь действует на старину шкипера довольно странно: хотя и вдова уже не девочка, но оказавшись вместе эта пар разительно помолодела. Неожиданный результат тонко разыгранной личной партии — ведь на двоих им уже крепко за шестьдесят. Впрочем, отвлеченные размышления не приготовиться составлении плана сражения. Энди навел пулеметные стволы на должную высоту, бросил еще один взгляд на манометр — идеально!

Шкипер дал сигнальный гудок. Пулеметчик нажал спуск…

«Ноль-Двенадцатый» прошел в пятнадцати-двадцати ярдах вдоль борта флюги, расстреливая вражеское судно кинжальным пулеметным огнем. Энди был уверен, что первая очередь зацепила нескольких саркандцев, потом моряки неприятеля инстинктивно попадали на палубу и мишенью шаров-пуль стал в основном парус и такелаж флюги. Впрочем, такой результат был предсказуем — спаренная установка Мк2−2 предназначалась для борьбы с легкими и незащищенными целями — пробить обшивку флюги нечего было и думать. Вот рулевое весло противника Энди счел более серьезной целью — сосредоточенный огонь исклевал и разрушил древесину как целая стая термитов. Пулеметчик прекратил огонь — дистанция быстро увеличивалась. С палубы флюги наугад выстрелил лучник — стрела оказалась неопасной.

— Как? — окликнул из рубки Магнус.

— Правый ствол барахлит, — отозвался стрелок, отчетливо прочувствовавший разницу темпов стрельбы спарки.

— Выбирать не из чего. Podnavalis, джентльмены! — призвал шкипер. — Уходим сразу после второго судна.

Пока задуманный план претворялся в жизнь без изменений — враг не ожидал дерзких маневров. По правде говоря, саркандцы о катере и его возможностях и не подозревали. К сожалению, эффект сюрприза мимолетен.

Со второй флюги действительно уже стреляли лучники. Довольно точно — наконечник звякнул о бронещиток, вторая стрела задела стену рубки. Энди взглянул на глубокую царапину, поправил повязку и открыл встречный огонь. Дистанция оставалась великоватой, но требовалось вспугнуть лучников, ведь могут ненароком и зацепить. Осыпаемый пулями нос флюги мгновенно опустел. Двумя очередями Энди распорол парус противника и прекратил обстрел, экономя пули.

— Берегись! — призвал шкипер, беря право руля.

По сути, катер уже вышел в открытое море. Наступал самый неприятный момент атаки: «Ноль-Двенадцатый» норовил проскочить между кормой второй флюги и носом третьей. Следовало ожидать перекрестного обстрела. Развернуть пулемет Энди мог лишь в одну сторону и от предчувствия очередной дырки в спине ощутимо заныла уже имеющаяся рана…

На третьей флюге сидели стрелки еще непуганые, свежие: бородатые воинственно оскаленные рожи, натянутые луки… Энди показалось, что он даже граненые наконечники рассмотрел — страх способен вытворить даже с дневным зрением истинное чудо. Дистанция оставалась все же великоватой для неновых стволов Мк2−2 — стрелять приходилось почти настильно. Пулеметчик все же задел