Телохранитель ее величества: Точка невозврата - Сергей Кусков

— Нашли? — усмехнулся я.

Паула опустила голову.

— Мне исполнилось пятнадцать, и меня начали таскать по балам и раутам. В пятнадцать в семьях начинают подыскивать пару, искать возможных супругов, и дядя, несмотря на испорченную кровь и неизвестного отца, хотел выгодно меня «продать». Причем достойным людям — дядя все-таки любил меня. Единственный в нашей дурацкой семейке, кто меня любил! — она вновь сорвалась на эмоции.

— Ты не сожалеешь об этом, — заметил я.

Она покачала головой.

— Это жизнь, Хуан. Закон жизни. НАШЕЙ жизни. Повторюсь, для всех я была… И есть аристократка. Хоть и не самого лучшего пошиба. А семья мужа — это щит, это крепость, где меня бы никто не обидел. Меня готовили к этой мысли с детства, я не боялась этого. Но то, что сделали кузены с теткой… — Она вновь покачала головой.

— Понизили твои акции? — предположил я.

— Обрушили! Если до этого меня дразнили только дома, то теперь я превратилась во всеобщее посмешище. Я стала белой вороной, которую никто не выгоняет из опасения гнева дяди, но разговаривать с которой — не уважать себя. Полукровка. Плебейка. Нищенка.

Надо мной смеялись, Хуан. За моей спиной, но в открытую. Показывали вслед пальцами. И я ничего не могла этому противопоставить! Совсем ничего! От меня начали отворачиваться даже те, кто общался и дружил со мной всю жизнь, еще со времен Пуэрто-ла-Крус…

— …Как же я их ненавижу, Хуан! — закричала она. — Всех их, этих долбанных аристократов!.. — на ее лице проступила гримаса отчаяния.

— И ты не выдержала, — вновь предположил я. — Кого-то избила.

Я оказался прав, ответом мне стал тяжелый вздох.

— Да. Двух дружков этих сволочей кузенов. Которых они подзюзили поиздеваться надо мной. А те подвыпили и… Ну, я им и…

— А потом?

— Потом приехал дядя и наказал меня. Дескать, моя выходка чуть не стоила нашей семье потери дружбы с другой влиятельной семьей, из которой был один из моих обидчиков.

— Как я понимаю, это был не единичный случай? — продолжил я разговор, похожий на дознание. Или исповедь.

— Да. — Паула кивнула. — Но второй произошел не скоро. Я плюнула на светские мероприятия и с головой ушла в занятия. Занималась до изнеможения. И на соревнованиях в Баркисименто, на кубке Венесуэлы, заняла четвертое место среди юниоров. Это много для полумиллиардной Венесуэлы, Хуан! Очень много!

При этих словах внутри меня что-то ёкнуло. Deja vu, блин!

— Да и наша команда по контрас пробилась-таки во вторую региональную лигу. Туда меня уже не взяли — возраст — но стрелять с обеих рук я научилась.

А потом… — Снова вздох — …Дядя вновь затребовал меня к себе и снова попытался «продать». Потащил на очередной бал. Я не стала долго ждать, и сразу же дала в морду одному из парней из окружения кузенов, сказавшего обо мне вслух что-то непристойное.

— И дядя вновь тебя наказал, — понял я, поразившись ее злоключениям. Действительно, не позавидуешь.

Кивок.

— Мы долго ругались, ссорились, но он был непреклонен. Говорил, что это я во всем виновата. Ставлю на первое место свою гордость, не думаю об интересах семьи. Подставляю его. Я объясняла, но он не хотел слушать. Он вообще к этому моменту изменил обо мне мнение не в лучшую сторону.

— Рука тети?

— А чья ж еще! — Усмешка. — Она таки промыла ему мозги, дядя начал относиться ко мне с раздражением. С каждым днем все более и более. Он посадил меня под замок, и я решила, что справедливости ждать не стоит. Решила плюнуть и на него, и на высший свет, и пытаться жить самой. Своей жизнью. И сбежала.

Повисла пауза. На лице моей собеседницы заиграла грустная улыбка.

— Полиция ссадила меня с поезда на границе Никарагуа и Коста-Рики, я даже до Северных территорий[16] не доехала, не говоря о Северной Америке. А через час я стояла в кабинете дяди, пред его грозными очами.

— Сильно досталось? — усмехнулся я.

Она съежилась, по лицу пробежала рябь, и я посчитал за лучшее не уточнять.

— После этого он стал относиться ко мне откровенно враждебно. Эти же демоны будто ждали момента, и вновь несколько раз меня подставили.

Тогда я не удержалась и уработала одного из них, после чего вновь сбежала.

Вздох.

— Я решила отсидеться где-нибудь на Юге. Раз путь в Северную Америку хорошо охраняют, лучше потеряться там, где искать не будут. Например, в двухсотпятидесятимиллионном Буэнос-Айресе. Подождать, отсидеться, пока дядя не успокоится…

Меня покоробило от названной цифры. Не то, чтобы я не знал численность населения на Земле, но в разговоре сталкивался впервые.

— Но до Буэнос-Аэреса ты не доехала, — вновь предположил я.

Она отрицательно покачала головой.

— Странно, но доехала. Перекладными до Манауса, а там села на континентальный экспресс. Так добралась до Монтевидео, это рядом, пригород Буэнос-Аэреса — и только там меня взяли. Прямо на вокзале, местная полиция. И тут же передали людям дяди, которые посадили на катер до Каракаса.

Как они вообще меня находили, если оба раза я была в маске, в гриме, с измененными отпечатками пальцев и с чужой биометрикой? — задала она риторический вопрос. Я пожал плечами.

— Дядя, небось, свирепствовал?

— Не то слово! — Паула вздохнула. — Но на этот раз хотя бы досталось и им. Но и мне перепало, и я… И я все равно решила убежать, чего бы это ни стоило. Мне нужно было отомстить дяде, и лучшая месть — сделать то, чего он больше всего боялся. Опозорить семью.

Она зловеще рассмеялась.

— Сбежавшая племянница такого известного человека — это позор, Хуан. Именно поэтому, ради чести семьи, меня и держали взаперти в этой каракасской клетке. Но я знала, выкинь я еще что-нибудь, на сей раз меня будет искать вся имперская служба безопасности, скрыться мне негде. Континент большой, а выбраться с него… — Она вздохнула. — А выбраться с него нельзя.

Я ждала полгода, усыпляла бдительность. И даже играла роль дурочки, которую эта сука тетка из меня делала. Терпела издевательства кузенов, насмешки их дружков и подруг. Я поняла, как можно удрать, но это требовало поистине титанических сил, не могло быть и речи бежать как раньше, сгоряча. С момента бегства на счету должна быть каждая секунда, и терять ее из-за бдительности тетушки… — она покачала головой.

— И как же можно сбежать с охраняемого латиноамериканского континента? — спросил я, так и не поняв, что же она в итоге придумала.

— В Империи есть такой город, Форталеза. Хорош всем — морем, климатом, горами. Но особенно тем, что в нем располагается королевский дворец иностранной державы. Державы, союзной Империи, но дружащей с нею сквозь прицел деструктора.

Ее глаза засмеялись.

— Да, я сбежала туда, Хуан. В королевский дворец, на территорию Венеры. Вроде как поехала развлекаться в перуанскую сельву, а сама драпанула на Атлантическом экспрессе до Форталезы. Меня вычислили быстро, но не усыпи я бдительность, я бы вообще до Сеары не добралась. Меня преследовали агенты имперской безопасности, а это серьезные ребята, Хуан. Лишь в последний момент спаслась — бросилась на руки гвардейцам в черном, охранявшим дворец, и попросила защиты. Еще бы минута — и меня бы схватили.

— Агенты имперской безопасности ловили беглянку одного из кланов? — хмыкнул я. — Не верится.

— Но это так. Император был в бешенстве, узнав, что племянница одного из виднейших людей страны собирается дать вассальную клятву его заклятой сестре. Да, он бросил на мою поимку все силы, спасло меня лишь то, что я уже была в Форталезе, недалеко от самого дворца.

— А откуда он узнал, что ты собираешься в ангелы? — нашел я нестыковку.

Паула покраснела и коварно улыбнулась.

— Я проговорилась. Бахвалилась перед кузенами. Ах да, я же не сказала, перед побегом я избила и связала одного из них, и стреляла в другого. Повезло, не убила, только ранила. В ногу. Так что император был в бешенстве, и это слабо сказано.

Повисло оценивающее молчание.

«Да уж, боевая девчонка! Ну как она тебе, Шимановский?» — спросил я самого себя.

«Здорово!» — ответил я на этот вопрос. И решил присматриваться к Пауле как можно внимательнее. Не так она проста, как кажется, даже после своей сокровенной душещипательной истории.

— А потом?

Улыбка.

— Гвардейцы вызвали сеньору Гарсия, та тогда дежурила. Ты видел ее, знаешь?

Я кивнул.

— Чтобы приняла решение, что со мной делать — защитить или выгнать. Сеньора же Гарсия меня выслушала и забрала с собой, а в агентов приказала стрелять, если те попробуют пересечь границу дворцового комплекса.

Усмешка.

— Я же не просто так бежала. Выждала момент, чтобы королева была на планете, специально. И в разговоре с Гарсия попросилась к ней на аудиенцию, объяснив ситуацию.