Телохранитель ее величества: Точка невозврата - Сергей Кусков

— Профессиональные гимнасты и фигуристы начинают заниматься с шести-восьми лет. А то и раньше. В иные виды спорта берут детей чуть более старших, лет до десяти. Позже считается что поздно. Тебе же восемнадцать с половиной.

Да уж! Я про себя крякнул.

— Но прежде, чем вернемся к мышцам, может обсудим само нейронное ускорение и что ждет меня здесь?.. — Я почувствовал, как веки мои угрожающе прищурились.

Катарина кивнула.

— Что хочешь услышать?

— Какова степень «погружения»? То бишь, каков коэффициент ускорения?

— Для начала будет два. Двукратное увеличение скорости твоей реакции. Двукратное ускорение восприятия. Двукратное снижение времени оценки угрозы и принятия решения. После, если получим положительные результаты, доведем эту цифру до четырех. Для тебя, скорее всего, это будет максимум — твое тело не успеет и за четырехкратным ускорением, смысла подвергать тебя опасности и «погружать» больше мы не видим.

И вновь молчание. Она этим молчанием словно извинялась за то, что предстоит. Да, чем выше степень «погружения», тем больший риск сойти с ума. Но он есть и на коэффициенте «два», и «три», и даже «полтора». Он есть всегда.

Но с другой стороны четырехкратное ускорение? О таком я даже подумать не мог!

— Ты видел нас в действии, стоял в спарринге. Наверное, поразился результатам? — улыбнулась она, видимо, прочитав по лицу смену направления моих мыслей. — У нас нет особой тактики. У нас нет повышенной реакции или дара предвидения. Это просто высокая скорость анализа. Ты начал замах, а я уже просчитала его траекторию и поняла, что ты сделаешь в дальнейшем. Только и всего.

Вздох.

— Скорость принятия решений, малыш. Как реагировать на то или иное. Вот и все наши секреты. И с сегодняшнего дня ты будешь приобщен к ним самым непосредственным образом.

Я ошарашено покачал головой:

— А у меня есть право выбора?

— Нет.

— А если я не соглашусь?

Она пожала плечами.

— Но ведь речь идет о моей жизни! Больше того, о моем рассудке! А что если?.. — Только сейчас меня начала охватывать паника. Дошло.

На что я надеялся, когда шел сюда? Что она скажет: «Да, Хуан, мы нашли способ блокировки негативного фактора, у нас процесс проходит безболезненно для организма»? «У нас не сходят с ума»? Пардон, те, кто сошел с ума у них, отсеиваются на стадии малышни, живущей в отдельной закрытой для всех казарме. Таковые просто исчезают отсюда, и никто не замечает ни кто они, ни сколько их. А остальные к моменту прохождения Полигона благополучно о таковых забудут, всё перебьют более свежие и яркие эмоции — на Полигонах постоянно кто-то погибает, это не сказка.

Однако, моя собеседница стояла с самым непрошибаемым видом.

— Хуан, заходи. — Она указала на стеклянную же дверь в куполе. — Расслабься и ни о чем не думай. Ты не пилот, наши методы более щадящие.

Я вновь покачал головой.

— Какова ваша статистика по тем, кто не выдержал?

Она помялась.

— Около пяти процентов. Не пятнадцать, и не двадцать, как в королевских войсках. Бывают призывы, когда все остаются в здравии, статистика нулевая. Всяко бывает. И еще закономерность: когда не боишься, статистика ниже. Гораздо ниже!

Я поднял непонимающие глаза. Она пояснила:

— Они — девочки с улиц, из приютов. Пройдя курс молодого бойца, как ты сейчас, они больше не верят байкам и россказням про корпус. И когда садятся в кресло «мозговерта», свято уверены, что им врали и про него в том числе. Они не боятся, и от этого количество сбоев так же падает.

В училищах же этого нет, там все курсанты поголовно трясутся от страха, как ты сейчас. Потому, что умные и информированные. Потому успокойся, Хуан, возьми себя в руки и прими неизбежное.

— Почему ты не сказала раньше? — Мною вдруг овладела отпустившая было протестная волна. Я почувствовал то же самое, что во время попытки похищения меня «спецназом» дона хефе, когда уработал одного из его бойцов каменными шарами. И мне это не нравилось. Но еще более не нравилось отсутствие тех шаров в моей руке.

— Если бы ты сказала раньше, если бы подготовила, я бы иначе отнесся к этому! Почему ты ничего не сказала, Катарина?! — я повысил голос и пронзил ее глазами насквозь.

Ее губы растянулись в довольной усмешке — кажется, она ждала от меня именно такого поведения и такой постановки вопроса. Но то, что последовало в дальнейшем, выбило меня из колеи.

— Хуан, давай не будем наступать на грабли? Я озвучила приказ, ты его услышал. Возьми себя в руки, зайди и сядь, — произнесла она голосом, смахивающим на эталон безразличия. — И делай всё, что тебе скажут.

Я перевел глаза на ожидающих под куполом. Они прислушивались к разговору через приоткрытую дверцу, и лица их были озадачены.

— Твои девчонки принесли успокоительного, — продолжала Катарина все тем же бесцветным голосом.

— Нет. — Я сам не понял, откуда во мне взялась эта протестность. Просто вдруг захотелось, чтоб не все было по её. Ну, не сразу. — Пока ты не объяснишь, в какую игру играешь и в чем ее смысл.

— Хуан, я не играю в игры. Всё предельно серьезно.

Она расстегнула кобуру и вытащила игольник, который наставила на меня медленным картинным жестом. — Давай, Хуан.

Такого финала я не ждал и опешил. Вот так, тупой грубой силой? Где явно можно решить вопрос словами? С ее опытом решать словами любые вопросы? Она что, дура?

В себя смог прийти лишь через несколько долгих секунд, но что происходит, все равно не понимал.

— То есть, я выйду отсюда либо через «мозговерт», либо вперед ногами, и это не обсуждается. Так?

Она кивнула.

— Не верю. Ты не сделаешь этого. Не выстрелишь, — указал я глазами на ствол в ее руке. — Не сможешь.

Напрасно я сомневался. Через мгновение от ее оружия донесся тихий высокий звук «У-у-у-у-и-и-и-и-и», а еще через секунду плечо мое обожгло.

— Аааай!!! — воскликнул я и непроизвольно отшатнулся. Ах ты ж!..

— Навылет. Задело только кожу. Ничего страшного, через пять минут пройдет. Игла тонкая и холодная — последний соленоид отключен. Китель тебе заменят. Это предупреждение. — Ее тон вновь приобрел ледяные нотки.

— Да пошла ты!.. — я хотел сказать, куда, но вновь схватился за плечо — теперь было гораздо больнее.

— Хуан, я не шучу.

Я уже понял. И про себя выматерился.

Она нажала на курок еще раз. Плечо буквально прострелило от боли, я заорал и даже присел. А подскочившие девчонки навалились, удерживая меня, чтобы я не набросился на нее.

— Хуан, повторюсь, это не шутки. Ты или пройдешь «мозговерт», или не выйдешь отсюда. Вариантов нет. А на меня бросаться бесполезно, Мое восприятие в боевом режиме в шесть раз быстрее твоего. А скорость движения — минимум в три. Ты не успеешь.

— Сука! — Я поднялся, показывая девчонкам, что контролирую себя. — А стрелять зачем? Ты же знаешь, что я войду! Все равно ведь войду! К чему цирк с пушкой?

Она выдала фирменный оскал, убирая игольник назад, в кобуру.

— Ненависть лучше страха, Хуан. Если бы не пушка, мне пришлось бы дать тебе в морду. Или твоим девочкам пришлось бы. Пауле, например, — она довольно хмыкнула, а меня вновь охватила волна злости. Она видела, что к красноволосой я отношусь не совсем так же, как к остальным. — Лучше ненавидь меня, тебе не привыкать. Ладно, малыш, до встречи! Жду снаружи!

Затем развернулась, открыла люк и вышла из помещения.

— Мия, — обернулся я к одной из девушек, чувствуя, что меня трясет, — у вас и правда есть успокоительное?

Мия кивнула. Кассандра же протянула белую желатиновую капсулу. Маркиза побежала в угол, к стоящему на столике графину, за водой — видимо, стоящему как раз для этих целей.

— Действительно, Хуан, главное не бояться, — произнесла Паула, отпуская меня и нарушая молчание. — Я тоже проходила «Мозговерт» не в двенадцать. Ничего, живая!..

Я улыбнулся ей, глотнул капсулу и запил водой.

Глава 14. Мозговерт

— О чем задумался?

Катарина, лежа на моем плече, водила пальцем по груди, по бицепсам, получая от этого какое-то свое, понятное только ей удовольствие. Отвечать не хотелось, хотелось умереть, но по здравому размышлению я понял, что лучше все-таки поддержать разговор.

— Ты специально переспала тогда со мной? Чтоб со спокойной совестью давать здесь, как ни в чем не бывало? Будто так и должно быть? Очередная форма контроля?

Она усмехнулась и сдула со лба выбившуюся пядь.

— Форма контроля? Ты считаешь, что я так низко себя ценю? Малыш, я справлюсь с тобой и без секса. А тогда… — Вздох. — …Не спрашивай женщин, почему они совершают подобные поступки. Они сами не знают. Просто они решают так поступить, и всё. Но решения эти основаны на интуиции, а интуиция подводит редко, ты и сам это знаешь.

Я согласно кивнул. Да, знал.