Лекарство от зла - Мария Станкова

действительно необходимо такое количество подушек.

Только сейчас он понял, как его любила Фанни. Он понял, что значит быть любимым, и разрыдался в голос. Оказалось, что это мучительно. Быть любимым.

И когда пение закончилось, Лили и Уси подали такое количество еды, что спокойно можно было накормить весь крещеный мир.

— Что произошло?

— Ты сама видишь.

— Как? Когда? Где?

— В самолете. Мы возвращались домой.

— Без причины?!

— Как это, без причины, Маня! Она была больна! Не мне тебе рассказывать! Ты же ждала, что она умрет, и считала дни…

— Я по-человечески тебя спрашиваю.

— А я тебе отвечаю. Она выкашляла кусочек опухоли. Мы пошли к врачу. Он сказал, что у нее нет опухоли, а есть кисты… Показал снимок…

Уси не могла говорить, а Лили не хотелось.

— Этот снимок был не ее. — Зафир любил все рассказывать в подробностях.

— Хватит!

— Бобо, она жила только ради тебя…

— Я знаю.

И зашло солнце. Человечество разминулось с Апокалипсисом. Голубоглазый всадник поскакал на запад.

Маня устроила квартиру Венеры Л. по своему вкусу. Зафир забрал мебель. Лили забрала маленькие стульчики и венецианское зеркало. Уси забрала несколько венериных шляп. Три из них были с вуалью. Когда человека уже нет, другие берут некоторые его вещи. Оставшиеся — выбрасывают.

Сестра Бобо сидела на подушках в середине огромной гостиной. Она пребывала в безмятежности — состоянии, близком к нирване, но и не совсем. В ее мозгу происходили странные процессы. Мысли двигались хаотически. Некоторые из ее планов оказывались уже сбывшимися, другие рассыпались еще до того, как сложились. Все перемешалось. Никакой стабильности. Не было того, к чему она стремилась — покоя. Она боялась, что не сможет оплачивать счета, что не сможет поддерживать своей уровень жизни.

У меня нет друзей! Нет родных! Мне не хватит денег! Я должна купить себе соответствующую одежду! Господи!

— Бобо!

Квартира Венеры Л. была такой огромной, что не было слышно крика.

— Бобо! Бобо! Быстро иди сюда!

После третьего окрика где-то заскрипела дверь. Тяжелая. Дубовая.

— Ты звала меня, сестра?

— Звала. Никто меня не слышит! Если мне станет плохо в этом доме, ты поймешь это через несколько дней.

— Ты ведь этого хотела?

— Тебе надо жениться. Сейчас же. На этой… подружке Фанни…

— Уси?!

— Нет. Другой.

— Лили выходит за Зафира.

— Это не имеет значения. Ты умнее, красивее и…

— Она выходит замуж. Я не хочу жениться на Лили. Я вообще не хочу жениться!

— Но ведь надо!

— Нет!

— Мы не можем оплачивать счета за эту квартиру.

— Ну, так выходи замуж!

— Да. Я бы пожертвовала собой, но что-то поблизости нет богатого мужчины.

— Найди.

— Я уже старая. Давай не будем спорить.

— Я не спорю. Я ни на ком жениться не собираюсь.

— Хочешь, я побрею тебе спину?

— Нет! Я никуда не иду. Я буду сидеть дома. Не буду ходить на кастинги. На встречи с коллегами… Фанни больше нет.

— Бобо…

— И меня нет.

Снова скрипнула дубовая дверь. Маня осталась в гостиной одна. Она с трудом поднялась. Направилась в кухню и начала есть голубцы из кастрюли. Стоя. У плиты. Голубцы были обжигающими. У нее от горячего полились слезы.

У Мани не было зубных протезов, она могла сама вымыть свою тарелку, но в этой кухне все так ели. Стоя у плиты.

Она думала. Когда жуешь, мысли текут более упорядоченно и стройно. Не бегут, в них появляется порядок и дисциплина.

— Хорошо. Я выйду замуж, — сказала она голубцам и положила еще один в рот, не дождавшись его мнения.

Мерзавец лежал в спальне госпожи Джованны Кунц. Не потому, что у него была связь с госпожой, а потому что эту комнату им выделили, когда они приехали в пансион.

Его планы рушились. Вся жизнь проходила перед его взглядом, как кинофильм. Только самое важное. А что самое важное? У него все получалось. За его спиной трупами лежали его враги, друзья и случайные люди. Он общался только с полезными. У него остались какие-то детские воспоминания, сентиментальные переживания, но они казались ему ненужными.

Когда он привез семью в Швейцарию, то был уверен, что все