Свет погасших звезд. Люди, которые всегда с нами - Федор Раззаков

Июнь 1941 года застал оркестр Рознера на гастролях в Киеве. Концерты должны были продолжаться до конца месяца, но утро 22 июня нарушило эти планы. В результате оркестру срочно пришлось собирать свои вещи и аппаратуру и эвакуироваться в Москву. Оттуда путь оркестра лежал в Киргизию, в город Фрунзе. Там коллектив распался: из 28 музыкантов осталась ровно половина – остальные записались добровольцами в польскую армию под командованием Андерса. Оркестр был на грани исчезновения и доживал последние дни, выступая в полупустом кинотеатре «Ала-Тау» между киносеансами. Как вдруг городскому руководству пришла телеграмма из Белоруссии от тогдашнего ее руководителя Пантелеймона Пономаренко, который был большим поклонником джаза. В ней он просил власти Фрунзе взять под свою опеку джаз-оркестр Эдди Рознера с тем, чтобы он смог участвовать в нужном для дела победы деле – фронтовых выступлениях. После этого оркестр полностью укомплектовали, а военнообязанных снабдили броней. Затем оркестр переехал в Иркутск, к месту своей новой дислокации. Там, быстро отрепетировав программу, музыканты отправились в свои первые военные гастроли.

Жизнь у оркестра была поистине кочевая. На долгие месяцы домом для него стал четырехосный вагон поезда, в котором музыканты передвигались по стране вместе со своими семьями. Жили по шесть человек в купе. Как шутили сами оркестранты: это была коммунальная квартира на колесах. Что касается Рознера, то он имел отдельное купе, где жил вместе со своей женой Рут (дочерью известной еврейской киноактрисы Иды Каминской), с которой познакомился перед войной в варшавском бомбоубежище, маленькой дочерью Эрикой и ее няней.

Такая скученная жизнь, конечно же, не могла нравиться тем музыкантам, которые не имели семей. Им мечталось об отдельном вагоне, чтобы не слышать и не видеть каждодневных семейных сцен, детского визга и плача. Но как было достать такой вагон в столь тяжелое военное время? В роли спасительницы выступила певица Зоя Ларченко, в которую влюбился сам начальник Восточно-Сибирской железной дороги. Узнав об этом, музыканты стали буквально умолять Зою уговорить своего высокопоставленного ухажера предоставить им дополнительный вагон. Та в ответ ничего толком не обещала, поскольку не верила в успех такого мероприятия. В самом конце 42-го Зою отпустили погостить к ее любовнику. А спустя две недели, аккурат перед Новым годом, она вернулась во Владивосток… в отдельном вагоне. Это был воистину новогодний подарок! Однако радость от этого события испортил один случай.

В те дни во Владивостоке было много американских моряков (они привозили в город-порт военные грузы), которые с удовольствием ходили на концерты популярного джаз-бэнда. Перед каждым концертом к музыкантам приходил человек в штатском и строго предупреждал, чтобы с иностранцами никто из музыкантов не общался. Артисты строго следовали этим правилам. Однако конферансье Юрий Благов этим советом пренебрег, за что немедленно поплатился. Вечером в вагон вошли двое мужчин в военных полушубках и направились в купе Благова. Ему приказали открыть чемодан, что он безоговорочно и сделал. На дне чемодана лежали две банки американских консервов, которые он собирался отправить посылкой родителям. Эти банки гости изъяли, а самому Благову приказали одеваться и следовать за ними. К великому счастью самого Благова и музыкантов оркестра, этот инцидент разрешился благополучно: спустя некоторое время конферансье был отпущен. Однако с тех пор ни у кого из музыкантов оркестра больше не возникало желания общаться с иностранцами.

Многие тысячи километров пробежали по дорогам войны вагоны с джаз-бэндом. Площадками для выступлений служили самые разные сцены: от монументальных Домов Красной Армии до заводских клубов и импровизированных площадок под открытым небом. Переезды были разные: короткие и долгие, иногда по трое суток. Во время таких больших переездов артисты занимались кто чем мог. Одни спали, другие читали, а Рознер чаще всего играл в карты. Причем так же азартно и вдохновенно, как играл на трубе или скрипке.

Летом 1943 года оркестр Эдди Рознера вновь оказался во Фрунзе, откуда его затем отправили в город Рязань для обслуживания создаваемой добровольческой польской дивизии имени Костюшко. Но, видимо, Рознеру не по душе пришлась эта затея, и он, пока его музыканты добирались до Москвы на поезде, отправился туда на самолете. А там встретился со своим спасителем Пантелеймоном Пономаренко и уговорил его не отправлять оркестр в Рязань, а позволить им выступить в Москве. Эта просьба была удовлетворена. А в конце 43-го джаз-бэнд Рознера вернулся в Белоруссию – в освобожденный город Гомель. Там Пономаренко приготовил музыкантам еще один поистине царский подарок – отвез их в ангары, где хранилась гуманитарная помощь из США и Англии. Там оркестранты, включая их жен и детей, оделись во все «заграничное». И в таком шикарном виде тем же вечером ими был дан концерт, на котором присутствовало все правительство Белоруссии.

По мере того как война двигалась к своему завершению, росли слава и авторитет джаз-оркестра Эдди Рознера. В начале 44-го состоялись гастроли коллектива на Украине и в Закавказье. Эти выступления можно смело назвать триумфальными. Например, в Тбилисской консерватории на всех шестидесяти концертах были сплошные аншлаги. А в июле того же года, когда был освобожден Минск, оркестр вернулся в Белоруссию.

Победа застала оркестр Рознера во время гастрольной поездки в Баку. Радуясь вместе со всеми, Рознер даже представить себе не мог, что впереди его ждут еще более страшные потрясения, чем он испытал во время войны.

Летом 1946 года оркестр Рознера приехал в Москву со своей новой программой. Ажиотаж у этих выступлений был огромный – билеты на концерты были распроданы еще за месяц до их начала. Однако едва оркестр успел дать первый концерт в ЦДКА, как грянул гром. 18 августа в газете «Известия» была напечатана статья Елены Грошевой «Пошлость на эстраде», где оркестр подвергался резкой критике, а сам Эдди Рознер был назван «третьесортным трубачом из кабаре». После этой публикации гастроли оркестра были прерваны. Возмущенный Рознер отправился в Минск, чтобы искать защиты у своего вечного спасителя Пономаренко. Но тот принять его не смог (или не захотел) и отрядил для этого дела своего адъютанта. Тот посоветовал Рознеру успокоиться и отправиться с семьей отдохнуть на курорт, хотя бы в Сочи. А его оркестр был отправлен на гастроли в Тбилиси, поскольку план у филармонии никто не отменял.

Между тем вместо того, чтобы ехать в Сочи, Рознер с семьей отправился во Львов. Испугавшись статьи в «Известиях», он решил, что его теперь обязательно арестуют, и решил сбежать из России в Польшу. Еще в Москве он встретил одного знакомого артиста, который рассказал ему, что во Львове находится польский представитель Дрезнер, который занимается регистрацией бывших польских подданных. Найдя Дрезнера, Рознер договорился с ним, что тот поможет ему уехать с семьей в Польшу за 20 тысяч рублей. Получив деньги, Дрезнер в конце ноября уехал в Польшу, а Рознера и его жену Руту… арестовали органы МГБ.