Магистр. Трилогия - Николай Степанов

Озорной огонек играл в глазах гиганта, словно это Сонька смотрела на меня сверху вниз.

– До утра я абсолютно свободен. Пойдем в кабак или посидим по-домашнему?

– Зачем нам куда-то идти? Поднимемся на второй этаж, у меня там все есть.

На столе этого «всего» находилось столько, что можно было накормить и напоить с десяток молодцев комплекции повелителя снов.

– Прислуга здесь бывает лишь раз в году, а остальное время, по легенде, я сплю. Чем же еще заниматься владыке Сонного царства?

Посидели мы хорошо. Громкий голос собеседника часто сотрясал комнату. Болтали о всяких пустяках, точнее, он говорил, а я умудрялся вставлять одно-два слова, заполняя редкие паузы. Соньку Орф почти боготворил, хоть и старался этого не показывать. Не знаю, каким образом, но он знал практически все ее похождения вне пределов Сонного царства. Когда мы прикончили четвертую бутылку тягучего красного напитка, повелитель вдруг стал необычно серьезным.

– Ты скажи мне главное: дочь мою любишь? – посмотрел он мне прямо в глаза строгим отцовским взглядом.

– Да, люблю, – ответил я, не колеблясь ни секунды.

Хозяин башни сделал замысловатое движение рукой, и хмель из головы улетучился, словно его и не было.

– А если так, тогда слушай и запоминай. Пока роза в ее волосах – несешь полную ответственность. Спрос только с тебя, и ответ держать будешь лично передо мной.

Орф сделал паузу и продолжил тем же проникновенным тоном:

– В вашем мире сейчас затевается что-то ужасное. Поход к Метрогилу – дело очень важное, но к Кривому замку без Гарпины идти нельзя. В линиях судьбы вплетены три имени: твое, Гарпины и еще одно, разобрать которое мне пока не удается.

– Вы можете видеть будущее?

– Нет, этого не дано никому, но на территории вещих снов есть пещера Предсказаний. Их трудно расшифровать и правильно истолковать, однако смутные очертания самого близкого будущего там узнать можно. Так вот – без ведуньи смерть прописана жирными буквами для каждого участника опасного путешествия. Вместе с третьим именем, которое чем-то похоже на твое, но обозначено такими мелкими буквами, что разглядеть невозможно, получается многовариантный треугольник.

– И что он означает?

– Даже простая фигура из трех углов неподвластна судьбе, а переменчивая – и подавно.

Я попытался хоть как-то упорядочить туманные высказывания собеседника, но четкой схемы не получалось. Зато вспомнилась одна неприятная встреча, о которой мне хотелось узнать побольше:

– Принцесса говорила, что у вас во дворце есть портрет Черного призрака. Можно на него глянуть?

– Пойдем, это на третьем этаже.

Мы миновали еще одну лестницу и очутились в просторном холле. Картина находилась здесь же. Да, на ней во весь рост был изображен мой старый знакомый. Глаза лошади снова смотрели прямо в душу леденящим взглядом, а копье целилось прямо в грудь.

– Зачем вы держите его в доме, детей пугать?

– Это не просто страшная картинка – для призрака она является открытой дверью в Сонное царство. Уничтожить ее невозможно, поэтому и держу портрет в комнате полуденного света. Рыцарь смерти не уважает лучи солнца, а полуденные для него гибельны.

– Вы слышали о семирунном мече? – я вытащил клинок из захватов. – Говорят, такое оружие многое может. Кто из них сильнее?

Перехватив мой взгляд, направленный на мрачное изображение, Орф произнес:

– По преданиям, сам меч хоть и мощное оружие, но в разных руках ведет себя по-разному. У одного может быть обычной железкой, а другому дать силу невиданную. Если не боишься – попробуй, я только буду рад, если на этом образе появится хотя бы одна царапина.

Рубить – так рубить. Ощущение варвара – губителя произведений искусства – исчезло, как только оружие коснулось полотна. Подобная ситуация произошла при коротком сражении с гдэвом в магическом оазисе. Меч отскочил от нарисованного всадника, словно от гранитной скалы, оставив на морде лошади небольшую отметину. Для верности замахнулся еще раз, но ударить не успел. Будто дно пересохшего озера, поверхность полотна покрылась трещинами, а затем самым натуральным образом вскипела с образованием густого пара. Пар плотной дымкой полностью закрыл картину. Когда же он рассеялся, взору открылся совершенно иной портрет. Мое собственное изображение с идиотской улыбкой на лице, казалось, строило оригиналу рожицу. Зачем неизвестный художник изобразил меня голым по пояс – осталось загадкой. Впрочем, не первой и не последней в этом непонятном мире.

– А что, этот портрет мне нравится гораздо больше предыдущего, – прогремел слева голос Орфа. Он дружески похлопал «натурщика» по плечу, что едва не сбило меня с ног, зато вывело из состояния шока.

– Умею, когда захочу! – восхищенно взглянул я на результат заочной битвы с призраком и обратился к хозяину дома: – Значит, шансы при второй встрече с черным всадником у меня есть?

– Полностью не уверен, но одно сказать могу точно: они у тебя гораздо выше, чем у других. Думаю, это событие надо отметить.

Два раза подряд напиваться, пусть даже и во сне, – это чересчур.

– Не могу дольше злоупотреблять вашим гостеприимством. Спасибо за прием, пойду я, наверное.

– Ну, ты заходи, если что, – усмехнулся гигант и, помахав рукой, сказал: – Доброе утро, милый.

Я чуть не подпрыгнул от услышанного, ударившись при этом головой о подбородок наклонившейся ко мне Соньки. Финальная фраза исходила от нее, но полностью вплелась в сон.

– Я к нему «милый», а он сразу драться, – накинулась на меня блондинка, потирая собственный подбородок. – Даже я уже выспалась, а он все дрыхнет.

– Тебе привет от отца, – охладил я воинственный пыл красавицы, которая уже собиралась ударить меня подушкой.

Принцесса свела брови к переносице, состроив при этом довольно хитрую физиономию, а затем спросила:

– И чем, интересно, ты там занимался?

– Просил руки самой красивой девушки на свете, – бессовестно соврал я.

– Ну и как, удачно?

– Орф сказал, что прибьет меня, если с тобой что-нибудь случится.

– Он у меня такой! Сказал – значит, сделает, – важно задрав нос кверху, сообщила блондинка. – А как тебе удалось попасть в башню? Туда нет прямых путей, да и кривые каждый раз меняются.

– Я же шел по приглашению, с полным описанием дороги до самой двери.

– Отец не обижал? Не заставлял приседать на одной ноге или отжиматься от пола?