У истоков культуры святости - Алексей Сидоров

567

В виду распространенности имени «Исидор», трудно отождествить данного подвижника. Очень возможно, что он был тем пресвитером в Скиту, о котором свидетельствует Палладий в «Лавсаике» (повествуя о Моисее Ефиоплянине) и преп. Иоанн Кассиан Римлянин (Исидор — предшественник Пафнутия). Подробно о нем см. предисловие к изданию: Les Apophtegmes des Peres. Collection systematique, t. I. Ed. par J. — C. Guy // Sources chretiennes, N 387. Paris, 1993, p. 57–59. Впрочем, не исключено, что. здесь подразумевается Исидор Странноприимец, который, по сообщению Палладия, также был пресвитером и в молодости подвизался в Нитрии. См.: The Lausiac History of Palladius, ν* II, p. 15–16.

568

Трудно решить, какой из двух великих подвижников (Мака–рий Египетский или Макарий Александрийский) упоминается в конкретном случае. Следует отметить, что уже в древности их путали между собой. См.: Сидоров А. И. Преподобный Макарий Египетский и проблема «Макарьевского корпуса» // Альфа и Омега, № 3 (21), 1999, с. 127–128.

569

Из перечисленных здесь подвижников под Паисием подразумевается, вероятно, брат аввы Пимена (хотя, возможно, и Паисий — брат Исаии; см.: The Lausiac History of Palladius, p. 37–39); под Павлом — быть может, Павел Космит или Павел Великий. См.: Достопамятные сказания, с. 168. Здесь же (с. 169) упоминается авва Псой и преп. Исайя (с. 67–68). Исаак тождественен, скорее всего, авве Исааку, пресвитеру из Келлий (Там же, с. 72–74). Что касается Писира и «другого Павла», то их отождествить трудно.

570

Данное ответное послание Феофила в рукописной традиции обычно присовокупляется к письму самого Аммона.

571

Данный термин (αδελφότης) в святоотеческой письменности довольно часто обозначало монастыри и монашеские общины. В частности, именно в этом смысле его неоднократно употребляет преп. Макарий Египетский. См.: Творения древних отцов–подвижников, с. 99–100, 114 и т. д.

572

Так, думается, следует переводить в данном случае слово: τους άκεραιοτέρους (букв, «более чистых, непорочных»; также — «простаков»).

573

Это выражение (την του Μακεδόνος πόλιν) указывает на основателя Александрии — Александра Македонского.

574

Данное выражение (πίστιν μονότροπον) в конкретном контексте подразумевает цельность, простоту (в высшем смысле этого слова) и постоянство христианской веры. О таком «единообразии» (или «однообразии») христианства часто говорят отцы Церкви. См., например, у св. Василия· Великого: «Жизнь христианина однообразна и имеет одну цель — славу Божию». Творения иже во святых отца нашего Василия Великаго, Архиепископа Кесарии Каппадокийския, т. И. Спб., 1911, с. 358.

575

В брачных обрядах того времени было много еще языческого; особенно это касалось наиболее важного из них: процессии препровождения невесты из родительского дома в дом жениха (πόμπη; deductio sponsae), носящей часто самый непристойный характер. Многие отцы Церкви и, в частности, св. Иоанн Златоуст прилагали, все старание, чтобы бороться с такого рода инерцией язычества, но она была очень мощной. «Современники Златоуста любили эти свадебные пиршества не только потому, что они были веселы и шумны, на время, так сказать, узаконяли те театральные удовольствия, пантомимы, песни и пляски, которые не переставала запрещать Церковь, но и потому, что в силу укоренившейся привычки им трудно было и представить себе свадьбу без этих принадлежностей. Супруги, даже получив церковное благословение, едва ли могли верить себе, что они женаты, если не состоялась πόμπη по всем принятым правилам. Это обычай, — постоянно отвечали Златоусту; все это освящено преданием и дело законное (νόμιμα); отменять обычаи значило бы только создавать неудобство, обнаруживать недостаток в умении как следует жить, что уже само по себе было бы печально, но и показывать полное забвение своих обязанностей». См.: Раин А. Святой Иоанн Златоуст и семейная жизнь его времени // Христианское Чтение, 1895, № 3–4, с. 227–236.

576

Речь идет о св. Фекле, которая, согласно «Житию» ее, услышала в Иконии проповедь свв. Апостолов Павла и Варнавы. «На добрую почву пало семя слова Божия, действием Св. Духа оно глубоко укоренилось в сердце Феклы и произросло: она уверовала в Сына Божия, возлюбила Его и прилепилась к Нему всею душою. Павел же, по внушению свыше, стал беседовать о девстве и целомудрии; он сказал между прочим, что отроковица, хранящая ради любви коХристу свое девство, подобна Ангелам, она — невеста Христу, а Христос есть ее Жених, вводящий в чертог Свой небесный. Много говорил о сем святый Павел и побудил Феклу к сохранению девства, так что святая дева тогда же твердо решилась оставить жениха, презреть и все сладости мира сего и служить Христу в чистоте до самой кончины своей». Житие и страдание святой первомученицы равноапостольной Феклы. М., 1901, с. 4. Предание об этой святой деве было широко распространено в древней Церкви (правда, первую письменную фиксацию оно получило только во II в. и то в апокрифических «Деяниях св. Апостола Павла»), сыграв немалую роль в становлении женского монашества. См.: Albrecht R. Das Leben der heiligen Makrina auf dem Hintergrund der Thekla–Traditionen. Studien zu den Ursprüngen des weiblichen Mönchtums im 4. Jahrhundert in Kleinasien. Göttingen, 1986, S. 240. Образ св. Феклы был тем маяком, который указывал путь многим поколениям инокинь. См., например, одно послание св. Пелу–сиота к александрийским монахиням: «Не оправдывает природа, не . имеет извинения женский, пол; потому что может мужественно противостоять изнеженности и с твердостью отражать разрушительные орудия похотей. Учительницами в этом — славная Сусанна, дочь Иефтаева, и чудная Иудифь, из которых одна в юности препобедила непотребство старцев, другая мужественно избрала смерть и славно пресели–лась отсюда с сохраненным ею девством… Но верх женских торжеств — всехвальная Фекла; она стала вечным памятником чистоты, как светлый маяк воспламенилась среди обуре–вания страстей, и вошла в неволненную пристань. Посему, если и вы вожделеваете себе таких похвал, то соблюдите светильники неугасающими; потому что Жених придет скоро. Никакой сон сладострастия да не склоняет вас, погружая в дремоту и беспечность вне дверей брачного чертога». Творения святаго Исидора Пелусиота, ч. I. М., 1859, с. 62.

577

Согласно св. Григорию Нисскому, Мариам была первой, кто подвизался в добродетели девства, став прообразом (предызо–бразив) Богородицу Марию (την Θεοτόκον προδιατυποΰσθαι Μαριαν). См.: Gregoire de Nysse. Traite de la virginite. Ed. par M. Aubineau // Sources chretiennes, N 119. Paris, 1966, p. 486.

578

В данном случае мы предпочли церковнославянский перевод этого места Нового Завета, ибо он более точно передает греческий текст. Ср. изъяснение: «В крещении, дающем сы–новство Богу или облечение во Христа, совершается существенное изменение всего внутреннего нравственного строя человека. Он становится Христоподобным; а от того потом и жизнь начинается Христоподражательная». Творения иже во святых отца нашего Феофана Затворника. Толкования Посланий Павла. Послание к Галатам. М., 1996, с. 280.

579

Букв, «свидетельств» (τα μαρτυρία). Св. Иоанн Златоуст в «Похвале первомученице и равноапостольной Фекле» говорит о ней: «Мне кажется, вижу я эту блаженную деву как бы стоящею на картине, представляемой днем памяти, держащей венец в одной руке — за борьбу с удовольствиями, а в другой — за борьбу с опасностями, и приносящею Владыке всех одною рукою девство, а другою — мученичество. Таким образом, у ней были и подвиги девства, которые для тщательно вникающих кажутся в известном смысле великим мученичеством прежде мученичества». Полное собрание творений св.Иоанна Златоуста, т. II, кн. 2. М., 1994, с. 794.

580

В данном месте «Жития» прослеживается широко известная в древней Церкви связь аскетизма и мученичества. Один из первых ее наметил Климент Александрийский, по мысли которого «путь христианского совершенствования вообще должен быть назван мученичеством в смысле самом действительном. Всякий истинный христианин, который, при познании Бога, проводит непорочную, чистую от страстей, жизнь, и повинуется заповедям, — является мучеником и жизнью, и словом. Таковым он является не только вообще, в целостном и общем направлении своей жизни, но и в каждом отдельном своем поступке. «Мученичеством» жизнь христианина является собственно потому и постольку, поскольку она представляет собою непременное и постоянное распинание плоти с ее «страстьми и похотьми». В этом подвиге проявляется, таким образом, высшее, глубокое и постоянное самоотречение христианина, его полная активность, высшее напряжение его сил. Следствием этого подвига является как бы отвлечение души от тела, отречение души от самой себя чрез совершенное покаяние во грехах. Климент выразительно и знаменательно подчеркивает, что такими подвижниками, которые подражают оживляющей смерти Христовой в течение всей своей жизни, полна вся Церковь, как из мужчин, так и из женщин». Зарин С. Аскетизм по православно–христианскому учению. М., 1996, с. 664. Согласно подобному воззрению, мученичество в собственном (и узком) смысле слова есть лишь частичный момент общехристианского «подвижничества–мученичества». Для автора «Жития» последнее представляется даже более тяжким. Ср. ниже гл. 106.