Божественная трагедия - Андрей Демьяненко

– Яхта… Яхта это прекрасно…. Вы ее тоже на самолете привезли? – спросила Марлен.

– Моя яхта стоит здесь с сотворения Мира. У меня здесь дела, – коротко ответил Лингфилд.

Катер выехал из Канале Гранде в лагуну. Скорость возросла и ветер наконец-то освободил Макса из плена густого терпкого аромата духов Мануччи.

– Так все-таки, кто убил Рачовски? – серьезно спросил Макс.

– Тот, кто может и хочет убить и вас. Безумец. Он давно хотел купить, а потом и украсть нашу часть амулета, – голос Лингфилда совсем лишился насмешливых ноток. – И совсем, как говорится, съехал с катушек.

– Вашу часть амулета? – почти в один голос вскричали Марлен и Барт.

Катер резко сбросил скорость. Лингфилд сотворил из своего лица загадочного сфинкса, оставив вопрос без ответа. Справа вырос высокий серебристый борт стофутовой яхты. Три зашитые тонированным стеклом палубы горой возвышались над их катером.

– Мы прибыли, – приподнялась со скамьи Сессилия.

Они перебрались с катера на заднюю низкую палубу яхты почти без труда, несмотря на изрядное волнение моря. Но саму яхту не качало: «Стабилизаторы качки» – горделиво пояснил Лингфилд. Едва они все зашли на борт, катер отчалил и направился в сторону города.

– Но в начале, надо переодеть обувь, – произнес Лингфилд и указал на ящик.

Матрос, до этого помогавший перебраться с катера на борт, тут же поставил перед каждым по паре белых тапочек, как из отеля, с названием яхты «The Maltese Millennium Falcon» («Мальтийский сокол тысячелетия»). Марлен с грустью посмотрела на оставленные туфли.

Они прошли в гостиную. Лингфилд сел за стол с громоздким письменным набором, которому явно более двухсот лет. Бронзовые чернильницы и пресс-папье плохо сочетались с современным лаконичным интерьером гостиной.

– Располагайтесь, – Лингфилд вежливо указал на диваны. – Шампанского?

– Вы нашли последнюю часть? – первое что выпалил Барт, и только потом добавил, – Macallan.

– Семьдесят четвертого года Вас устроит? – Лингфилд не дожидаясь ответа сделал знак стюарду. – А для Вас, мадемуазель Марлен, Дон Периньон, не возражаете?

Стюрд налил всем спиртное, оставил бутылки на барной стойке и удалился.

– Как вы нашли последнюю часть? Где? – тон Барта требовал ответа.

– Для меня эта часть, скорее первая. Мы ее обнаружили два года назад. Я разбирал архивы Ордена, я вам говорил про это вчера, в Риме, – самодовольно усмехнулся Бальи. – И обнаружил запись про эти языческие амулеты. В архивах я обнаружил перепись сокровищницы в Ла-Валетты и упоминание о каком-то амулете из топаза, привезенном еще со Святой Земли. А в переписи 19 века запись отсутствует. Соответственно, либо французы разграбили, либо кто-то из своих. Например, его похитил Литта, и вручил Павлу вместе с остальными регалиями Ордена, которые сумел прихватить. Этот амулет и отыскали вы в Петербурге.

– Ну а вы-то? У вас же, как вы говорите, первый, – вступила в разговор Марлен.

– Я читал описание этого артефакта, и понял, что эта часть чего-то большего, это ни четки, ни браслет. Искал я долго. Не сразу понял, что он в Петербурге, В бывших владениях Ордена в Европе, вариантов, где он мог оказаться, великое множество. Я изучал архивы и сопоставил, разные древности из топаза. Вдруг амулет, который принадлежал Ордену, сейчас лежит в каком-то музее. Я нанял этого немца Гетца. Вы с ним встречались. Не слишком способный, но зато хорошо роет по архивам. Он и нашел в запасниках музея дворца Дожей старинный кусочек старинной подвески из топаза. Я просто купил эту малозначительный для музея экспонат, потому что был уверен, что это именно то, что я ищу. Но, очевидно, что это является частью чего-то большего, того же, что и амулет из сокровищницы Ордена.

– Так Гетц работает на вас давно?

– Давно, но уже нет. Он, наверняка, переметнулся к Коллекционеру. После Германии о нем не слышал. Рачовски, обнаружил своих людей мертвыми. Но хватит попусту сотрясать воздух, – почти торжественно произнес Лингфилд, – я предлагаю совершить, наконец, сделку. Выкладывайте свои амулеты на стол. Посмотрим, что вы там отыскали.

– А если мы не захотим совершать сделку? – почти с вызовом заявила Марлен.

– Боюсь, прекрасная мадемуазель, у вас нет другого выбора. Рассудите сами. Здесь, на моей яхте с амулетами вы в безопасности. Обученные и хорошо вооруженные профессионалы, все из Иностранного Легиона смогут защитить Вас от всех опасностей, включая вашу собственную недальновидность и несговорчивость. Ведь вы же не хотите попасться тому, кто убил команду Рачовски? – и он почти с усмешкой посмотрел на Марлен.

– Сколько? – спросил Макс.

– Отлично, – почти засмеялся англичанин. – Семь миллионов. Как вы их разделите, не моя забота. Деньги лежат на анонимном счете. Вот данные счета, – и он показал карточку с кучей цифр. – Можете перевести их куда пожелаете.

Сессилия взяла карточку в руки и приблизилась к Барту:

– Мне кажется, ты умеешь управляться со счетами.

Барт не сразу перевел взгляд от итальянки на карточку.

– Вы можете прямо сейчас перевести деньги на любые счета, – бархатным голосом произнесла она.

– Интересно как? – Марлен происходящее нравилось все меньше и меньше. – Ваши друзья, уже мертвые впрочем, забрали у нас все. Включая смартфоны.

– И верно, – наигранно воскликнул Лингфилд, – но мисс Мануччи взяла все телефоны с собой, так что вот они.

И он вытряс содержимая небольшого пакета себе на стол. Там были и очки Макса, и все телефоны и планшеты. Макс дернулся было вперед, но его позыв был погашен охранником, стоящим рядом с ним, и Макс шлепнулся обратно на мягкий кожанный диван. Он недобро посмотрел на здоровяка.

– Дорогой Макс, – почти ласково произнес Лингфилд. – Прежде чем передать вам семь миллионов, я бы хотел увидеть то, что покупаю за эти деньги. Кто их хранит на этот раз?

– Вот они, – произнес Макс, доставая из-за пазухи косметичку.

Марлен испепеляюще посмотрела на него.

– Нам не выиграть, – извиняющимся тоном произнес он, – лучше деньги, хоть какой-то результат.

– Главный результат даже не деньги, а то, что мы сможете спокойно жить дальше, – радостно сказал Лингфилд. Густаво! – и он обратился он к стоящему рядом с собой охраннику, возьми и принеси мне тот мешочек.

Густово безукоризненно выполнил приказ, и через минуту Лингфилд увлеченно, забыв обо всем раскладывал амулеты на своем столе из красного дерева, покрытого толстым слоем глянцевого лака. Немного покопавшись под столом, он извлек еще одну ветхую ниточку с почти черными камешками.

– Сесилия, подойдите ко мне, – позвал он ее. – Вы не находите, что это…

– О, да, это бюстгалтер. Приблизительно размер С или даже D. Красивый, если грудь в отличной форме, то это великолепное украшение. Я бы с удовольствием такой носила, но я, увы,