Операция «Соло»: Агент ФБР в Кремле - Джон Бэррон

Приложение С

Офицеры КГБ, занятые в операции «Соло»

В течение двадцати трех лет КГБ оплачивал работу своих офицеров, действующих в ООН в качестве дипломатов, чтобы они контактировали с Джеком и Моррисом Чайлдсами: передавали инструкции, документы и деньги, а также принимали от них сообщения. Ниже приведен список этих офицеров и указаны годы, в течение которых они были заняты в операции «Соло» (которую русские называли «Морат») в Нью-Йорке.

1959–1961 Владимир Барковский.

1962 Валентин Зайцев.

1962–1963 Алексей Колобашкин.

1963 Гречухин (имя неизвестно).

1964 Алексей Колобашкин и Владимир Чачакин 1965–1968 Николай Таланов (помощник Иван Белов).

1968–1974 Владимир Чачакин (помощники Юрий Гермаш и Владимир Тулинов).

1974–1977 Юрий Журавлев 1977–1980 Анатолий Портянов 1980–1982 Константин Корявин

Приложение D

Секретные коммунистические документы

Приведенные ниже разнообразные документы иллюстрируют секретные связи и отношения между коммунистическими партиями Советского Союза и Соединенных Штатов. Два из них также показывают, как Моррис Чайлдс использовал свое знание коммунистической идеологии, чтобы манипулировать Советами.

Конфиденциально

Еще один персональный вопрос я должен поднять из-за его возможной будущей политической важности. Около семи лет моя младшая сестра Маргарита Браудер работала в различных европейских странах на иностранный отдел НКВД. Мне известно, что ее работа была ценной и успешной, и она не выражала желания ее оставить. Но мне кажется, что ввиду того, что мое участие в национальных политических делах возрастает, а связи в вашингтонских политических кругах усиливаются, это может стать опасным для моей политической работы, особенно если враждебные круги в Америке смогут любыми средствами получить данные о работе моей сестры и использовать эту информацию в Америке. Политическое значение такой опасности, которая должна быть вам очевидна, непосредственно связано как с отношениями между СССР и США, так и с деятельностью нашей партии в Америке. Я поднял этот вопрос, так что, если вы согласитесь с существованием этой опасности и сочтете это достаточно важным, для обеспечения безопасности вы можете предпринять шаги по освобождению моей сестры от ее нынешней работы и возвращению в Америку, где ее можно будет использовать в других областях деятельности.

Эрл Браудер, глава американской компартии, направил этот меморандум Георгию Димитрову, который в 1938 году был главой Коминтерна. Димитров переправил его Николаю Ежову, руководителю НКВД (предшественник КГБ) с рекомендацией освободить сестру Браудера от задания по шпионажу в Германии. Готовность Советов пойти навстречу просьбе Браудера свидетельствует о серьезности, с которой они относились к Браудеру и американской компартии. Историк Герберт Ромерштейн обнаружил меморандум в советских архивах.

Фонд 495, опись 74, дело 465, стр. 5.

Товарищу Ежову.

Посылаю вам записку товарища Браудера (генерального секретаря американской коммунистической партии); я со своей стороны полагаю политически целесообразным освободить его сестру от работы в иностранном отделе НКВД.

№. 153/ЛД.

Просьба Браудера на английском была послана товарищу Ежову, копия не сохранилась.

Жалобы на особые привилегии в социалистических странах.

В марте 1965 в ходе краткого визита в ГДР и Чехословакию среди экономистов и других специалистов я слышал серьезные разговоры о безразличном или отрицательном отношении рабочего класса к лидерам и целям социализма. Особые привилегии для высших лидеров и, в меньшей степени, для бюрократов упоминались как главная причина такого отношения. Мне говорили о специальных магазинах в Праге, где только высшие функционеры могли купить прекрасные продукты, которые нигде больше нельзя было достать. Человек, с которым я беседовал, предлагал посетить такой магазин с тем, кто пользовался привилегией делать в нем покупки. Эти и подобные жалобы мне доводилось слышать в Нью-Йорке от жены чехословацкого служащего Организации Объединенных Наций.

Октябрь 1965 года я провел в СССР. От переводчика и некоторых других людей я слышал комментарии, выказывающие негативное отношение к правящей верхушке; они, однако, могли просто отражать их личные обиды на что-то или что-либо еще в этом роде.

За два дня до отъезда из СССР я провел вечер с советским журналистом — типичным представителем молодого поколения «рассерженных», который в очень резких выражениях отзывался о руководстве партии и профсоюзов. Он заявлял, что в основном все они карьеристы, типичные бюрократы, которым безразлично благосостояние рабочих, что от них рабочим нет никакого проку и что верхушка партийного и государственного руководства пользуется огромными привилегиями, выделяя себя в отдельную касту. Среди прочего он отметил специальные магазины, где высшее руководство могло приобрести вещи, недоступные больше нигде, и по более низким ценам, чем гораздо худшие вещи в обычных магазинах.

На следующий день у меня был ланч с корреспондентом «Правды», который был кем угодно, но не «рассерженным» молодым человеком. Я спросил его об этом. Он сказал, что отчасти это верно. Он не знал, существуют ли еще специальные магазины.

Но, сказал он, наибольшее негодование вызывали специальные надбавки к отпускным, которые получали высшие лидеры и должностные лица. Он также сказал, что привилегии были меньше, чем утверждали.

Было уже поздно устраивать дискуссию с кем-то из руководства СССР, но на следующей неделе я встретился с директором и персоналом Высшей партийной школы в Будапеште и спросил их про особые привилегии в Венгрии. Директор сказал, что в Венгрии эта проблема значительно ослабела. Теперь в Будапеште она не столь очевидна. Но в провинции некоторые местные начальники возводят себе шикарные особняки и ведут себя так, словно это их частные владения. Он допускал, что эта проблема острее стоит в других социалистических странах, включая СССР.

В феврале 1966 года меня посетил профессор из Болгарии, бывший министр финансов, который угодил в тюрьму во времена процесса Трайчо Костева. Я спросил его про особые привилегии в Болгарии. Он сказал, что это серьезная проблема, и привел мне несколько примеров.

В маленьких городах, где есть перебои с электричеством, все партийные функционеры и активисты живут в отдельном районе. Этот район продолжает получать электричество, когда в остальных частях города его нет.

Члены ЦК и другие высшие чины имеют по 600 квадратных метров жилплощади. В их распоряжении особые курорты, укомплектованные персоналом, которого достаточно на 50 — 100 гостей, но на практике все они обслуживают одну семью и ее друзей всего несколько недель в году.

Он жаловался, что в СССР высшие функционеры получают в качестве отпускных на месяц до 2000рублей.

Конечно, эти слова о месячных расчетах нельзя считать полностью достоверными, они наверняка содержат неточности, но все же я не считаю это плодом чьего-то воображения.

Очевидно, существует черта, за которой дифференцированные доходы от вклада верхушки в общество становятся особыми привилегиями и теряют свое историческое значение, что ухудшает отношения между народом и его лидерами. В свою очередь, это не дает возможности полностью вовлечь массы в строительство социализма, развращает получателей этих привилегий и дает орудие пропаганды силам мирового капитализма.

Я не берусь утверждать, где эта черта. Некоторые из примеров, приведенных выше, и некоторые документированные случаи расходов, приводимые в капиталистической прессе (в т. ч. личный сопровождающий повар Громыко), оставляют у меня впечатление, что этот предел может быть значительно превышен. Очевидно, в прошлом эта проблема стояла еще острее, и сейчас острота ситуации убывает, но, возможно, недостаточно решительно и быстро.

Я думаю, что эта проблема должна быть рассмотрена на высшем уровне. Материальные привилегии высшего руководства должны контролироваться демократическим путем вне партии и не должны достигать уровня, на котором их приходится хранить в секрете во избежание негативной реакции публики.

Не хуже любого другого Моррис Чайлдс знал, что в коммунистических странах номенклатура, или правящий класс, наслаждается привилегиями, льготами и роскошью, отторгая обычный простой народ. Сам Моррис часто посещал один из их специальных магазинов, где мог бесплатно брать качественные импортные продукты. Чтобы придать дополнительный блеск своему образу идеалиста — большевика старой закалки, Мрррис представил этот меморандум Международному отделу Центрального Комитета, словно открыл что-то шокирующее.