Доказательство Канта - Елена Янова

— Восстание инструментов прошло успешно, поздравляю, — едко отметил я. — А что он потом работать не сможет из-за разболтанного душевного состояния, вы не подумали, конечно, достойные работники науки?

— А о нас он много думает? — уязвленно отметил темноволосый зеленоглазый Михаил, физик-кибернетик и обладатель самого орлиного профиля и шикарного носа с горбинкой в их теплой компании белых халатов.

— А это уже другой вопрос, и его я тоже… провентилирую, — пообещал я и продолжил: — С этим прояснили, руководить — не призвание истинного ученого. А если у вас будет другой начальник? Или… начальница? — прозрачно намекнул я на старшинство Гайяны в моменты отсутствия Тайвина. Та, не принимавшая участия в обсуждении, вспыхнула и зарделась.

— Я только приглашенный специалист, для обмена опытом, — пояснила она. — Но мне было бы лестно занять такую должность.

— То есть вы бы потянули? — уточнил я.

— Думаю, да.

Угу, понятно, еще один экземпляр человеческой породы, что от скромности не умрет. Пожалуй, эти двое споются, если сначала друг друга не разорвут в клочья. Продолжаем разговор.

— Так, а вы что скажете? — обратился я к лаборантам. Те на Гайяну покосились, как гептаподы на химеру: вдруг кинется и загрызет. — Я серьезно, ребят. Жду вашего ответа.

Научные сотрудники переглянулись, и Нил осторожно заметил:

— Вообще мы бы хотели, наверно, остаться под руководством Тайвина. — Он оглянулся, ища поддержки, и его коллеги согласно закивали, и он перевел взгляд на Гайяну. — Но и вас мы бы не хотели отпускать. Вы нам невероятно помогаете.

Нил несмело улыбнулся бойкой карьеристке, но она кинула на лаборанта высокомерный взгляд, в котором обещала незадачливому парню все кары небесные за недоверие и принижение ее достоинств.

— А вы бы хотели у нас остаться под началом Тайвина? — продолжал допытываться я. Гайяна задорно тряхнула каштановыми кудряшками.

— А почему бы и нет? У вас весело. И всяко интереснее, чем у меня в «Авангарде».

— Угу, — оставалось лишь закрепить успех. — А теперь внимание — фокус. Давайте вы все отойдете вот в тот угол и минутку помолчите, хорошо? Вот прям ни звука, договорились?

Заинтригованные лаборанты заняли указанный мной угол и принялись оттуда сверкать на меня взглядами. Я достал смарт и вызвал Александра Николаевича Санникова — координатора Всемирной ассоциации наук, неугомонного, мелкого, но крепко сбитого мужичка лет сорока, едкого и концентрированного, успевавшего по сто раз на день раздавать пинки по всем научным подразделениям колонии. Из всех, кого я знал, не поддавался на его подколки и провокации только Тайвин — и он же был единственным, кого этот чертик из табакерки безмерно уважал и обожал, уж не знаю, за что.

— Добрый день, Александр! Найдется минутка? — поздоровался я.

— О, какие люди! Честер, для тебя — сколько угодно, — живо ответил этот неугомонный маленький ученый с доброй душой и неиссякаемым научным энтузиазмом.

— Есть у меня на примете один человечек, — начал я, и тут же был перебит.

— Человечек? От тебя лично или от вас? Очень, очень интересно! — воодушевился Александр. — Кто? Откуда? Какие навыки, кем работает? Ты же пристроить хочешь, я правильно понял?

— Да-да, правильно. Так вот, наша заноза очкасткая задумал отдел реорганизовать… — не успел я даже заикнуться, как и без того бьющий через край энтузиазм Александра прямо-таки взбурлил.

— Ни слова больше! Из-под Тайвина любого заберу. Хоть косого, хоть хромого, хоть кривого. Я бы всех взял, хоть на полставочки, хоть на пару деньков по очереди, да он у вас жадина и не делится. Шутка ли, воспитанники гения! — Внезапно он подался всей проекцией ко мне вперед, хитро ухмыльнулся и заговорщически прошептал: — И никому больше не звони, понял? Я хочу этот эксклюзив себе и только себе! Заметано?

— Заметано, — улыбнулся в ответ я и отключил связь. В лаборатории можно было уронить иголку — и звук ее падения был бы самым оглушающим в этот момент. Я перевел взгляд на замерших лаборантов. — Надеюсь, иллюстраций достаточно. А то детский сад какой-то развели с обоих сторон, унижают, обижают… А с Тайвином насчет его отношения к вам я поговорю, давно пора. Кстати, никто не знает, где он?

Лаборанты переглянулись, и мне сразу это не понравилось.

— Та-а-ак, — протянул я. — Кто-то вообще видел его сегодня с утра?

— Я видел. — Нил немножко побледнел, но еще был уверен в собственной непогрешимости. — Он с утра зашел в кабинет, а потом через пару минут оттуда выбежал и больше не возвращался.

Я кинулся к окну: флаера на месте не было. Куда же ты делся, очкарик? Лаборанты негромко зашумели, а я забежал к ученому в кабинет и прочел последние записи на настольном голопланшете. Там среди непонятных мне расчетов и формул несколько раз были обведены какие-то данные и поставлен восклицательный знак с пометкой N. B. На что же ты хотел обратить внимание… Я вчитался внимательнее, и понял: это были координаты нашей последней экспедиции. Так я и знал, что изгнанием «Апостола» дело не кончится!

Как назло, весь мой отдел разбежался по вызовам, так что лететь, похоже, предстояло одному. В том, что надо лететь вслед за ученым, сорвавшимся к точке пресловутой экспедиции с низкого старта, я не сомневался ни секунды: мое чутье вопило в голос о том, что