Присутствие. Дурнушка. Ты мне больше не нужна - Артур Миллер

Он оглядел фюзеляж и лысые покрышки колес. Он любил этот самолет. Снова, в который раз, осмотрел просевший правый амортизатор, который был уже не в состоянии держать полагающуюся нагрузку, и поэтому самолет стоял, чуть завалившись набок; и снова он повторил себе, что это не слишком серьезно. Затем услышал, как заработал мотор грузовика, и стал отвязывать и распускать узлы веревок, которыми самолет был закреплен за колья, вбитые в почву. Подъехал грузовик. С подножки спрыгнул Перс Хаулэнд и пошел к хвосту, взялся за ручку, поднял хвост самолета над землей и развернул его, чтобы нос смотрел в бесконечную пустыню, отвернувшись от гор. Они размотали резиновый шланг, закрепленный на бочке с горючим в кузове грузовика, и сунули штуцер в топливный бак самолета, расположенный за мотором, и Перс завертел ручку насоса.

Гвидо обошел крыло и подошел к пилотской кабине. Правая дверца была сложена и опущена вниз для доступа воздуха. Сунув руку в кабину, он достал оттуда свою драную кожаную летную куртку и облачился в нее.

Перс стоял, опершись о бампер грузовика и улыбаясь.

— А куртка-то у тебя с отличной вентиляцией, Гвидо, — заметил он.

— Я теперь не могу найти себе подходящий размер, — сказал на то Гвидо.

Один рукав был разорван на локте, а на спине высохшая кожа разъехалась по всей длине, обнажив шерстяную подкладку. Когда-то он в этой куртке летал бомбить Германию. Он сунул руку за спинку сиденья и достал футляр с летными очками, вынул их, сунул футляр обратно, утвердил очки на голове, затем снова полез за спинку и достал из небольшого деревянного ящика возле пилотского сиденья гладкоствольный охотничий пистолет и четыре патрона. Зарядил пистолет и аккуратно уложил его под сиденьем. После чего залез в кабину, уселся на пилотское сиденье, протянул через живот привязной ремень и застегнул его. Гай между тем занял позицию перед пропеллером.

Гвидо крикнул сквозь открытую дверь кабины:

— Проворачивай, Гай-бой!

Гай подошел к винту, оглянулся, проверяя, нет ли под ногами камней, о которые он может споткнуться, дернул вниз лопасть и отпрыгнул.

— Еще раз! — крикнул в полной тишине Гвидо.

Гай снова шагнул к пропеллеру, снова оглядел землю около ног и снова дернул за лопасть. Мотор с шумом всосал и выпустил воздух, и все услышали, как у него в утробе свободно проворачиваются в масле разные валы и шестеренки.

— Контакт, Гай-бой! — крикнул Гвидо и переключил тумблер зажигания.

На этот раз Гай осмотрел землю вокруг себя более тщательно и поплотнее надвинул на голову шляпу. Перс стоял, опираясь о передний бампер грузовика, пожевывая табак и сплевывая, чуть прищурив глаза под палящими лучами солнца. Гай поднял руки, дернул лопасть винта вниз и отпрыгнул. Из выхлопных труб вылетели клубы черного дыма.

— Клятый автомобильный бензин, — проговорил Гвидо. — Зажигание включено. Давай еще раз, Гай-бой! — Экономя деньги, они покупали низкооктановый бензин.

Гай снова подступил к пропеллеру, рванул лопасть вниз, и мотор выдал свое «ч-а-а-ах!». Из выхлопов в утренний воздух дохнуло белым дымом. Гай отошел к Персу и встал возле него, наблюдая за происходящим. Фюзеляж содрогнулся, и пропеллер превратился в сверкающий диск. Сзади за аэропланом поднялась тонкая пыль и полетела в сторону гор. Гвидо поддал газу, и машина, кренясь и скрипя, поползла в сторону открытого пространства пустыни, переваливаясь через кусты полыни, давя и кроша побелевшие скелеты животных, погибших за зиму. Упрямо ползущий самолет, пробиваясь вперед по неровной местности, стал теперь как бы меньше, но затем его нос поднялся, и между шинами и грунтом пустыни образовалось пространство. Он лениво взлетел и развернулся в сторону, откуда совершал подъем. Когда самолет пролетал над головами Гая и Перса, Гвидо помахал им сверху. Сейчас он казался совершеннейшим чужаком — в этих жутких очках, весь в коже. Им было видно, как он высунулся из кабины по пояс и отвернулся от них, глядя сквозь лобовое стекло фонаря на встающие перед ним горы. Самолет улетал все дальше, постепенно набирая высоту и растворяясь, теряясь на фоне потоков оранжево-пурпурного света, поднимающихся из пустыни к горам и скрывающих от ковбоев диких животных, до которых они так хотели добраться.

У них было по крайней мере два часа, пока самолет вернется, гоня перед собой диких лошадей, и они занялись тем, что вымыли три оловянные тарелки и кружки и убрали их в алюминиевый сундук для провизии.

Если Гвидо удастся сразу обнаружить этих лошадей, они снимутся с лагеря и к вечеру вернутся в Боуи. Они собрали и с тщательностью моряков сложили свои постели и аккуратно уложили их на земле рядом. Шесть огромных покрышек с привязанными к ним веревками, сейчас смотанными в бухты и уложенными внутрь, двумя кучами лежали в кузове грузовика. Гай Лэнглэнд осмотрел их и даже пощупал, постоял минутку, размышляя, не забыли ли они чего. Потом запрыгнул в кузов и проверил, плотно ли завернут кран бочки с бензином, которая была прикручена к задней стенке кабины. Оказалось, завернут он хорошо. Он спрыгнул на землю, залез в кабину и завел мотор. Перс уже сидел там, надвинув на глаза шляпу, прикрываясь от яркого желтого солнечного света, бьющего им в лица сквозь лобовое стекло. Вдруг рядом показалась бегущая трусцой тощая и очень озабоченная бордер-колли, и Гай, который уже собирался захлопнуть дверцу, позвал ее. Колли запрыгнула в кабину, и он пристроил ее между педалью сцепления и левой стенкой кабины.

— Черт побери, чуть было не забыл про Белль, — буркнул он и тронул машину вперед.

Грузовик принадлежал Гаю, и он всячески старался оберегать переднюю подвеску, которую легко можно было повредить на такой пересеченной местности. Так что двигался он медленно. Им было слышно, как плещется бензин в закрепленной снаружи бочке. Уже становилось тепло. Они ехали в молчании, глядя вперед на проложенные по земле две колеи, которым они и следовали, пробираясь сквозь заваленные костями заросли полыни. В тридцати милях впереди возвышались вулканические горы, являвшие собой северную границу пустыни, лежащей в чаше на высоте семи тысяч футов, пустыни, которую не посещал и не видел никто, за исключением нескольких ковбоев, каждые несколько месяцев выезжавших на поиски заблудившегося скота. В Боуи, который располагался в шестидесяти милях отсюда, об этом месте не знал никто. Они были здесь только вдвоем, да еще грузовик и собака, и теперь, продвигаясь вперед, они ощущали покой и радость от того, что у них была цель и они сейчас изолированы от всего мира. Перс сгорбился на сиденье, моргая и вроде как собираясь снова заснуть, Гай закурил сигарету и расслабился, позволив телу свободно болтаться из стороны в сторону в такт покачиванию грузовика.

Вдали слева показался движущийся клуб пыли, и Гай сказал: «Антилопа», и Перс сдвинул назад шляпу и посмотрел туда. «Кажись, не меньше шестидесяти делает», — сказал он, и Гай ответил: «Больше. Я одну гнал однажды, так выжимал больше шестидесяти, а она все равно удрала». Перс удивленно помотал головой, и они снова стали смотреть вперед.

Перс, немного подумав, продолжил:

— Нам бы неплохо рвануть завтра в Ларго, если хотим поспеть на это родео. Народу там будет толпа, и сплошь желающие поучаствовать.

— Надо бы там поглядеть насчет жеребцов.

— Да мы рано туда приедем; если приехать рано, все можно успеть.

— И деньжат хотелось бы выиграть, — сказал Перс. — И еще надо бы там хорошего коня себе купить.

— Да они только рады будут включить тебя. Тебя ж там теперь отлично знают. И хороших жеребцов тебе подберут, — ответил Гай. Перс считался одним из лучших объездчиков диких лошадей, и на всех местных родео организаторы всегда были рады объявить о его участии.

Воцарилось молчание. Гаю приходилось придерживать рычаг переключения передач, иначе он соскакивал в нейтральное положение, когда машина наезжала на кочки. Крестовина карданного вала совсем разболталась. Гай знал об этом, так же как и о том, что передние покрышки совсем уже лысые. Он сунул руку в карман штанов и нащупал четыре серебряных доллара, оставшиеся от тех десяти, что Рослин дала ему, когда он уезжал от нее несколько дней назад.

Перс, словно прочитав мысли Гая, сказал:

— Рослин бы здесь понравилось. Особенно эта антилопа, готов поспорить. — И Перс улыбнулся, как они обычно улыбались, когда Рослин, уроженка Восточного побережья, поражалась всему, что они делали, видели или говорили.

— Ага, — отозвался Гай. — Она любит такие штуки. — Боковым зрением он наблюдал за молодым напарником. Тот смотрел вперед, слегка улыбаясь. — Отличная баба, эта старуха Рослин, баба что надо.

— Точно, — согласился Перс Хаулэнд. Гай продолжал наблюдать за ним, стараясь уловить подвох, но на лице Перса было лишь радостное одобрение. — В первый раз в жизни такую встречаю, — добавил молодой ковбой.