По вине Аполлона - Мириам Рафтери

– По-моему, твоя мать хорошеет, находясь в центре внимания, – снова подошедший ко мне Натаниэль кивнул в сторону матери, которая выглядела моложе, чем я ее помнила. Я еще не сказала, что после землетрясения 1906 года Джессика предъявила права на наследство умершего отца Натаниэля – с которым она официально не была разведена – и, получив его, основала театр «Джеймс». В настоящее время мой отец был руководителем этого театра и ставил пьесы, в которых мама часто получала главные роли. Он, правда, был немного невоздержан на выпивку, но невелика беда. Не могла же я устроить все без исключения за время своего недолгого пребывания в прошлом.

– Мама всегда хотела, чтобы я была актрисой, – призналась я.

– Как интересно. Почему же ты оставила сцену?

– Потому что я никудышная актриса.

По загорелому лицу Натаниэля расползлась улыбка.

– Да, твое выступление в роли цыганки-гадалки оставляло желать лучшего.

Я округлила глаза.

– Не напоминай мне об этом. Я согласна, на звезду я не тяну.

– Но зато ты вроде бы считаешься восходящей звездой на историческом факультете сан-францисского университета.

Я ухмыльнулась, вспомнив хвалебные отзывы на свою диссертацию.

– Верно, – согласилась я, – а все благодаря неизвестным ранее подлинным снимкам, запечатлевшим землетрясение 19О6 года, которые я раскопала в ходе своей исследовательской работы.

– А ты забыла о весьма загадочном персонаже, упоминаемом в книгах по истории, – сказал он, чувственно прикасаясь губами к моему лбу. – Рыжеволосой красавице, которую последний раз видели, когда хозяин Стюарт-хауза нес ее на руках в дом незадолго до своего исчезновения. Ходили слухи, что после землетрясения она сбежала с хозяином дома.

– Думаю, – в моем голосе появилась легкая хрипотца, – что она не прочь сбежать с хозяином дома прямо сейчас.

Позже, когда гости разошлись, а Вики уехала на уик-энд к моим родителям, мы с Натаниэлем, держась за руки, направились в спальню.

– Все было так здорово сегодня, – сказал Натаниэль, перебирая мои волосы, когда мы остановились на площадке второго этажа у двери в комнату Виктории, и задумчиво добавил: – Если бы Виктория могла это видеть.

Открыв дверь, я заглянула внутрь и почувствовала, как по спине поползли мурашки.

– Она была здесь, – прошептала я, показывая на сиденье у окна, выходящего в сад. На нем лежала забытая кукла в красном платье.

У Натаниэля отвисла челюсть.

– Этот гул некоторое время назад… но это значит, что она может быть еще здесь, прячется, напуганная, на чердаке. Неужели ты не понимаешь? – Он устремился мимо меня вверх по лестнице, перешагивая через две ступеньки.

Я догнала его и схватила за руку.

– Натаниэль, подожди.

– Подождать? Но времени почти не осталось. – Он бросился к двери на чердак.

Я забежала вперед и заслонила собой дверь.

– Подумай о том, что ты собираешься сделать. Если сейчас ты помешаешь ей вернуться в свое время, ты изменишь всю ее жизнь. Она не выйдет замуж за Антонио, человека, которого она любила, не узнает своей настоящей матери. Она вырастет в чужом для нее мире, а это тяжело даже для взрослого, не говоря уж о ребенке. И если уж речь зашла о детях, ее дети и внуки не появятся на свет.

Натаниэль вдруг замер.

– И правнуки тоже, – проговорил он, осознав смысл моих слов. – Вики.

– Вики не будет, – тихо сказала я. – Ничего этого не будет. Твой дом, твоя компания – все это существует лишь благодаря Виктории.

– Она прожила хорошую жизнь. – На его лице отразилась борьба чувств. – Счастливую жизнь. Имею ли я право менять ее?

– Я не знаю, – призналась я. Сама я вмешалась в ход событий, изменив будущее, и потому не чувствовала себя вправе давать ему иной совет. – Я не могу ответить на этот вопрос. Только ты можешь.

И, словно по подсказке, земля снова содрогнулась, Натаниэль и я обменялись взглядами. Я отошла от двери, освобождая ему проход.

– Ты можешь вернуться назад вместе с ней, – выдавила я, чувствуя, что сердце у меня разрывается от одной мысли об этом. – Я пойму, если ты так сделаешь. – Я затаила дыхание.

Он стоял неподвижно, словно превратился в камень, с искаженным мукой лицом, пока земля гудела и содрогалась.

– Она ушла, – проговорил он, когда все успокоилось. – Мой дом теперь здесь, с тобой.

Вздохнув с облегчением, я бросилась в его объятия.

– Вот и конец всей истории, – пробормотал Натаниэль.

Я обняла его за шею и улыбнулась.

– Да, все вернулось на свои места.

Он поднял меня и положил на широкую кровать в комнате, где началось мое приключение.

– Сегодня ночью, – прошептал он, щекоча мне губами шею, – я намерен наслаждаться каждой минутой. – Его губы нашли мои и впились в них жарким поцелуем, который, казалось, выжег на мне его клеймо, а руки умело и неспешно стали расстегивать молнию на моем платье.

– Все время – твое, – ответила я. Платье упало к моим ногам, и руки Натаниэля стали ласкать мою обнаженную спину. В конце концов, подумала я, чувствуя, как наслаждение обволакивает меня, словно теплый мед, у нас впереди целая жизнь.

Натаниэль в радостном нетерпении огляделся вокруг, когда на следующее утро мы поднялись на борт частного самолета «Уэствинд шипинг», и засыпал меня вопросами, на которые только авиамеханик мог бы ему ответить. Я удивилась, как это у него еще осталось столько энергии после нашей почти бессонной ночи.

– Ты все еще не сказала мне, куда мы летим, – проговорил Натаниэль, пристегивая ремень. – В Лос-Анджелес? Монтеррей?

– Не угадал. Попробуй еще раз, – ответила я. Стюард тем временем налил нам обоим шампанского. – Я думала о более отдаленном месте.

– Мексика? Гавайи? Сиам?

– Таиланд, – поправила я. – Сиам отошел в прошлое вместе с «Анной и королем». Это фильм с Юлом Бриннером.

– Когда вернемся, надо будет купить видеомагнитофон, – заметил Натаниэль.

– Конечно, – согласилась я.

Удивительно, как быстро он адаптировался к современной жизни, думала я, в то время как пилот запускал мотор. Виктория была права. Натаниэль действительно во многом опередил свое время.

– За наше будущее! – Он поднял бокал и, прикоснувшись им к моему, поднес его к моим губам. Я глотнула шампанского и почувствовала легкость и тепло внутри. Я поднесла к его губам свой бокал, и он сделал глоток, смакуя вкус напитка, затем отставил бокал и привлек меня к себе. Я чувствовала на губах вкус шампанского, пока Натаниэль долго и нежно целовал меня, а моторы ревели и самолет, набирая скорость, несся по взлетной полосе.

На лице Натаниэля появилось удовлетворенное выражение, когда самолет наконец оторвался от земли и поднялся в воздух. Он наклонился к окну. Мы вместе смотрели, как земля постепенно отдаляется, облака остаются внизу. Скоро вокруг нас было лишь чистое голубое небо.