Приглашение на танец - Мэнди Коллинз

— Это ящик номер Е-2, — сказал Хорнби. — В нем хранятся различные мелкие предметы из гробницы принца аль-Камеля.

Лукасу показалось забавным, что украшения и инкрустированные драгоценностями маски, хранящиеся в этом ящике, описываются как всего лишь «различные мелкие предметы». Хотя, вероятно, если написать как есть, что в ящике хранится несметное состояние, это будет равносильно приглашению к воровству.

Лукас перешел к следующему ящику. Прилагая силы, чтобы открыть крышку, он получал удовольствие от самого напряжения мускулов. Пытаясь найти разгадку исчезновения Уилла, он очень долго использовал только свой мозг, и теперь испытывал облегчение, оттого что может для разнообразия применить физическую силу.

Они осмотрели еще три ящика, но по-прежнему не нашли ничего похожего на голубую кошку. Сесили просмотрела все страницы описи и не нашла упоминания вообще ни о какой кошке, не только о голубой.

Ящик номер шесть Лукас сумел слегка выдвинуть вперед из-за стоящего перед ним ящика меньшего размера. По описи в этом ящике находились только саркофаг и статуэтка. От физической нагрузки раненая нога Лукаса стала уставать и слабеть, но он налег на палку, несмотря на боль. Ради того, чтобы найти брата, он готов был сделать все, что потребуется.

— Уинтерсон, я вижу, что ты устал, — пожурила Сесили. — Может быть, нам стоит вернуться в другой раз…

— Мы не уйдем! — почти прорычал Лукас. Он понимал, что ведет себя неразумно, но не мог остановиться. — Если вы вдвоем мне поможете, пожалуй, нам удастся добраться до этого ящика.

Видя упрямство мужа, Сесили только покачала головой, но тем не менее вслед за Хорнби пошла через, лабиринт ящиков к самому большому, который Лукас уже сумел немного выдвинуть из-за другого. Она встала с одной стороны от мужа и сделала мистеру Хорнби знак зайти с другой стороны. Втроем им удалось совместным усилиями сдвинуть ящик и поставить так, чтобы он оказался в свободном проходе между двумя штабелями ящиков. На лбу Лукаса выступили капельки пота. Вонь, к которой они привыкли и перестали замечать уже через несколько минут пребывания на складе, казалось, вдруг усилилась.

Сесили невольно поморщилась от отвращения.

— Господи, здесь пахнет хуже, чем в комнате с мумией в Египетском клубе.

Она смотрела, как Лукас использует палку в качестве рычага, чтобы снять с ящика крышку.

— Обычно запах со временем слабеет, — сказал Хорнби извиняющимся тоном, как будто это он был виноват в прегрешении разлагающейся плоти, которая лежала в этом ящике. — Наверное, после долгого хранения в закрытой емкости запах просто накопился.

Лукас ничего не сказал, но этот запах напомнил ему поле боя после битвы при Ватерлоо, и ему пришлось призвать на помощь всю выдержку, чтобы не броситься прочь со склада. Он, конечно же, не сбежал. Напротив, попросил Сесили принести фонарь и с помощью палки поднял крышку.

Позже Уинтерсон будет ругать себя за то, что позволил Сесили увидеть это страшное зрелище, но тогда он должен был думать только о задаче, которую предстоит выполнить, иначе ему самому помешало бы отвращение.

— Лукас, смотри! — Сесили осветила содержимое ящика. — Голубая кошка!

Лукас прищурился и увидел, что Сесили права. Перед ними был саркофаг, он лежал на боку вдоль длинной стороны ящика, и они смотрели на его дно. И на деревянном дне саркофага было с мельчайшими подробностями вырезано декоративное изображение кошки. Хорнби пододвинулся ближе, чтобы понять, о чем они говорят. Лукас приказал ему:

— Помогите!

Вдвоем они сумели ухватиться за узкий конец саркофага и вытащить его из ящика. Несколько минут на складе было слышно только, как мужчины тяжело дышат от напряжения.

— Он не должен быть… — проговорил, ловя ртом воздух, Хорнби, — таким тяжелым.

Клерк достал из кармана носовой платок и стал вытирать лоб.

— Наверное, там внутри довольно большая скульптура или с ней захоронено много украшений. Выходит, голубая кошка крупнее, чем мы думали.

Сесили уже подошла к боковой стороне саркофага и принялась ощупывать, в поисках механизма, который должен отпирать крышку. Наконец ее попытка увенчалась успехом.

— Нашла.

Она с громким щелчком освободила зажим и вместе с мужем подняла украшенную резьбой крышку саркофага.

Сесили оглянулась на мистера Хорнби и обратилась к нему:

— В конце концов…

Она снова повернулась к саркофагу и посмотрела внутрь. Но то, что храбрая Амазонка собиралась произнести, осталось несказанным: конец фразы оборвался громким визгом.

Они нашли голубую кошку.

Но они также нашли и Уильяма Далтона.

Глава 17

В тот день они вернулись домой далеко за полночь. Лукас, сообщив матери и невестке новость ровным, успокаивающим тоном, дал обеим возможность поочередно поплакать у него на плече и заверил женщин, что, по-видимому, Уилл умер быстро и не страдал.

Но Сесили, видевшая тело, знала, что определить это было невозможно. Как сказал им сыщик с Боу-стрит[3], вполне могло быть, что Уилл скончался легко. Сесили понимала, что с такой же вероятностью он мог провести последние мгновения жизни, задыхаясь в темной гробнице, но, конечно же, ничего подобного не сказала мужу. Когда они остались одни в спальне, Лукас разделся и умылся, двигаясь словно механический. Сесили смотрела на него, и у нее разрывалось сердце. С тех пор как умерла мать Сесили, прошли годы, но она до сих пор помнила, какой несчастной себя чувствовала. Сейчас, став взрослой, она отчетливо сознавала, что хотя ее скорбь была настоящей, потеря близкого человека переживается куда больнее, когда тебя не защищает барьер особенностей детской психологии. Дети, как она не раз убеждалась, существа довольно эгоистичные. Они не ведают такого глубокого сопереживания, которое в эту самую минуту заставляло ее задаваться вопросом, испытывал ли Уилл предсмертные муки. И уж если об этом задумывается она, будучи едва знакома с Уиллом, то что же говорить о Лукасе? Она могла только представить, какие невыносимые мысли терзают сейчас ее мужа.

Пока Лукас раздевался, она быстро прошла через межкомнатную дверь в свою спальню. Горничная помогла ей раздеться. Сесили торопилась, и как только горничная набросила на нее через голову тонкую ночную рубашку, сразу ее отпустила.

Сесили заметила, что, пока была в своей спальне, кто-то закрыл дверь в комнату Лукаса. Она помедлила. Возможно, Лукас хочет побыть сегодня ночью один. Леди Уинтерсон еще не приходилось оказываться в такой ситуации, когда она обязана утешить мужа, и она была не уверена, стоит ли нарушать его одиночество или лучше дать ему побыть наедине с самим собой. Но вспомнив, какое у Лукаса было выражение лица, когда он обнимал мать, какая безутешная тоска застыла в его глазах, она решилась, повернула ручку двери и шагнула в комнату.