«Илюшка смеется» и другие комедии - Николай Георгиевич Винников

П е т р о в н а. Куда хочешь! В сквер, в кусты.

А к и м о в н а. Прямо с ящиком вместе?

П е т р о в н а. Нет, ящик тащи сюда обратно…

Свет гаснет.

Комната в общежитии. На сцене  С е р г е й  и  К о с т я.

Сергей вскрывает на одном из табуретов только что полученный ящик-посылку.

К о с т я. Из дому?

С е р г е й. Да… Нет.

К о с т я. Да или нет? Разница все-таки!

С е р г е й. Увидишь. У тебя молоко от завтрака осталось? Налей в блюдце и дай сюда. (Открывает ящик и извлекает из него старую, рваную галошу.) А, будь ты трижды! (Бросает галошу на пол.) Не надо молока… (Расстроенный, проходит к окну, разглядывает на свет жидкость в стеклянной посудине с притертой пробкой.)

К о с т я (смотрит на галошу, на Сергея). Что? Неужели решил за окно?! Сергей! Эй! Говори со мной!

С е р г е й. Что ты кричишь, Костя?

К о с т я. А что ты молчишь?

С е р г е й. Смотрю… Кажется, мутнеет. Жалко! Понимаешь, мне сегодня передали… В общем, подтвердили, что я на верном пути.

К о с т я. Кто подтвердил?

С е р г е й. Один человек… единомышленник. Но я должен сам провести опыт, сам!

К о с т я. Понятно… А скажи, пожалуйста, почему ты не займешься этим у себя в мединституте, а пытаешься что-то сделать тут?

С е р г е й. Потому, что этот опыт не медицинский, а скорее зоотехнический, сельскохозяйственный.

К о с т я. При чем тут лягушки и сельское хозяйство?

С е р г е й. Лягушки — это только для начала. Потом, после проверки, можно будет взять поросят, телят…

К о с т я. А при чем тут ты? Ты же врач и студент еще. Зачем тебе это нужно?

С е р г е й. Понимаешь, Костя… Это нужно государству, значит, всем. И если мы с тобой что-то можем, нам вовсе не обязательно ждать дипломов.

К о с т я. Кажется, начинаю что-то соображать. Если сейчас мы сможем… ты сможешь довести лягушку до размеров кошки или собаки, то затем ты сможешь… мы сможем довести свинью или корову до размеров бегемота или носорога! А если взять это в государственном масштабе…

С е р г е й. Вот!.. Свиньи-бегемоты нам, пожалуй, не нужны, но если они будут расти быстрее и каждая из них будет весить хотя бы на пять килограммов больше, чем обычно…

К о с т я. Понятно!.. Гм… Мутнеет, говоришь? Что же делать?

С е р г е й. Не знаю… Хоть сам ней, на себе испытывай!

К о с т я (загорается). А что? Идея!

С е р г е й. Ну-ну, я пошутил.

К о с т я. Почему, Серега? Ведь не только тебе или мне это нужно, но и государству! Слушай. Пробуй на мне, а? Сделаем вот здесь, на шкафу, контрольную отметку и начнем пить три раза в день по столовой ложке или сколько там согласно твоему графику.

С е р г е й. Оставь, Костик, не говори ерунды.

К о с т я. Боишься, как бы чего не вышло? Тоже мне ученый-экспериментатор! Ну отравлюсь этой лягушкиной микстурой, ну погибну. Так ведь во имя науки!

С е р г е й. Отравиться ты не отравишься, но… вдруг вырастешь еще на метр!

К о с т я. На метр?.. Ну и что?.. Буду играть в сборной Союза по баскетболу!

С е р г е й. Нет, Костик, лучше мы с тобой еще что-нибудь придумаем. (Ставит посудину на шкаф.) Состав рассчитан на молодняк, а ты…

К о с т я. Что я? Уже не молодняк, а… взрослая свинья?! Но я ведь уже признал, покаялся, дал слово. Чего тебе еще надо?

С е р г е й. Да ну тебя!.. Ничего мне больше не надо. (Смотрит на часы.) Идти надо, вот что. (Достает из-под койки чемодан, роется в нем.)

К о с т я. Мы же с тобой помирились, обещали больше не ссориться, помогать друг другу (Умолкает, что-то соображая.) Ладно. Иди куда тебе надо. Только знаешь что… Запри меня, пожалуйста, с той стороны, а ключ отдай внизу швейцару. Будто нас никого дома нет.

С е р г е й. Для чего это?

К о с т я. Так… Чтобы не беспокоили зря, к телефону не звали… Мне стихи писать надо.

С е р г е й (удивленно). Стихи?!

К о с т я. А что?.. И для стихов, по-твоему, не гожусь, да?!

С е р г е й. Хорошо, запру. Сиди и пиши… (Снова роется в чемодане.) Что за чертовщина… Куда-то девались письма Масамбы. Неужели вместе с тетрадями я их унес в институт и там оставил? Придется сейчас же бежать туда.

К о с т я. А зачем они тебе так срочно понадобились?

С е р г е й. Лариса просила показать. Ну, я побежал… (Задвигает чемодан под койку, уходит.)

К о с т я (выжидает некоторое время, снимает со шкафа посудину с притертой пробкой, ставит ее на стол. Вооружается ножом, прислоняется спиной к шкафу и делает у себя над головой отметку. Берет ложку, наливает в нее «лягушкину микстуру», пьет. Морщится. Кладет на стол бумагу и карандаш, садится, пишет). Прежде всего: «Если что… прошу никого не винить… исключительно во имя науки!..» А теперь…

Если б знали вы, Наташа,

Как страдаю я без вас…

Так… Наташа, ваша, наша… Не годится!.. Наташа, Саша, Маша… Совершенно не годится!.. (Вскакивает, бегает по комнате. Возвращается к столу, наливает из той же посудины целый стакан, вовремя останавливается.) Тьфу! Чуть было сдуру не выпил ту же микстуру… О! Рифма! Годится!..

О Наташа, о Наташа!

Я люблю вас так, что сдуру

Мог бы вылакать в честь вашу

Всю лягушкину микстуру!..

(Прислушивается к чьим-то голосам за дверью.) Что такое? Кто может быть? Антонина Петровна!.. (Быстро наводит порядок на столе, ставит посудину с микстурой на место и, захватив одну из пустых склянок, залезает в шкаф.)

Входят  П е т р о в н а  и  А к и м о в н а.

П е т р о в н а (показывает на Сергеев угол). Вот, пожалуйста… Чего тут только нет! И скелет, и чучело, и консервы какие-то мерзопакостные!.. А вон, наверное, и настойка эта самая, из-за которой он всякую дрянь в общежитие тащит. А ну, Акимовна, возьми табуретку, встань и давай ее сюда.

А к и м о в н а. Есть давать сюда… (Берет табурет и направляется к шкафу.)

Костик (ворочает головой, двигает челюстями, сверкает глазами). Ахтунг! Хенде хох! Цурюк!..

А к и м о в н а (в испуге роняет табурет). Господи! Спаси и помилуй!..

К о с т и к. Хенде хох, говорю! Руки вверх значит!

П е т р о в н а. Что это тут еще?

К о с т и к. Это я спрошу у вас: вас ист дас?

А к и м о в н а. Помяни, господи, царя Давида и всю кротость его!

П е т р о в н а. Акимовна, только без паники! Это у них техника какая-то. Не обращай внимания и действуй.

А к и м о в н а. Ни… ни… никак нет… Вплоть до увольнения.

П е т р о в н а. Отойди, я сама. (Направляется к шкафу.)

К о с т и к. Цурюк! Минировано!..

П е т р о в н а (на всякий случай останавливается). Ну скажи, пожалуйста, что сотворили, а! Вот же каверзы, шалопуты, шкоды!.. (И злится, и в то же время смеется.) Ну разве… Ну разве не молодцы?! Все умеют, когда захотят! (Машет рукой и уходит, Акимовна немедленно за нею.)

К о с т я (вылезает из шкафа). Молодец, тезка! Зер гут!.. (Протягивает Костику руку и тут же