Земля: долгий путь вокруг - Юэн Макгрегор

Примерно через полчаса после отъезда из Читы появились еще четверо. Это были узбеки. Как и мы, они ехали зайцами и где-то прятались, пока поезд стоял на станции. Охранник, несомненно, получал неплохую прибавку к зарплате. Сперва мы ему заплатили, а потом и наши новые попутчики. Поезд, ведомый неуклюжим темно-синим электровозом с красной звездой спереди, состоял из четырнадцати вагонов. На каждые два вагона полагался охранник, и я уверен, что ни один из этих ребят не упускал возможности подзаработать. Перед остановками на крупных станциях охранники пробегали по поезду и отводили нас и остальных безбилетников внутрь вагонов, чтобы мы не попадались на глаза персоналу станции, совершавшему обход поезда. Уяснив через какое-то время правила, перед станциями мы уже сами отходили от дверей. Не то чтобы нас волновало, как бы охранник не попался — просто не хотелось, чтобы нас высадили с поезда.

Ехать по ровным рельсам со скоростью семьдесят километров в час, слушать плеер и смотреть на проплывающие мимо сосновые леса да станции, ну что может быть лучше. Я сидел в тамбуре голый по пояс, в грязных чумазых джинсах, просто предаваясь размышлениям, и все мои тревоги вроде того, что мы выбились из графика, потихоньку исчезали под стук колес. Ведь мы все-таки одолели Монголию и сумели пробраться на поезд, то есть справились со всеми проблемами, с которыми столкнулись — и, скорее всего, так будет и впредь. Даже когда мы застряли посреди монгольской пустыни со сломанным мотоциклом Клаудио, и тогда подвернулись местные жители и помогли его починить — так что никаких оснований для пессимизма не было.

Наши узбекские приятели оказались отличными ребятами. Мы болтали с ними, насколько это было возможно при нашем знании языков, и играли в карты. Вечером узбеки приготовили просто фантастический борщ и пригласили нас поужинать. В ответ мы поделились с ними своими последними ирисками, которые им очень понравились. На одной из станций мы высунулись из вагона и увидели какого-то охранника, возвращавшегося вдоль поезда со стаканчиком мороженого — завернутым в фольгу и с крышечкой. Все так же изнывая от жары, мы крикнули ему, чтобы он принес и нам. Я дал ему пятьдесят рублей, и он принес десятка два рожков. Наши попутчики и охранник отказались, поэтому Юэн, Клаудио и я съели все мороженое. Самое то в удушающей жаре поезда.

Вечером мы долго играли в покер, пока вагон не остыл достаточно, чтобы можно было лечь спать рядом с мотоциклами. Я вырубился сразу же, однако трижды просыпался, каждый раз будучи уверен, что мой мотоцикл вот-вот рухнет на меня. Я привязал его крепко, как только мог, теми ремнями, что у нас были, и, кроме того, запихал под кофры сумки, чтобы он не раздавил меня, если упадет. Но даже с такими мерами предосторожности спал я урывками, постоянно беспокоясь, что мой мотоцикл прикончит меня во сне — ведь он весил добрую треть тонны.

Через двадцать три часа после посадки на поезд дверь вагона распахнулась, и мы оказались в Сковородино. Пол вагона был высоко над платформой, как и в Чите, однако на этот раз оказать нам помощь было некому. Узбеки помогли бы, однако они опасались показаться на станции. Стоянка длилась всего минут десять, поэтому нам пришлось поторопиться. Я нашел в вагоне доску и притащил ее к двери, однако она была слишком тонкая, чтобы выдержать вес мотоцикла. Юэн и Клаудио выпрыгнули наружу и побежали к куче мусора. Они принесли другую доску, но эта оказалась короткой. Время было на исходе. Ударившись в панику, я решил рискнуть и спустить мотоциклы по ней — все равно больше ничего нет.

— А, была не была! — крикнул я. Может, доска и не была достаточно длинной, но она была вполне широкой. — Бросайте ее сюда!

Юэн и Клаудио прислонили доску к вагону. Она встала под углом круче сорока пяти градусов, но должно было сработать. Выбора не было. При помощи узбеков я подкатил свой мотоцикл к двери и вытолкнул его переднее колесо из вагона. Узбеки подняли заднюю часть, и я схватился за руль, чтобы спустить мотоцикл по доске. Гидравлический тормоз при выключенном двигателе практически не действовал. Покачиваясь, я стоял рядом с мотоциклом, сжимая тормоза изо всех сил, чтобы они хоть как-то работали, и наконец решился медленно скатить его по шершавой доске. Это было весьма рискованно, но мне все-таки удалось спустить свой мотоцикл, не потеряв управления. Потом я так же спустил мотоцикл Клаудио, а затем Юэна. У нас получилось! Мы сделали то, что считали невозможным. Какая удача добраться из Читы до Тынды, не повредив при этом мотоциклы! Правда, где-то в глубине души я чувствовал себя немного виноватым, что мы не поехали из Читы своим ходом, однако сожаление по этому поводу затмевалось возбуждением от поездки на поезде. И победа была тем слаще, что мы впервые не только уложились в график, но еще и были в плюсе — на целых четыре дня.

Сковородино оказалось полнейшей дырой. Кроме станции там практически ничего и не было. Трудно было понять, чем местные вообще зарабатывают себе на жизнь. Мы закупили воды и провизии и тут же уехали. Рацион наш стал весьма скудным — лишь пакеты быстрого приготовления да лапша в стаканчиках, — но меня это уже не волновало. Весь на нервах в преддверии Дороги Костей, я почти лишился аппетита и сильно похудел.

Дорога на Тынду представляла собой последовательность весьма продолжительных и очень пыльных прямолинейных участков. К тому времени мы были уже опытными ездоками по гравию, вполне способными передвигаться со скоростью восемьдесят-девяносто, а то и сто сорок — сто семьдесят километров в час. Однако все осложнялось огромным количеством пыли — особенно на участке к северу от Сковородино, наводненном грузовиками, — такой густой, что иной раз мы просто не могли разглядеть машины. Первым признаком появления впереди грузовика было огромное облако пыли — самой машины видно не было, но было понятно, что она там едет. По мере приближения клубящаяся туча становилась все плотнее, пока не наставал момент, когда нужно было решать, либо поехать-таки через пыль, либо снизить скорость, чтобы пристроиться за грузовиком.

Самым разумным было медленно курсировать на безопасной дистанции за грузовиками, передвигавшимися со скоростью около шестидесяти километров в час. Однако, вопреки нашим благим намерениям, мы с Юэном все так же были одержимы соблюдением графика, поэтому выбирали быструю ездку сквозь облако пыли, даже не зная, как близко от машины мы находимся. Правда, потом пыль несколько редела, и можно было разглядеть зад грузовика. Затем приходилось выбирать подходящий момент, чтобы въехать в плотную пыль, поднимаемую передними колесами. Поскольку не представлялось возможным разглядеть, движется ли навстречу какой-либо транспорт по другой стороне дороги, нам только и оставалось, что проезжать вслепую. Когда мы достигали задних колес грузовика, пыль редела, и можно было осмотреть дорогу впереди. И зачастую внезапно появлялся двадцатитонный синий колосс. Встречный грузовик! Обычно в таких случаях оставалось время, чтобы вдарить по тормозам и пристроиться за грузовиком, который мы только что обогнали, но всегда существовал риск, что к моменту обнаружения встречного транспорта будет уже слишком поздно. А чтобы пристроиться назад за машиной, которую мы обогнали, приходилось выезжать из колеи утрамбованного гравия на встречке, переваливать через бугор глубокого рыхлого гравия посередине дороги и находить утрамбованную колею на своей стороне — и все это, не видя поверхности грунтовки, стараясь не потерять управление мотоциклом. А затем, когда два грузовика проходили мимо друг друга, мы оказывались в следующей туче плотной пыли. Полнейшая потеря видимости. Несомненно, за все путешествие мы не подвергались большей опасности. Дело осложнялось еще и тем, что из-за пыли было невозможно разглядеть участки рыхлого гравия, в которых в мгновение можно было зарыться — тут уж заносит моментально. Однако постепенно я вошел во вкус и в ожидании очередной порции адреналина уже начинал предвкушать следующее облако пыли.