Некромантка 2 (СИ) - Лакман Дарья

Так она и сделала, после чего залезла в ванну прямо в тех импровизированных повязках, что были на ней с тех самых пор, как она сожгла деревню. Не было времени и места, чтобы их заменить или хотя бы снять. Ткань пропиталась гноем и кровью, и эти пятна давно уже засохли на ней неприятными разводами. Повязки прилипли к ранам и коже и отказывались сниматься, так что пришлось лезть в воду прямо так, замотанной в тряпье, и ждать, пока ткань отмокнет и сама отстанет.

От укусов и ран от когтей остались лишь зарубцевавшиеся корки и даже от глубокой раны в плечо, полученной еще тогда, в школе, остался лишь розовый небольшой шрам. Еще один к тому количеству, что наличествовали на теле.

С усталым разочарованием Имельда собрала мокрое тряпье из воды, чуть отжала и выкинула из ванной. Тряпки грустно шлепнулись на деревянный пол. Помывшись в горячей воде, девушка высушила свою одежду, накинула только рубашку и штаны и юркнула под одеяло в свою кровать на другой стороне комнаты под острой крышей.

Глава 13

Впервые за долгое время девушка спала в нормальной постели, в тепле и с чистым телом. Сон долго не хотел отпускать ее, да Имельда и сама не желала выходить из такого блаженного забытья. Все чаще ей не хотелось просыпаться; хотелось провалиться в одну из ночных иллюзий. Особенно в последнюю, где к ней пришел Мару. Он был рядом, они о чем-то разговаривали, о чем-то очень важном… Его прикосновения были такими теплыми, нежными и родными, что казалось, что все происходит в реальности. Но пришло утро, а с ним и осознание, что есть еще дела, ради которых есть смысл открывать глаза.

С трудом разлепив тяжелые веки, девушка осмотрелась, не шевелясь. Растрепавшиеся волосы застили лицо, но все же Имельда смогла рассмотреть мальчишку, что сидел у своей кровати на полу и смотрел на нее. В его глазах читалось любопытство и смешанные эмоции, но в данную минуту она уже не могла понять, какие именно. Он восстановил свою ментальную защиту. Его аура ярко светилась маленьким солнышком, излучая только ей заметную теплую энергию. Ей оставалось рассчитывать лишь на свои навыки обычного невербального общения.

— Разбудил, да? Извините, — мальчишка заметил, что Имельда проснулась. Он собрал ноги перед собой, обняв коленки.

— Нет, — сонно протянула она, лениво отведя волосы с лица. Имельда лежала на животе, постель была похожа на поле битвы. Одеяло почти полностью валялось на полу.

— Доброе утро, — неловко улыбнулся Митриш. Имельда помолчала, неловко перевернувшись на спину. Как давно ей желали доброго утра? Когда это было?

— Доброе, — она тоже улыбнулась, — Давно проснулся?

Митриш отрицательно покачал головой. Имельда потянулась. Сесть в кровати не представлялось возможным из-за косой крыши, поэтому она тоже сползла на пол. Они молчали, в комнате повисла немного неловкая пауза. Пока была вокруг опасность, не было времени задумываться, о чем говорить или как вести себя. А сейчас, в теплой спокойной обстановке, когда за ними никто не гнался, и из-под кровати не грозился выскочить служивый маг, атмосфера стала несколько смущенной.

— Выспались? — все же начал разговор Митриш, ведь у него накопилось много вопросов, и молчание не дало бы на них ответы.

— Вроде да. И прекращай мне выкать, — хмыкнула девушка, — Мы уже не в школе и я уже не Маэстро. В этом нет нужды.

— Ладно. Расскажите… Расскажешь, что там было? В школе. Что произошло? Я ничего не могу вспомнить. А спрашивать при том дядьке как-то было… Не очень хотелось.

— При Турцеле? — девушка хмыкнула, — Да, понимаю… Но зря. Он нормальный. Хороший человек. Я ему верю.

— А мне показался каким-то бандитом. Такому и чаю сделать не доверишь.

Имельда заулыбалась еще шире.

— Это он на вид такой, — она помолчала, — Тем вечером ты спас жизнь мне и своему куратору.

— Маэсто Боилд жив? С ним все в порядке, да?

— Ага, в порядке. Не беспокойся о нем. Он, кажется, единственный, кто вышел сухим из воды.

— А что было дальше? Последнее, что помню, это огонь. Много огня. Я тогда жутко испугался.

— Ну, тебе это, кажется, пошло на пользу, — она вновь улыбнулась, хоть и не шибко открыто.

— Если честно… Я испугался не только за вас… тебя. Больше за себя. На мгновение представил, что со мной будет, если я останусь совсем один. Без родителей, без родни, без друзей…

Имельда нахмурилась. Откуда у парня столько уверенности, что его родители оба мертвы, если он не знает, кто его отец? Она ступала на тонкий лёд, начав этот разговор. Стоило хотя бы умыться и привести себя в порядок, но она чувствовала, что лучше поговорить здесь и сейчас. Пока они такие сонные, растерянные, уязвимые. Оба. Мальчик не убежит лишь в одних штанах.

— Ты бы не остался совсем один. И друзья бы твои никуда не делись. А как же тетя Пеми, о которой ты говорил? И мы ведь не знаем, кто твой отец. Быть может, он жив… — Митриш опустил глаза в пол, заковырял заусенец на большом пальце. — Ох, — она догадалась, — Ты знаешь, кто твой отец.

Мальчишка встрепенулся, услышав уверенный тон.

— А вы откуда узнали!?

— Мне рассказала твоя мать. Я получила ее письмо не так давно.

Она покивала сама себе, устремив взгляд в небольшое круглое окошко в этой комнате. Митриш вновь опустил взгляд, сгорбившись.

— Простите, я не хотел врать. Но я не мог рассказать все. Я ведь вас совсем не знал. А вдруг вы бы оказались какой-нибудь шпионкой? Их много. Я знаю. Они все время искали меня. А я ускользал в последнюю минуту. И я не мог никому доверять, простите.

— Не надо, не оправдывайся, — девушка дернула уголком губ. Она очень хорошо понимала мальчишку. Она ведь, и сама была не без греха, но язык все не поворачивался рассказать правду. Никак. Ей никак не удавалось переступить ту невидимую черту и открыть рот, произнести первый слог. Нужно было лишь начать, а она все никак не могла. Имельда глубоко вздохнула.

— Раз уж этот разговор все-таки начался, то я тоже должна тебе рассказать кое-что. — Митриш заинтересованно нахмурился, подняв взгляд. — Я думаю, ты уже понял, куда тебя везли и кто. После того, как ты потерял сознание, тебя передали служивым магам, чтобы они доставили тебя в столицу. Ты наследник, Митриш. Надеюсь, ты осознаешь, что это значит, — по лицу мальчика было ясно, что нет, ничего он не осознает. Или не хочет осознавать. — Твой отец, наследный принц Ваалара Хаат Рат. Он умер не сам по себе, понимаешь? Я не знаю, кто его убрал, но подозреваю, что это не те люди, которые будут считаться с тобой. Тебя отправили тайком, чтобы не привлекать внимания. Эту информацию не обнародовали, не провели находку наследника, как следует. У них есть на тебя какие-то свои планы… Иначе бы они не стали просто «накидывать мешок» и волочь туда, где разберутся с тобой. Точнее, разобрались бы. Но они не знали, что мы с тобой близкие друг другу люди. Это единственное, что сыграло нам с тобой на руку. Эффект неожиданности, так сказать. Но и он скоро потеряет свой эффект. Если уже не потерял.

Митриш хмурился. До него много чего не доходило: мелочи, которые знала только Имельда. Например, что она рассказала господину главному дознавателю о том, что Митриш — сын Матильды. А для всех, Имельда — ее дочь. А значит, они брат и сестра. Официально… но это было не так. А еще, например, что она теперь тоже в розыске благодаря одному идиоту…

— Не понимаю.

— Я рассказала одному инквизитору о том, что ты сын Матильды. И даже не знаю, станет ли он молчать. Скорее всего, нет.

— Но… зачем?

— Так получилось. Я думала, что он поможет, что он друг семьи. Я ошиблась. Взрослая жизнь не очень простая, Митриш.

— Это я знаю, — довольно безрадостно проговорил мальчик, скривившись.

— А еще я в розыске. И, возможно, что и до Ваалара уже дошла информация обо мне. Так что… Это тоже своего рода проблема. А еще…

— То есть, и это еще не все? Почему вы в розыске? Из-за меня? Из-за того, что помогли? Из-за меня, да? — заволновался мальчик. Имельда хмыкнула.