Лучшее (сборник) - Роман Трахтенберг

– Что вы думаете о Нубии, мистер Эб? – как бы невзначай спросил он.

– Отличная страна, – ничуть не слукавил я. – Мне здесь очень нравится… не настолько, конечно, чтобы остаться на всю жизнь… но я бы с удовольствием приезжал сюда на отдых.

Мы поговорили о море, людях, традициях…

– У вас ведь дома хорошая работа? Я слышал, вы артист, и очень популярный. Не могу понять только, каким образом вы оказались здесь, и почему «отдыхаете» так долго, – поинтересовался мистер Халед.

Я вкратце изложил ему всю историю и добавил, что не в моих привычках сдаваться и просить о помощи, и что из любых ситуаций я стараюсь выходить победителем и уповаю только на себя. Такой я человек.

– Еще недавно я стоял без денег в чужой стране, не понимая ни слова. И вот я известный дайвмастер с сотней друзей и при деньгах, с которыми даже не стыдно теперь вернуться домой…

– Здорово ты проучил своего приятеля. С бедуинами-то. Это же был тот самый, из-за которого все произошло? – ухмыльнулся мистер Халед. – А ведь он недурно придумал… и это, пожалуй, для тебя выход.

– Что вы имеете в виду? – не понял я.

– Наш Премьер действительно учился в России, только не в Патриса Лумумба, а в Академии Генерального штаба. Он, кстати, будет здесь на днях. Для него готовят большую концертную программу. Выступить не хочешь? Могу устроить.

– Боюсь, что моего английского не хватит, – засомневался я, – да и жанр у меня, похоже, не для местного менталитета.

– С переводчиком никаких проблем не будет, – успокоил мистер Халед, – а вот по поводу текста надо бы уточнить. Ты ведь рассказываешь веселые истории, не так ли? Они, говорят, очень смешные, но некоторые не очень приличные. Так вот, страна у нас, как ты знаешь, мусульманская, и, соответственно, мы не затрагиваем некоторых тем, как-то: супружеская неверность, шутки, оскорбляющие достоинство мужчины, унижающие женщину, высмеивающие семью и труд, религиозного плана… с социально-политическими поосторожнее, а лучше вообще не трогать. Ну, про военных, сам понимаешь, медицинские будут не в тему… и никаких, естественно, ругательств и пошлых намеков.

– А что, если я буду рассказывать о нас – о русских и вреде пьянства, скажем? – предложил я.

– Пожалуй, подойдет, – согласился мистер Халед, – принесешь текст, я посмотрю. Только не тяни, времени у нас мало.

– О гонораре мы поговорим потом? – немного обнаглев и снова почувствовав себя звездой, типа, пошутил я.

– Сколько тебе обычно платят за выступление перед руководителями суверенных государств? – спросил он язвительно.

– Да нисколько. Я, если честно, перед ними ни разу еще не выступал, – сознался я.

– Ни разу не выступал, а все сам знаешь, – типа, пошутил в ответ мистер Халед, – именно «нисколько». Домой, говоришь, хочешь?

Писать по-английски я не умел, поэтому привлек к подготовке своих иностранных друзей. Два вечера допоздна я рассказывал им на крыше анекдоты, а они их записывали. Каждые две-три минуты наш отель просто взрывался от хохота. Ребята даже не подозревали, что в мире существует столько смешных историй. Это была моя самая забавная и веселая в жизни подготовка к выступлению. Когда сценарий и текст были полностью готовы, я сдал их на цензуру. «Смешно, – подтвердил мистер Халед, – здесь вот подправь и готовься. Но помни, от текста ни на шаг. Отвечаешь за это головой».

Глава XXIII

Вот и пригодились, наконец, сценические костюмы. Я достал заброшенный под шкаф гардероб, тщательно отобрал все необходимое и привел в порядок с помощью щетки, утюга и англичанки Джейн. Вещи успели здорово запылиться и помяться, пока я покорял подводный мир. Выяснилось, что за это время я немного похудел и раздался в плечах, или просто отвык от фрака. Я вышел в холл – народ зааплодировал, я поклонился. Первым в очередь сфотографироваться со мной записался Али. Я решил, что друзьям, пожалуй, позволю это сделать с собой бесплатно.

– Это можно, – уверил он, протягивая мне стакан чистого выжатого лимонного сока.

Я выпил залпом, меня передернуло, но сразу действительно полегчало.

– Спасибо, Али, – поблагодарил его я, утирая накатившую слезу. – Я выгляжу теперь достаточно несчастным, чтобы отправить меня домой?

Точно в восемнадцать ноль-ноль за мной заехал черный автомобиль и отвез меня в порт. Его территория несколькими периметрами была оцеплена военными и полицией. Пару раз меня тщательно проверили на наличие оружия и взрывчатки, затем посадили на катер, который прямиком направился к роскошной яхте, сверкавшей огнями на горизонте.

На борту меня еще раз досмотрели и «под конвоем» проводили в помещение, отведенное под гримерку. Эти сорок минут ожидания показались вечностью и эмоционально походили на яркую форму невроза, лишь тонко граничащую с настоящим буйным психозом. Больше всего волновало то, что я ни разу не видел площадку своего предстоящего выступления и не знал в лицо пригласившего меня премьера. Это не давало мне возможности заранее продумать правильную мизансцену. Экспромт – дело хорошее… когда не особо чем рискуешь. Вскоре за мной пришли. «Нельзя приближаться к гостям, поворачиваться к ним спиной, падать ниц и целовать руки», – проинструктировал меня офицер.

Мой выход был сразу после танца живота. На ватных ногах в полуобморочном состоянии я оказался в роскошной зале. Сцены как таковой не было, действо проходило просто на свободном от столов месте. «Работаю, как в ресторане», – моментально подсказал профессиональный опыт.

– Добрый вечер! Добрый вечер, дамы и господа… – начал я и сразу же осекся.

В зале были только мужчины.

– В смысле, только господа! – поправился я, продолжая незаметно осматриваться, изучая обстановку и прикидывая «кто есть кто».

Господа были одеты в элегантные европейские костюмы и ужинали. Прямо передо мной по центру располагалась небольшая группа из шести человек, позади которых стояли как на посту официанты и склонились переводчики. «Главное – здесь», – понял я и начал работать туда.

Первые гэки не вызвали абсолютно никакой реакции. Надо было как-то привлечь внимание зала, и я начал вставлять в монолог известные мне арабские слова и фразы, как будто бы сам пытаюсь объяснить собравшимся только что сказанное мною по-русски. Народ перестал жевать и затих. Большой мужчина в центре главного стола вдруг поднял на меня глаза, заулыбался и одобрительно заурчал. Зал тут же подхватил инициативу. «Так вот ты кто, оказывается, господин премьер-министр. Приятно познакомиться» – подумал я и, воодушевленный успехом, поддал жару. Так как переводчиков было мало, текст передавался шепотом, волной из уст в уста, это требовало времени. Закончив очередной анекдот, я брал паузу и ждал, пока он разнесется по всему залу. Сигналом к следующему служили аплодисменты. Все шло пока отлично, и я немного успокоился и расслабился. Размышляя о том, что мой внешний вид – цилиндр и смокинг – как нельзя лучше вписывается в гламурный интерьер первой яхты страны, и что точно теперь представляю, как бы выглядело мое выступление перед стадом жирафов, я наблюдал за реакцией зрителей.