Кузница смерти - Лилия Бернис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Но я даже подумать не мог, что ты — Фантом! — прозвучал рядом голос морта. — Стать темной рукой Дарнака в таком возрасте! Наверное, ты самый талантливый убийца в мире.
Наиль промолчал. Он точно знал, что один разумный был гораздо талантливее его. Он стал королевской тенью в пятнадцать, достиг высоты, которую юный убийца еще даже не мог себе представить.
— Троша нужно будет переносить, но его необходимо зафиксировать. Чудо, что его занесли так далеко без фиксации, у него перелом позвоночника и дыры в кишках. Сима, дай свою глефу.
Наиль извлек из пространственного артефакта тупое тренировочное копье, с которым сам иногда упражнялся. Вместе с Симой они соорудили нечто похожее на носилки, которые устелили сухим тростником. Бережно уложив Троша на это сооружение, юноша взглянул на Берка.
— Я пойду отдельно. Буду поправлять ваш путь и заметать следы. Рик!
— Я! — подскочил бывший вор, с щенячьим обожанием рассматривая своего недавнего десятника.
— Пойдешь со мной. Вор-один тоже.
— Понял, — отозвался несчастный вор, внутри которого все еще находился подчиняющий артефакт.
Наиль быстро распределил обязанности между Риком и Вором-один, после чего на глазах у всех скрылся за иллюзией, словно растворился в воздухе. Рота выдвинулась в путь, следуя указаниям юного убийцы. Тот легко ориентировался в, казалось бы, совершенно одинаковой со всех сторон местности. Периодически он появлялся прямо рядом с Берком, от чего тот едва не подскакивал.
— Ты полностью оправдываешь свое прозвище, — в какой-то момент не выдержал сержант.
— Это не прозвище, а служебное имя. Мои настоящие имя и личность являются государственной тайной.
— Понятно.
Берк просто не знал, как теперь общаться с молодым человеком. Тот теперь казался совершенно незнакомым и опасным. Вся рота слышала слова Дарнака. Каждый, кто погибнет с этого момента, на один удар уменьшит наказание Фантома за ослушание. Если бы тот захотел, то мог бы вырезать их всех, полностью избежав порки плетью экзекутора, но он этого не делает. Более того, парень продолжает заботиться о тяжелораненом Троше, явно не собираясь позволять вору умереть. Сержант, как и его подчиненные, совершенно запутался. Еще день назад им казалось, что они хорошо понимают Нила, но теперь… Это ведь даже не его настоящее имя. Внешность тоже фальшивая, так что же в нем настоящее?
Двенадцатая рота продвигалась вперед. Позади них каким-то магическим образом расправлялись камыши и тростник, исчезали глубокие отпечатки солдатских сапог в грязи, словно они здесь никогда не проходили. Даже Рик, лично участвовавший в уборке следов, поражался получаемым результатам. Его острый наблюдательный глаз не видел ничего.
Вскоре Наиль вывел пехотинцев из болота. Они прошли немного по влажному лесу среди высоких вековых деревьев с покрытыми мхом стволами в несколько обхватов толщиной. Пели разнообразные птицы, шуршали небольшие зверьки в опавшей листве. Спустя еще минут сорок они вышли к небольшому озеру, в которое с разных сторон впадали многочисленные ручьи, а вытекала из него уже полноценная речушка.
— Здесь можно разбить лагерь, мы оторвались, — произнес Наиль, после чего взглянул на своих усталых товарищей. Были ли они по-прежнему его товарищами? Парень не сомневался в Симе, но остальные?
Двое солдат швырнули на землю грязного связанного пленника, которого им приходилось тащить всю дорогу.
— Осталось около двух часов. Ты успеешь? — с легким беспокойством поинтересовался Берк.
Наиль улыбнулся, но его глаза были холодными.
— Вы сомневаетесь в моих навыках, эр сержант?
— Никак нет…
— Он будет говорить к сроку, будьте уверены.
Наиль извлек из пространственного артефакта походную палатку с небольшим пространственным карманом внутри. Внутреннее пространство, разумеется, не шло ни в какое сравнение с пространством его шатра, оставшегося в Восточной Заставе, но и этого должно было хватить для спокойной работы. Умело установив палатку, парень зашвырнул пленного внутрь.
— Рик, за мной.
— Что? — бывший вор был шокирован. — Ты хочешь, чтобы я тебе помогал с допросом?
— Ты не хочешь? Убийца должен быть хорошим палачом. Если твоя цель — стать одним из нас, то уметь проводить допрос — жизненная необходимость.
— Погоди… Ты же мастер смерти! Ты будешь правда учить меня?
— Болван, чем я, по-твоему, занимался все это время? — жестко ответил Наиль, после чего скрылся внутри палатки.
Рик на миг задумался о словах своего «десятника». Раньше он не связывал все воедино, но теперь становилось понятно… Он ведь бывший вор, даже реши он стать убийцей, то ни за что не смог бы действовать эффективно без подсказок и якобы случайных советов Наиля.
— Он учил меня, — одними губами прошептал Рик. — Все это время я мечтал учиться у мастера смерти, хотя мастер смерти уже учил меня!
Бывший вор буквально влетел в палатку с пленником. Он уже давно принял решение, так что сейчас не сомневался ни мгновения.
К этому времени Наиль уже растянул хальминского офицера за руки между двух шестов, видимо являвшихся частью этой походной палатки. Юноша в этот момент спокойной срезал остатки грязной одежды с офицера. Тот мычал в кляп, глядя на своего пленителя наполненными ужасом глазами. Когда его похищали, хальминец решил умереть, но ничего не сказать. Но теперь им занялся мастер смерти. Пленник не сомневался в навыках темной руки Дарнака, потому был в настоящем ужасе от предстоящих пыток.
Отбросив в сторону грязное тряпье, некогда бывшее офицерским мундиром хальминца, Наиль извлек из пространственного артефакта походный пыточный набор.
— А разве не надо вытащить кляп? Как он нам что-то скажет? — поинтересовался Рик.
— Мне плевать, что он может сказать. Информация нужна не мне, а генералу. Теперь заткнись и внимательно смотри на мои действия. Я буду объяснять.
Глава 24
Спустя два часа после прибытия двенадцатой роты на новое место, генерал Дарнак вновь воспользовался жетоном Наиля для дальней связи. Генерал взглянул на так и не удосужившегося смыть с себя грязь и кровь Наиля, на немного бледного, но все еще уверенно выглядящего Рика, судя по окровавленным рукам явно принимавшего участие в пытках, после чего перевел взгляд на истерзанное тело хальминца. Казалось бы, с такими увечьями невозможно жить, но он жил и был в сознании. В его взгляде плескалось отчаяние и безумие.
