Пылай, огонь (Сборник) - Николас Мейер

Затем он прикурил сам, поднял бокал и комфортабельно расположился в удобном кресле зеленого бархата.

— Как мы говорили... — сказал Чевиот, втягивая дым в легкие.

 Легкая улыбка, вызывавшая представление об акуле, оскалившей челюсти, скользнула по лицу Вулкана и тут же исчезла.

— Да. — сказал он, — это было в самом деле очень забавно, когда вам вздумалось споткнуться о меня. Вы хотели убедиться, сколько я вешу, не так ли? И, предполагаю, сочли меня достаточно увесистым, верно?

Чевиот не ответил.

 — А теперь, мистер суперинтендант Чевиот, — точно таким же тоном продолжил Вулкан, — я хотел бы знать, что вам на самом деле от меня нужно?

Голос Чевиота не дрогнул при ответе.

— Как я и говорил вам, — ответил он, выдыхая дым и следя за его кольцами, — я предлагаю вам честную деловую сделку. Обмен...

 — Чем?

 — Информацией. И верьте мне, он устроит нас обоих.

 — Простите мою откровенность, сэр, — сухо сказал Вулкан, покачав своей большой головой, — но мне кажется, что вряд ли вы мне сможете что-то предложить. Хотя! Излагайте.

— Вы слышали, как я предполагаю, об убийстве Маргарет Ренфру в доме леди Корк прошлой ночью?

Вулкан изумился.

— Мой дорогой сэр! Да кто же этого не слышал?

 В «Морнинг пост» об этом происшествии несколько колонок.

— Отлично! Лицом, которое, как мы предполагаем, является убийцей, вам была предложена в залог брошь из рубинов и алмазов, выполненная в форме кораблика. Еще четыре драгоценности, список которых у меня с собой, — и Чевиот притронулся к нагрудному карману, — скорее всего, тоже заложены у вас.

— Как печально, что джентльмен позволяет себе такие предположения. Имеющаяся у меня законная лицензия дает право принимать вещи в залог.

— Эти драгоценности краденые.

— Откуда мне было знать об этом? — спросил Вулкан.

Замолчав, он сделал глоток бренди и затянулся сигарой.

— Если они украдены, — великодушно предложил он, — они должны быть возвращены. Но подумайте, какие передо мной стоят трудности! Все ли обстоит так, как вы говорите? Изумрудная и какая-то там еще брошь, выполненная в форме кораблика? Имеете ли вы представление, сколько таких побрякушек проходит через мои и моих крупье руки в течение года? И вы требуете, чтобы я помнил все из них?

— Да бросьте вы, — нахально сказал Чевиот.

— Прошу прощения?

— Я сказал — бросьте, — повторил Чевиот, допивая бренди и ставя бокал на стол. — Насколько я понимаю, вы не выдаете залоговых квитанций. Но вы ведете бухгалтерские книги, в которых против описания каждого предмета стоит имя человека, сдавшего его вам в залог. Да или нет?

— Да, — помолчав, согласился Вулкан. — Я веду бухгалтерские книги. Так что вы на самом деле хотели бы узнать?

— Имя человека, который заложил эту брошь.

— И что же вы можете предложить мне взамен?.. Минутку!

Вулкан поднял руку с бокалом. Он выпрямился в кресле. Исходящая от него сила должна была подавить Чевиота, заставить его застыть на месте.

— Разрешите мне, — предложил он, — сказать это вам. Любое сделанное вами предложение должно касаться моего игорного дома. Верно, содержание его является противозаконным. Но закон редко проявляет себя в данном случае. Почему? Потому что человека, который с удовольствием проводит время за игорным столом, вам вряд ли удается убедить, что игра — это преступление. И мне-то хорошо известно, что тут ведется честная игра. Поэтому я могу выдвинуть три убедительных объяснения, — продолжал он, — почему вы не можете помочь мне и, уж конечно, не сможете причинить мне вред. Во-первых, если новая полиция решит совершить налет на мое заведение, меня заблаговременно предупредят.

Чевиот кивнул.

— О, да, сказал он. — В этом я не сомневаюсь.

И снова ему показалось, что выпущенная им стрела попала точно в цель.

Впечатление силы, исходящей от Вулкана, оставалось неизменным. Точно таким же оставался и тон его голоса. Но если его стеклянный глаз, в котором отражались оранжевые отблески свечей, был мертвенно-неподвижен, то в здоровом глазу блеснула злоба.

— Во-вторых, сказал он, — вам никогда не удастся найти свидетелей, которые решатся обвинять меня в суде. Представители высшего общества, боясь скандала, никогда не пойдут на это. И... ну, скажем, люди среднего класса или низкорожденные — просто не осмелятся свидетельствовать...

— Потому что ваши громилы могут их подкупить, запугать или избить до смерти?

— Мне не нравится ваш тон, мистер Чевиот.

И мне ваш тоже. Могу ли я выслушать изложение и третьей вашей причины?

— Охотно! — Вулкан осторожно положил сигару на край стола и поставил рядом бокал. — И, в-третьих, ваша полиция никогда не доберется сюда. Вы уже обратили внимание на мою железную дверь, толщина которой составляет четыре дюйма, и на основательные стены? Для того чтобы вашей полиции взломать двери ломами, топорами или что вы там предпочитаете, понадобится минут двадцать, а то и полчаса. Согласны?

— Да.

— Но к тому времени, дорогой сэр, тут не останется никаких доказательств. Мои гости или, во всяком случае, те, кто предпочтут скрыться, исчезнут. И глазам тех, кто ворвется сюда, предстанет только мирная беседа джентльменов в гостиной.

Чевиот засмеялся.

Он постарался, чтобы смех его звучал как можно оскорбительнее.

— Вулкан, — сказал он, — вы разочаровали меня.

Ответа не последовало. Язычок пламени за хрустальным абажуром лампы опал и померк, в комнате стало темнее.

— Простите мою откровенность, — сказал Чевиот, слегка передразнивая интонацию своего собеседника, но вы похожи на содержателей всех остальных подобных домов на соседних улицах. Вы соорудили такую неодолимую, такую внушающую уважение дверь, что никому и в голову не может прийти Одолеть ее, — кроме разве профессиональных взломщиков. Но, как и все прочие, вы совершенно забыли о своей задней двери.

Кивком Головы Чевиот указал на два окна в задней стенке, плотно закрытые оранжевыми портьерами.

— За этими окнами, — сказал он, — идет крутая черепичная крыша, которая спускается к конюшне у задней стены дома. Когда сегодня во второй половине дня я прохаживался около нее, то увидел, что задняя дверь была широко открыта, чтобы обеспечить доступ воздуха в дом. За ней размещались буфетная и кухня. Они выходили в столовую, размещенную в нижнем этаже, и в то помещение, где идет рискованная игра в кости.

Вулкан не шевельнулся и не проронил ни слова.

— Когда вечером я снова очутился около конюшни, — продолжал Чевиот, — ваша задняя дверь по-прежнему была приоткрыта. Вулкан, Вулкан! Будь у меня сейчас около этих дверей пятьдесят констеблей, они бы через двадцать секунд ворвались в игорный зал.

И тут Вулкан дернулся.

С удивительной для его размеров стремительностью он вскочил на ноги подобно пантере. В долю секунды он отпрыгнул от стула. Его правая рука ухватилась за медную ручку от шнура, который подавал сигнал вниз, и резко дернула ее. Ручка осталась у него в руке.

— Нет, — сказал Чевиот. — Таким образом вам не удастся дать сигнал своим бандитам.

Медная ручка с глухим стуком упала на ковер. Без слов, без улыбки Вулкан двинулся к столу красного дерева.

Его толстые пальцы опустились в карман жилета, порылись в нем, затем скользнули в другой карман...

— Нет,— сказал ему Чевиот, — и это тоже не сработает.

Из бокового кармана он вытащил и показал Вулкану его кольцо с двумя ключами.

— Я боюсь, — сказал он, — что мне пришлось заглянуть в ваш карман, когда я налетел на вас. Так ли я был неуклюж, по вашему мнению?

Лысая голова Вулкана медленно повернулась к нему. Его здоровый глаз налился кровью.

— Конечно, — добавил Чевиот, — вы всегда можете начать колотиться в двери и звать на помощь. Но поскольку, как все видели, вы находитесь тут наедине с невооруженным человеком на два или три стоуна легче вас, я предполагаю, что вы постесняетесь пойти на это.

— Да, — согласился Вулкан, — вы правы. И зачем мне это делать, — наконец улыбнулся он, — если я в любой момент сам могу отобрать у вас ключи?

Чевиот учитывал такой поворот событий.

— Ну и что, если вам это удастся? — насмешливо спросил он. — Я предлагаю вам наконец поверить мне. В то, что у задней двери нет констеблей.

— Если это ложь или запугивание!..

— Я никогда не лгу, — сказал Чевиот, — и не запугиваю. И презираю тех, кто прибегает к таким приемам. — Он следил за интонацией своего голоса. — Кроме того, поскольку вы так много разговаривали, вы так и не выслушали, какое предложение хочу я вам сделать в обмен на имя убийцы.

— Очень хорошо. Говорите.

Склонившись вперед, Чевиот аккуратно положил свою наполовину выкуренную сигару на серебряный поднос с графином. Затем он встал, перенеся вес тела на правую ногу.