Пылай, огонь (Сборник) - Николас Мейер

Наступило молчание. Затем Флора коротко кивнула.

— Да, — сказала она. — То есть я понимала — если ты со мной, то просто не можешь быть с нею. — Она покраснела, но отважно взглянула ему в глаза. — Да, у меня были такие ужасные мысли, вот и все. И я ничего тут не могла сделать.

— Значит, можно считать, что между нами никогда больше не будет никаких недоразумений?

— Никогда! Никогда! Никогда!

Он поднял бокал с шампанским. Флора чокнулась с ним. Быстрыми глотками оба выпили содержимое бокалов, отставили их и дружно отложили в сторону сандвичи, к которым никто из них не прикоснулся.

И Флора протянула ему руки.

Он просто физически не мог рассказать ей о самой большой опасности, подстерегавшей их. Он не мог поведать ей о подозрениях мистера Ричарда Мейна. Если бы кто-то увидел, как из муфты Флоры выпал пистолет или как он его прятал под лампу, обоим им пришлось бы предстать перед судом по обвинению в убийстве.

Но об одном он должен был предупредить ее немедленно.

Он привлек ее к себе и зашептал на ухо.

Если ты доверяешь мне, дорогая, то ты должна сделать то, что я попрошу тебя. Ты должна уйти отсюда, и уйти немедленно.

— Уйти? — Он почувствовал, как Флора встрепенулась. — Почему?

— Потому что тут вокруг громилы Вулкана. И их тут слишком много. Я чувствую опасность.

— Громилы? Кто они такие?

Чевиот еще раз обвел взглядом помещение, стараясь не обращать на себя внимания.

— Существует обычай нанимать для охраны дома несколько здоровых мужчин, которым платят две или три гинеи за ночь.

— Да? И что еще они делают?

— Они подлавливают простаков и этаких Джонни-Новичков, которые полны желания сорвать банк и побуждают их играть, пока те не спускают все, что у них есть. Шулера, конечно, заключают между собой фальшивые пари, потом, когда часа в три заведение закрывается, они рассчитываются и с ним, и между собой. Если у простака появляются подозрения — ну что ж! Его чаще всего уговаривают не поднимать шума. Если же этого не получается, к услугам шулеров есть громилы с пистолетами и ножами.

Он еще раз скользнул взглядом по человеку у желтой портьеры.

— Говорю тебе, — яростным шепотом обратился он к ней, — здесь их слишком много! Слишком много шума и разговоров, разве ты не замечаешь? В воздухе висит слишком большое напряжение, ты только посмотри, как они переглядываются друг с другом.

— Я ничего не вижу!

— Может, ты и не видишь. А я вижу. Они ждут какого-то сигнала, после которого тут все взорвется.

— Взорвется? Что именно?

— Я не уверен, но... Флора! Почему ты сегодня пришла сюда?

— Я... я надеялась найти тебя. Я... я думала... — она замолчала.

— Ты думала, что я снова ударился в игру и стал пить еще основательнее, потеряв последние остатки разума? В чем ты меня и подозревала прошлым вечером?

— Я не это имела в виду! Честное слово! Только...

— Ну, так обрати внимание, что я совершенно нормален. Еще одно доказательство в пользу того, что ты должна покинуть это заведение, прежде чем тут что-то произойдет. Получи наличными за свои жетоны и отправляйся, Роберт позаботится, чтобы доставить тебя домой.

Он стоял к ней почти вплотную, так что смог нагнуться и поцеловать ее в губы. Он скорее почувствовал страсть, охватившую ее тело, чем увидел следы ее на лице. Флоры, он почувствовал также, что ее настроение изменилось в долю секунды.

— О, Господи, — шепнула Флора, — неужели это снова случится?

— Снова?

— Как это произошло прошлым вечером. Ты поручился своей честью. Я ждала и ждала тебя до первых лучей рассвета. — Сейчас ею руководил не гнев, а, скорее, усталое любопытстве. — Неужели тебе доставляет удовольствие, Джек, когда я схожу с ума и мечусь из стороны в сторону, плачу и колочу по подушке, пока не приходит рассвет и у меня уже не остается ни слез, ни каких-либо чувств?

Движением головы Чевиот показал на игорный зал.

— Сегодня вечером, — сказал он, — тебе угрожает опасность. Как и мне, хотя куда в меньшей степени. Но я обязан оставаться здесь. Моя работа...

— Да. — Он почувствовал, как она передернулась от отвращения. — Твоя работа. Я буду честной с тобой. Это то, что я ненавижу.

(«И ты тоже, Флора?»)

— Опасность? — тихо переспросила она. — Что ж, всем настоящим мужчинам приходится встречаться с опасностью; это так естественно, так же, как они пьют, играют в азартные игры и... — Она сглотнула комок в горле. — Если бы ты был офицером армии или флота и началась война, я боялась бы за тебя. Но в то же время и гордилась бы тобой й была бы счастлива. Гордилась бы! — Отвращение, которого она не могла больше скрыть, потрясло ее. — Но полиция! Иметь дело с этими омерзительными уголовниками, которым самое место в тюрьме! И ты хочешь, чтобы я из-за этого переживала? Мы не муж и жена. Есть ли у тебя право требовать этого от меня?

— Нет, — сказал Чевиот, отпуская ее руку.

— Джек! Я имела в виду...

Чевиот взял шляпу со стола.

Его так долго учили скрывать свои мысли, что даже Флора, которая знала его или считала, что знает, не увидела следов ярости и горечи на его бесстрастном лице.

И в самом деле, — делая вид, что соглашается с ней, сказал он, — какого черта в этой полицейской работе! Давай забудем ее. Я провожу тебя домой и останусь с тобой, сколько ты захочешь.

— Джек! — Наступила легкая пауза. — Ты в самом деле этого хочешь?

Несмотря на всю охватившую его горечь, ему показалось, что он в самом деле хочет этого.

«И в самом деле, какой смысл? — молча разозлился он на самого себя. Разве могу я в одиночку одолеть предрассудки, берущие начало во времена Кромвеля? Почему я должен тратить свои мозги и принимать поношения, стараясь убедить идиотов, что в один прекрасный день полиция будет олицетворять законность и порядок? Не лучше ли предаться любви с Флорой, чем ждать, пока тебе на темной улице размозжат голову, что ждет большинство из нас. Какой смысл? Кого это волнует?».

Он с усилием отогнал от себя эти мысли.

— Можешь не сомневаться, что именно этого я и хочу,—объявил он с полной серьезностью. — А теперь мы должны идти.

— Да, да, да!

— У тебя есть шубка или ротонда?

— Да, внизу. В фойе!

Значит, мы обмениваем наши жетоны и уходим. Не обопрешься ли на мою руку, Флора?

И когда они шли вдоль задней стены помещения, когда проходили под галереей, минуя стол с рулеткой, он чувствовал, как Флора до кончиков пальцев была преисполнена гордости и возбуждения. Он сам был полон энергии от ее присутствия.

Второй крупье у рулетки, едва оторвав глаза от стола, на котором игра была в полном разгаре, обменял им жетоны на банкноты и золото. Колесо снова стало вращаться. Увлеченные игроки, приковавшиеся к нему взглядами, даже не подняли глаз на них.

И тем не менее...

Когда он подвел Флору к дверям в сопровождении ее кучера, Чевиот испытал ощущение, что повернулась далеко не одна голова и множество глаз уперлось ему в спину. Чувство это было сродни звериному инстинкту, который заставил его напрячься.

Швейцар с запудренными шрамами на лице стоял у железной двери с двумя запорами. Чевиоту показалось, что он несколько помедлил, прежде чем беззвучно отодвинуть запоры и открыть двери.

За спинами Чевиота и Флоры раздался низкий, мягкий и глубокий голос.

— Неужели, леди Дрейтон! — произнес он. — Мистер Чевиот, неужели? Вы, конечно же, не собираетесь так поспешно покидать нас?

За их спинами высилась могучая фигура Вулкана. За ним стояла Кэти де Бурк.

Вулкан был на два или три дюйма выше Чевиота и, соответственно, шире в плечах и мускулистее, хотя массив его мышц был почти полностью скрыт отлично сшитым костюмом. Часть его массы может быть жиром, подумал Чевиот, хотя сам усомнился в этом.

Человек этот передвигался неслышными кошачьими шагами, а его могучая шея, сливавшаяся с плечами, надежно поддерживала совершенно лысую блестящую голову. У него почти не было бровей. Стеклянный глаз был у него справа, как ни странно, смотрел он мягко и доброжелательно. Вулкан старался, чтобы на него не падал свет, присматривался к окружающему миру левым глазом. На вид ему могло быть лет сорок пять. Вулкан, чувствовалось, приложил немало стараний и терпения, чтобы годы не сказались на его внешности члена палаты лордов — и он подчеркивал свой вес в обществе изумрудными и рубиновыми кольцами на левой руке и кольцом с алмазом на правой.

Он перевел взгляд на Кэти. Эта заклинательница змей, чью яркую цыганскую красоту оттеняло светло-зеленое платье, обожала его. У Чевиота появилось подозрение, что Вулкан повлек ее с собой к дверям лишь для того, чтобы потешить свое тщеславие.

— Я предполагаю, леди Дрейтон, — своим сонным тихим голосом продолжил Вулкан, — что вы в первый раз почтили нас своим визитом?

— Я... я думаю, что в самом, деле так.